15.9.40
Сегодня утром впервые видел, как сбили самолет. Он медленно выпал из облаков, носом вперед, точь-в-точь сбитый высоко на лету бекас. Буйное ликование наблюдавших это людей то и дело прерывалось вопросом: «Вы уверены, что это немец?»
Так противоречивы все указания и столько существует типов машин, что никто не знает толком, какие наши, а какие немецкие. Мой единственный критерий: если над Лондоном увидели бомбардировщик, он, должно быть, немецкий, в то время как истребитель с большей вероятностью наш.
17.9.40
Тяжелые бомбардировки в этой местности прошлой ночью примерно до 11…… Я разговаривал в холле этого дома с двумя молодыми людьми и бывшей при них девушке. Психологическое расположение всех троих было любопытно. Они были вполне откровенно и не стыдясь того напуганны, рассказывали, как у них коленки стучали друг об дружку и т. д., и в то же время возбужденно и заинтересованно выглядывали из дверей между бомбами посмотреть, что происходит, и подобрать осколки шрапнели. Позднее в маленькой укрепленной комнате миссис С., внизу, вместе с миссис С., ее дочерью, служанкой и тремя молодыми девушками, которые тоже снимают здесь жилье. Все женщины, кроме служанки, вопили в унисон, хватались друг за друга, пряча лицо каждый раз, когда падала бомба, но в промежутках вели себя вполне весело и нормально, продолжалась оживленная беседа. Пес угрюм и явно напуган, знал, что что-то не так. Маркс тоже такой во время налетов, т. е. угрюмый и беспокойный. Но некоторые псы во время налета становятся дикими, агрессивными, иных пришлось пристрелить. Здесь утверждают, и Э[йлин] говорит то же о Гринвиче, что теперь все собаки из парка бегут домой, заслышав сирену. Вчера, когда я стригся в Сити, спросил парикмахера, продолжает ли он работу во время налетов. Он ответил утвердительно. «И даже если он кого-то бреет?» – спросил я. О да, он продолжает точно так же. А однажды бомба упадет так близко, что он подпрыгнет и отрежет клиенту пол-лица.
Позже, пока я ждал автобус, ко мне прицепился какой-то человек, я бы подумал, что-то вроде коммивояжера, с неприятным лицом. Он начал бессвязно болтать о том, что собирается выбраться вместе с женой из Лондона, у него сдают нервы, он страдает желудком и т. д., и т. д. Не знаю, насколько распространены подобные вещи.
…. Разумеется, произошел исход из Ист-Энда, и каждую ночь происходит массовая миграция в те места, где имеется достаточное количество убежищ. Распространенной становится практика брать билет за 2 шиллинга и проводить ночь в одной из глубоких станций метро, напр. Пиккадилли……. Все, с кем я говорил, согласны, что пустующие, обставленные мебелью дома Вест-Энда следует использовать для нужд бездомных, но я полагаю, богатые свиньи все еще имеют достаточно влияния, чтобы этому воспрепятствовать. На днях 50 человек из Ист-Энда во главе с несколькими советниками округа вошли в «Савой» и потребовали, чтобы их впустили в убежище. Администрации не удалось их прогнать, пока налет не закончился, а тогда они ушли добровольно. Когда видишь, как до сих пор ведут себя богатые, при том что это явно перерастает в революционную войну, сравниваешь с Санкт-Петербургом в 1916 г.
(Вечер). Почти невозможно писать в этом адском шуме. (Электрический свет только что выключился. К счастью, у меня есть свечи.) Столько улиц (свет опять включился) квартала огорожены из-за неразорвавшихся бомб, что добраться домой с Бейкер-стрит, по прямой 300 метров, – все равно что искать путь в центр лабиринта.
21.9.40
Несколько дней не мог купить новую тетрадь, чтобы продолжить этот дневник, потому что из трех или 4 канцелярских магазинов поблизости все, кроме одного, оцеплены из-за неразорвавшихся бомб. Обычная примета времени: аккуратно сметенные груды стекла, каменный мусор и осколки кремния, запах просачивающегося газа, толпы зевак, ждущих у оцепления.
Вчера в начале улицы, что поблизости, собралась небольшая толпа и среди них человек из A. R. P.
[58] в черной каске. Чудовищный рев, огромное облако пыли и т. д. Человек в черной каске бегом несется к штабу A. R. P., оттуда выходит другой, в белой каске, жуя бутерброд.
Человек в черной каске: «Дорсет-сквер, сэр».
Человек в белой каске: «О’кей» (ставит галочку в блокноте).
Странного облика люди бродят вокруг, их вынудили покинуть свои дома из-за бомб замедленного действия. Вчера меня остановили на улице две девушки очень элегантной наружности, вот только лица совсем грязные: «Пожалуйста, сэр, скажите, где мы находимся?»
В целом большие районы Лондона почти в порядке, и днем все вполне счастливы и вроде бы вовсе не думают о приближении ночи, как животные, которые не способны предвидеть будущее, пока у них есть сколько-то пищи и место под солнцем.
24.9.40
Вчера Оксфорд-стрит от Оксфорд-серкус до Марбл-арч совершенно без транспорта и лишь немного пешеходов, вечернее солнце светило прямо на пустую проезжую часть, сверкало на бесчисленных осколках разбитого стекла. Перед «Джоном Льюисом»
{399} гора гипсовых манекенов, очень розовых и реалистичных, настолько похожих на груду трупов, что с небольшого расстояния можно и спутать. Такое же зрелище в Барселоне, только там это были гипсовые святые из разоренных церквей. Много споров о том, услышишь ли бомбу (т. е. ее свист), которая летит прямо в тебя. Все зависит от того, превышает ли скорость бомбы скорость звука……. Единственное, что мне удалось, полагаю, надежно установить, это то, что чем дальше падает бомба, тем продолжительнее слышишь свист. Следовательно, короткий свистящий звук означает, что надо нырять в укрытие. По-моему, этому принципу все и следуют, уклоняясь от снаряда, но действуют при этом инстинктивно.
Самолеты возвращаются снова и снова с перерывами в несколько минут. Это как в какой-нибудь восточной стране: думаешь, что убил последнего комара внутри москитной сетки, а как только выключаешь свет, еще один начинает жужжать.
27.9.40
«Ньюс Кроникл» сегодня явно пораженческая, что вполне понятно после вчерашних новостей о Дакаре
{400}. Но мне кажется, «Ньюс Кроникл» в любом случае станет пораженческой и быстро выйдет на первый план, как только появятся приемлемые условия мира. У этих людей нет определенной политики и никакого чувства ответственности, ничего, кроме традиционной неприязни к британскому правящему классу, основанной в конечном счете на нонконформистском сознании. Они лишь производители шума, как «Нью Стейтсмен» и т. д. Можно заранее рассчитывать, что эти люди рухнут, когда условия войны сделаются невыносимыми.
