– В следующий раз будет экзамен.
«Следующий раз», – он мысленно прикинул, во сколько обошлось свидание, и прибавил к этой сумме стоимость гостиничного номера.
– И да, смени одеколон, – посоветовала Алена и, похлопав его по плечу, встала с кровати.
***
Брукс неслышно вошла в квартиру и тут же замерла, услышав громкий смех, доносившийся откуда-то из комнаты. Озадаченно нахмурившись, она направилась в гостиную и остановилась на пороге.
Гилберт вместе с Женей играли в хоккей на приставке и бурно обсуждали свои действия. Несколько коробок с пиццей и бутылок с газировкой лежали вокруг них. Они были настолько увлечены процессом, что больше ничего не замечали.
Прислонившись плечом к дверному проему, Элис с улыбкой наблюдала за ними и в какой-то момент поймала себя на мысли, что никогда прежде не видела Алекса таким веселым и беззаботным.
Спустя несколько секунд он все же увидел ее краем глаза и, повернувшись, немного смутился.
– Привет.
– Привет. Я вижу, у нас гости? – она еле заметно кивнула в сторону мальчика, не скрывая удивления.
– Да, – невозмутимо ответил Гилберт и взял из коробки большой кусок «Пеперони». – Пиццу будешь?
– Не лучшая еда для ребенка, – насмешливо произнесла Элис.
– Другой мы не нашли.
– Скорее, даже не искали.
Она прекрасно знала, что в холодильнике полно нормальной домашней еды, и не поддалась на эту уловку.
– Ладно тебе, не ворчи, – примирительно сказал Алекс и приобнял Женю за плечи. Не хотел, чтобы он чувствовал себя лишним. – Присоединяйся лучше.
– А с удовольствием, – заговорщицки улыбнулась Брукс и, скинув туфли, забралась на диван с ногами. Выяснять, каким образом Лизин сын оказался у них дома, ей сейчас совершенно не хотелось. День выдался крайне тяжелым, нужно было отвлечься на что-то неважное, незначительное.
– Ну что? Чем займемся?
Весь оставшийся вечер они провели втроем: ели пиццу, по очереди играли в приставку, а потом рассказывали друг другу смешные истории. Через некоторое время Женя перестал принимать участие в разговоре и начал зевать.
– Эль, надо постелить ему в одной из гостевых, – попросил Гилберт, видя, что мальчик устал.
– Да, без проблем, – Брукс согласно кивнула и встала с дивана. – Пойдем со мной, Жень.
– Спокойной ночи, Алекс, – пожелал мальчик.
– Спокойной, – ответил Гилберт и легко потрепал его по волосам.
Расстелив постель, Элис объяснила Краснову, что и где находится и как найти ее или Алекса, если вдруг что-то понадобится. Дождавшись, пока ребенок ляжет, выключила свет, закрыла дверь и вернулась в гостиную.
– Как сын Лизы оказался ночью в твоей квартире? – сходу задала главный интересующий ее вопрос.
– Отец не пустил его домой, – сквозь зубы процедил Гилберт и с силой сжал кулаки. Не хотел говорить при ребенке, травмировать его психику, а теперь, как только остался с Элис наедине, решил высказать все, что думал.
– То есть как не пустил? – удивилась Брукс. Она не знала, какие порядки царили в семье Красновых, но такое поведение считала неприемлемым в любом случае.
– Вот так, просто взял и не открыл дверь!
Алекс был крайне раздражен и не находил себе места. Злость на Максима не имела границ – мало того, что он изменял своей жене в ее собственном кабинете, так еще и сына ни во что не ставил. Такие низкие поступки не соответствовали понятию настоящего мужчины, и если на измены еще можно было закрыть глаза, то безответственное отношение к ребенку требовало сурового наказания. Гилберт готов был лично восстановить справедливость, разукрасив самодовольную рожу Краснова, но пока сдерживался.
Он ни капли не сочувствовал Лизе и ни в коем случае ее не жалел. Считал, что она заслужила все неприятности, которые происходили в ее жизни – сама сделала свой выбор и теперь пожинала его плоды. Жалко было только ни в чем не повинных детей – Женю и того малыша, который еще не родился.
– Может, его самого не было дома…
– Свет горел в окнах.
– А если что-то случилось? Плохо стало, например…
Брукс старательно искала объяснения такому странному поведению, но Алекс уверенно разбивал все ее предположения.
– Угу, именно поэтому он запер дверь изнутри.
– Мда… Ну и папаша…
– Ладно, бог ему судья, – отмахнулся Гилберт, давая понять, что этот вопрос исчерпан. Изменить ситуацию он все равно не мог, при всем желании, поэтому бессмысленно было распаляться гневом.
– Не хочешь спросить про Лизу? – осторожно поинтересовалась Элис, резко переведя тему.
– Нет. Мне неинтересно.
Алекс лукавил. Весь вечер он ждал возвращения своей помощницы только для того, чтобы узнать последние новости. Но выказывать свое беспокойство не собирался. Хотел, чтобы Брукс сама обо всем рассказала.
– М-м-м… Ну как знаешь. Я тогда пойду? – приподняв бровь, спросила она. Видела, как Гилберт старательно прячет взгляд и всеми силами сохраняет невозмутимое выражение лица. Чувствовала, как он встревожен, и пользовалась этим.
– Ну ладно, – Алекс быстро сдался, игра шла не по его правилам. Поймал Элис за руку и развернул к себе. – Уговорила, рассказывай.
– Ну уж нет, теперь я не хочу, – засмеялась она.
– Сохранилась?
– Ладно, – шумно выдохнула и опустилась на стул. – Лиза не беременна. Ничего серьезного у нее тоже нет. Переутомление и подозрение на сотрясение мозга.
Гилберт все еще был напряжен. Сам не знал, какую информацию хотел получить, но уже настолько свыкся с мыслью о беременности Лизы, что другие варианты и не предполагал. Лишь на секунду ощутил долгожданное облегчение – тревога вновь прокралась в самые потаенные участки сердца.
– Сотрясение? Откуда?
– А ты не догадываешься?
– Нет.
– Врач мне рассказал, что на теле тоже синяков и шрамов хватает… – Брукс делала намеки, подталкивала Алекса к правильным выводам, но не говорила прямо о своих подозрениях.
– Хочешь сказать, это Краснов? – озвучил он наиболее вероятное предположение и почувствовал, как ненависть к Максиму проснулась в недрах души и с новой силой атаковала его броню.
– Понятия не имею…
– Ладно, нас это не касается, – отрезал, пытаясь казаться объективным. – Что там в итоге?
– Завтра сделают МРТ и выпишут. Результаты обследований пришлют мне на электронку.
– А как же врачебная тайна?
– Я тебя умоляю, – Элис обворожительно улыбнулась. Вопросы в России всегда решались одинаково. – Пойду я в душ и спать. Это был тяжелый день.
