Однако уже через год Черчилль проинформировал советское правительство, что британские психиатры поставили Гессу диагноз душевной неуравновешенности с признаками мании преследования. К осени 1945 года, к началу Нюрнбергского процесса, по заключению британских специалистов, у Гесса уже были параноидальные иллюзии и истерическая амнезия. С чем связано такое резкое и значительное ухудшение психического состояния заключенного за четыре года британского плена? Возможно, произошедшие события — провал миссии, содержание в заключении, ход войны — действительно губительно подействовали на психику Гесса. Возможной причиной могло стать и то, что, пытаясь больше узнать о миссии Гесса и о военных секретах Германии, английские спецслужбы давали заключенному «наркотик правды», и повышенные дозы этого препарата привели к плачевному результату. Однако многое свидетельствует также о том, что Гесс в значительной степени симулировал свое состояние, продолжая согласованную с Гитлером легенду.
19 октября 1945 года Гесс из Великобритании самолетом был доставлен в Нюрнберг. Здесь он объявил, что страдает от полной амнезии и ничего не помнит о своей жизни в Германии. Он не узнавал своих бывших коллег, ныне соседей по скамье подсудимых. Встретившись первый раз с Герингом, Гесс спросил: «Кто вы такой?»
7 ноября 1945 года адвокат Гесса фон Роршейдт направил запрос в Трибунал на необходимость психического обследования Гесса. Он решил построить защиту на том, что ввиду психического состояния Гесс не способен защищаться и отвечать перед законом.
Выступление Рудольфа Гесса на заседании Нюрнбергского трибунала 30 ноября 1945 года.
По решению Трибунала была создана специальная комиссия, в которую вошли восемь врачей-психиатров — трое британских, трое советских, один американский (с двумя помощниками) и один французский. Комиссия тремя группами по отдельности обследовала заключенного. Основные выводы всех трех групп были одинаковыми: Гесс не сумасшедший, он находится в здравом уме и может отвечать за свои действия. Заключение комиссии было оглашено на заседании Трибунала 30 ноября 1945 года. Однако адвокат фон Роршейдт продолжал настаивать, что его подопечный не способен себя защищать из-за провалов памяти и, соответственно, быть подсудным. Судья решил спросить мнение самого Гесса о его способности осознать свою вину.
И тут с Гессом произошла разительная перемена. С уверенностью, с которой он выступал ранее на партийных съездах, он встал, подошел к микрофону, вынул из кармана конверт, а из него лист бумаги и начал читать:
«Господин председатель, я хочу сказать следующее: еще сегодня в начале послеобеденного заседания я заявил своему защитнику и передал ему записку, содержание которой сводится к тому, что можно было бы сократить весь разбор этого дела, если бы мне разрешили говорить.
Я лично хочу сказать следующее. Для того чтобы предотвратить могущее возникнуть мнение о том, что я не в состоянии участвовать в данном процессе, несмотря на то, что я хочу участвовать в дальнейшем ведении процесса и хочу сидеть на скамье подсудимых вместе со своими товарищами, о чем я уже заявлял в свое время, я хочу сделать суду следующее заявление, которое я первоначально хотел сделать позднее.
Я хочу сказать, что с этого момента моя память находится в полном распоряжении Суда. Основания, которые имелись для того, чтобы симулировать потерю памяти, были чисто тактического порядка. Вообще, действительно, моя способность сосредоточиваться была несколько нарушена, однако моя способность следить за ведением дела, защищать себя, ставить вопросы свидетелям или самому отвечать на задаваемые мне вопросы не утрачена.
Я подчеркиваю, что я несу полную ответственность за все то, что я сделал и подписал вместе с другими. Мои принципы заключаются в том, что данный Трибунал не является правомочным, но это, однако, не имеет отношения к тому, что я заявил выше.
Я до сих пор настаивал на потере памяти и перед своим официальным защитником, и он поэтому добросовестно отстаивал это положение».
Гесс положил бумагу в карман и вернулся на свое место на скамье подсудимых. Зал взревел. Судья объявил перерыв в заседании до следующего дня.
1 декабря 1945 года заседание началось с оглашения решения Трибунала:
«Трибунал внимательно рассмотрел ходатайство защитника подсудимого Гесса, и по этому вопросу обвинение обменялось мнениями с защитой. Трибунал также рассмотрел очень подробные заключения медицинской экспертизы о состоянии здоровья подсудимого Гесса и пришел к заключению, что нет никаких оснований для того, чтобы дать распоряжение о дальнейшем медицинском обследовании Гесса.
После того, как было заслушано вчера в Суде выступление подсудимого Гесса, и принимая во внимание все доказательства, Трибунал придерживается мнения, что в настоящее время подсудимый Гесс в состоянии находиться под судом, поэтому ходатайство защиты отклоняется и суд будет продолжаться».
Несмотря на сделанное заявление, по прошествии нескольких дней Гесс снова начал утверждать, что потерял память. На скамье подсудимых началась легкая паника, так как заключенные не сомневались в том, что Гесс симулировал амнезию с самого начала. А теперь он должен был выступать свидетелем в пользу некоторых подсудимых, но отвечал, что ничего не помнит. В первую очередь это коснулось бывшего руководителя Гитлерюгенда Бальдура фон Шираха. По предварительно достигнутой между Ширахом и Гессом договоренности Гесс должен был дать свидетельские показания в пользу Шираха. Но через восемь дней, когда пришло время показаний, Гесс заявил, что не знает, что от него нужно Шираху. С этого момента и на многие последующие годы, пока Гесс и Ширах вместе отбывали наказание в тюрьме Шпандау, их отношения были холодными, а зачастую и враждебными.
В августе 1946 года новый адвокат Гесса доктор Зайдль снова поднял вопрос о проведении в отношении его подзащитного новой психиатрической экспертизы. На этот раз суд ограничился заключением тюремного психиатра доктора Гилберта:
1. Гесс не сошел с ума (в юридическом смысле это означает, что он может отличить правильное от неправильного и осознать последствия своих действий).
2. Нет ничего, чтобы предположить, что Гесс был безумен в момент совершения деяния, по которым он обвиняется. Его поведение в ходе всего судебного процесса дает достаточно свидетельств, чтобы развеять все сомнения по поводу его здоровья.
3. Проведение новой психиатрической комиссии не даст ничего нового для дальнейшего уточнения дела, поскольку клиническая картина та же, что и в выводах первой психиатрической комиссии.
Следующее психиатрическое обследование Гесса было проведено уже в тюрьме Шпандау в мае 1948 года консультантом по нейропсихологии Армии США доктором Уолшем. Заключение американского психиатра такое: «В настоящее время Рудольф Гесс не является психопатом. Не обнаружено никаких свидетельств галлюцинаторного, маниакального или иллюзорного восприятия. Не было найдено свидетельств параноидальной окраски содержания психики Гесса. Интеллект его явным образом находится на высшем уровне». Таким образом, рапорт Уолша говорит, что через девятнадцать месяцев после выходок в Нюрнберге Гесс снова стал полностью нормальным человеком. Новое психологическое обследование в 1964 году подтвердило, что заключенный является человеком «бодрым, не обнаруживающим нарушений мыслительного процесса, памяти и ориентации во времени».
