Глава 14
Ольга
Сейчас
Ночь.
Ночь бывает разной. Иногда это спокойный сон, что растворится утром серой дымкой. Иногда это метания по подушке, когда волосы прилипают к лицу, а одеяло мокрое насквозь. Тогда рождается страх – неосознанный, дикий, необузданный. Неоправданный. Но избавиться от которого слишком трудно.
А иногда это самая долгая ночь в твоей жизни. Это луна, что своим округлым ликом словно зовет тебя к себе – все ближе, и ближе. Ее магия неоспорима. Она будто бриллиант в сиянии звезд, на который ты смотришь без единой мысли и словно бы не видишь ничего, кроме слов, предложений, предположений, что пронизывают сознание.
Кажется, что ты сходишь с ума.
Тихо, медленно, никем не замеченная.
Боли нет. Она была раньше, а сейчас на ее месте пустошь – девственно чистая, светлая дыра, что не заполнена ничем и никем. Только не заживет так быстро. Да и навряд ли затянется насовсем. Скорее уж срастит края, но так и останется там, внутри, потому что эта боль есть. Есть в твоей памяти.
В эту ночь я так и не смогла уснуть. Завернувшись в плед, сидела на широком подоконнике и не видела за окном ничего. Все мои мысли, все мое существо было обращено к утру, что пришло внезапно, неожиданно. Полоска рассвета разрезала горизонт, а сердце мое в страхе ударилось о грудную клетку, понимая, что будущее необратимо.
– Ольга, поднимайся. – Стук в дверь показался оглушительным. Поморщилась, оборачиваясь на звук. – У тебя два часа на сборы.
Два часа до новой точки отсчета. Да только что она принесет с собой?
Так бывает. К сожалению, так бывает, что страх, гнетущая атмосфера, депрессия… Они становятся привычными, родными. Ты привыкаешь к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Уже не знаешь другой жизни, не помнишь, а оттого и боишься, что в той неизвестности, что грядет, может быть еще хуже. Может быть еще страшнее.
Шаг вперед, два назад – так говорят об этом состоянии. Очень трудно разорвать те нити, что связывают, словно путы. Связывают исключительно в твоей голове.
Если будешь ждать, тянуть, не захочешь разорвать ту связь, что душит. Тогда она задушит. Обязательно задушит, оставив тебя висеть на краю обрыва. Сможешь найти силы подняться? Поднимешься, но время уже потеряно.
Я не хотела терять это время. До отчаяния желала вырваться из темноты, что давно погребла под собой, но…
Впереди меня тоже ждала темнота. Но темнота с проблеском света.
Ни я, ни Леша не ожидали от Кирилла такой подлянки. С одной стороны, когда первый шок спал, мы даже нашли плюсы в том, что я перееду в дом Алексея. У меня будет какая-никакая, но свобода. Свобода передвижения, отсутствие контроля – это уже немало.
Но во всей этой истории имелся один огромный минус, который напрочь убивал все плюсы: в этом доме вместе с отцом и Алексеем также жил и Кирилл. Чем это грозило? Пока не знала, но ясно осознавала: ничем хорошим.
– Ольга, ты проснулась?
– Да, – ответила, соскальзывая с подоконника.
– Я уехал.
Нет, отец не мог видеть мое лицо в этот момент, но моя правая бровь явственно поползла наверх, собираясь закрепиться там надолго. Во-первых, этот человек никогда не отчитывался передо мной. Никогда и ни в чем, а потому последняя фраза настораживала.
Во-вторых, он контролировал каждый мой шаг – самостоятельно или с помощью охраны, неважно. Важно то, что он не мог просто так оставить меня, учитывая, что на кону стоит самая выгодная сделка в его жизни. А значит… В чем-то был крупный такой подвох.
Я не выходила из комнаты. Специально не выбиралась из своего уголка, чтобы у отца даже малейшего повода не было за что-нибудь зацепиться. Спокойно умывалась и приводила себя в порядок, потихоньку собирая два объемных чемодана. В один полетела одежда и обувь, тогда как второй я оставила под женские мелочи для сердца, лица и души.
Чем больше живет человек, тем больше у него появляется особенных вещей, которые несут тайный смысл, доступный лишь ему одному. Для меня все они были памятными. И коротенький маленький коричневый плед с витиеватыми золотыми узорами – его мне купила мама, когда заметила, что я люблю подолгу сидеть в кресле и рисовать.
И тяжелый альбом с белоснежными листами, что заполнен карандашными рисунками лишь на малую толику. Его я приобрела в обычном канцелярском магазине, но каждая картинка была моей памятью.
И объемная литровая кружка из темного матового стекла – горький кофе из нее имеет свой особенный привкус. И медведь…
Белый плюшевый медвежонок в колпаке Санта-Клауса. Он частенько составлял мне компанию, зная намного больше, чем кто-либо. Я даже не помнила, когда он у меня появился, да только дорог от этого был не меньше.
И мамина фотография. Та единственная, какую мне удалось захватить с собой, когда отец избавлялся от старых вещей. Иногда казалось, что она смотрит прямо на меня и подбадривает своей мягкой улыбкой. Будто говорит: поверь, все будет хорошо. Просто поверь.
Чемоданы были собраны, я одета. Пятнадцать минут до новой жизни и невозможность сделать глубокий вдох. Страх прокатывался по коже, вставал комом в горле. Осматривала дом, убеждая себя в том, что вижу его в последний раз. Больше сюда не вернусь ни за какие коврижки.
Я как раз пыталась засунуть в себя завтрак, когда увидела через окно, как ворота открываются. Самое интересное, что в доме охраны не было вообще, но вот на улице появился сначала один папин оловянный солдатик, откуда-то из кустов выпрыгнул второй, у дальней беседки засветился третий. Все-таки я была права – меня проверяли на предмет побега.
Залпом допив остатки кофе, я натянула улыбку и пошла встречать водителя серебристого мерса. Только и успела открыть дверь, как на меня налетел ураган по имени Алексей.
– Привет, солнце! – звонко чмокнул он меня в щеку, закружив по холлу.
Слегка пошатывалась, когда поставил меня на ноги. Ошалело смотрела на парня, который светился как начищенный самовар. Накинув мне на плечи пальто, он ловко подхватил мои чемоданы, да и меня подтолкнул к выходу. И все это с такой легкостью, с какой-то веселой поспешностью.
– Ты как? Как спала? Я сегодня спал как младенец. Правда, мне пришлось вчера буквально отвоевывать для тебя спальню рядом с моей, но я молодец, – выпалил он все это скороговоркой, словно поезд утаскивая меня в сторону припаркованной у дома машины.
Мой автомобиль, мою малышку у меня отобрал отец. Даже не знала, где она сейчас. Он грозился продать – возможно, так и поступил.
– Ты молодец. Признаться, я и не надеялась на отдельную спальню, – ответила я, дожидаясь, пока он загрузит мои чемоданы в багажник.
– Да? Черт, если бы я знал, настоял бы на общей комнате, – притворно огорчился он, картинно всплеснув руками. – Но сделанного не вернешь. Хотя… Девичник с ночевкой мы, несомненно, сможем устроить.
