Каждый раз, когда на город опускается снежная буря и мир вокруг охватывает ледяная мгла, я невольно вспоминаю лицо Фрэнка. Оно предстает перед моим внутренним взором так отчетливо и ясно, словно не было этих трех десятилетий… Как будто мы расстались только вчера.
Но затем ко мне приходит запоздалое осознание того, что Фрэнк уже больше никогда не вернется. Пусть его тело так и не нашли, но я ощущал всем своим нутром, что в ту февральскую ночь моего напарника не стало. Я прочесывал каждую милю проклятого заснеженного леса и раз за разом изучал каждый дюйм застывшей глубоководной реки, но никаких следов детектива отыскать так и не сумел. Он словно бесследно растворился в кромешной тьме зимней ночи.
И тогда, зябко укутываясь в шерстяной плед, такой же старый и потрепанный, как и я сам, я начинаю изо всех сил прислушиваться к безмолвной тишине, царящей вокруг моего дома. Тогда, преодолевая тихий стук собственного изношенного сердца, мой слух наконец-то улавливает странные отзвуки в этом царствии снега и холода. Да, я могу поклясться, что в эти ночные мгновения до меня доносится едва различимый шепот Фрэнка. Будто он старается передать мне какое-то важное послание, преодолевая немыслимые расстояния, отсылая обрывки фраз сквозь пелену небытия.
«…Мертвые могут говорить, Дэнни… Мертвые никогда не лгут» – звучит далекое, но настойчивое эхо в моей голове.
И я до сих пор не знаю, в самом ли деле до меня долетают эти зыбкие потусторонние послания, или же старость играет с моим рассудком злую шутку, выдавая желаемое за действительное.
Оставаясь часами в холодном отсыревшем кресле и вглядываясь в ночной сумрак за стеклами пустого дома, мне только и остается, что гадать и терзаться мучительными предчувствиями.
Но я утешаю себя одной вещью – куда бы ни канул тридцать лет назад Фрэнк, он наверняка отыскал Мэри. И он позаботится о ней там, где они оба сейчас находятся. Фрэнк присмотрит за моей несчастной малышкой, а затем и я сам присоединюсь к ним обоим…
Да, я все чаще ощущаю это – вижу и чувствую ссохшейся кожей, как неумолимо движется время. Оно уносится прочь, вытекая из кончиков моих трясущихся пальцев, просачиваясь наружу через морщинистые, обезвоженные губы. Оно стремится покинуть меня, убежать из этого дряхлеющего сосуда. И когда последняя его капля испарится над холодным спящим городом, я отправлюсь в свой последний путь…
Если Фрэнк и научил меня чему-то за те несколько месяцев, что мы провели с ним бок о бок, то это не бояться смерти. Он всегда твердил мне, что жизнь – всего лишь мимолетная искра на вселенском временном полотне, и что одно забвение, следующее по пятам за смертью, может считаться бесконечностью. Кажется, теперь я в самом деле начинаю понимать, что он имел ввиду.
Я лишь всей душой хочу верить в то, что тот пережитый ужас, с которым нам пришлось столкнуться лицом к лицу много лет назад, больше никогда не повторится. И я надеюсь, что на просторах этих заснеженных земель впредь не прольется столько невинной человеческой крови.
Пусть я давно перестал искать ответы на свои вопросы, устав от напрасных терзаний, я все же знаю, что жертва Фрэнка была не напрасной. Я чувствую…
Дэниел Косгроу, 24 февраля 2011 г.
Глава 1. Дэниел Косгроу
Этот месяц начался настолько паршиво, что мне страшно представить, как он может закончиться. Сегодня днем мы устроили прощальную вечеринку в полицейском участке для Боба…
Поверить не могу! Боб, Боб Шеффилд, с которым мы вместе проработали больше пятнадцати лет!.. И вот теперь я остался один.
Я столько всего могу вспомнить из нашего прошлого. За эти годы Боб успел стать для меня настоящим другом и наставником. Незаменимым человеком в моей жизни. И сейчас, в этот самый день, мой напарник уходит на пенсию. А затем покидает наш холодный северный городок навсегда…
Что я чувствую в эти мгновения? Разве это можно описать словами? Потерять близкого человека невыносимо больно и обидно.
Я уговаривал Боба как мог, стараясь внушить ему, что остаток жизни лучше всего провести в родных краях, где все вокруг тебя любят, ценят и уважают. Но он не стал слушать меня… Он так долго мечтал об этом чертовом домике на побережье, в месте, где солнце светит круглый год, а чайки громко кричат, летая высоко в белоснежных облаках.
Я не могу винить его за то, что он сделал такой выбор. В конце концов, Боб и без того потратил на этот ледяной городок слишком много времени. Теперь, когда он выполнил свой долг, он может жить только для себя…
Пройдет каких-то лет пять, и я тоже покину свой пост в участке. И я представить не могу, что тогда взбредет в мою голову. Может быть, я точно так же решу сбежать куда-то, где шумит теплый океан, прихватив с собой Анну и Мэри. Если на то пошло, Анна давно мечтает об этом, а малышка с таким восторгом разглядывает далекие солнечные пейзажи на открытках, которые мне присылает сестра…
Но, черт возьми, как же было больно прощаться и глядеть в глаза человеку, лицо которого ты видел пятнадцать лет своей жизни! На плечо которого ты всегда был готов положиться. Человеку, которого успел полюбить как родного старшего брата…
Вечером я вернулся домой в таком отвратительном настроении, что Анна сразу же поспешила утешить меня в своих объятиях. Она уложила Мэри спать наверху и спустилась в гостиную, усевшись мне на колени и положив голову на мою на грудь. Но даже теплота ее тела и ласковые слова не сумели взбодрить меня, так что я извинился перед ней и сел за руль, чтобы отправиться к Хейли на стаканчик любимого рома…
Все в этот вечер казалось мне таким бессмысленным, утратившим прежние краски. Сколько раз мы с Бобом заглядывали сюда после особенно суетливых дней, чтобы немного расслабиться перед тем, как вернуться домой. Но сейчас здесь не было ни моего бывшего напарника, ни былой веселой суеты.
Я знаю, что в жизни необходимо приспосабливаться к любым переменам и уметь брать под контроль свои чувства, но именно в сегодняшний вечер мне это удавалось хуже всего. Норт Ривер как будто опустел с отъездом Боба… Казалось, что еще вчера город выглядел совсем иначе. Даже снег на ветвях блестел ярче, переливаясь серебристым сиянием.
Когда я вернулся, Анна уже спала, укутавшись в одеяло по самый подбородок. Я не стал ее будить, тихо разделся, принял душ и залез к ней в постель, прижавшись к ее горячей обнаженной спине всем телом и сжав в ладони маленькую мягкую грудь.
Глядя через ее неподвижное плечо в темное окно спальни, я хорошо осознавал, что с сегодняшнего дня моя жизнь круто изменилась и больше никогда уже не станет прежней.
* * *
Я ошибался, когда полагал, что хуже стать уже просто не может. Утром в участке меня встретило не на шутку удивленное лицо Кейт Робертсон. Она знаками показывала на дверь капитана полиции, давая понять, что там происходит что-то серьезное.
