Асия вышла в недоумении, но тут вспомнила мать. Как давно это, казалось, было. Ведь мать иногда точно так же лечила крестьян от ран, полученных на работах. «Неужели и мне теперь передалось это Божье предназначение?» — думала она в волнении. Вспомнились слова матушки, что и дочь ее со временем унаследует необыкновенный дар. Тогда Ася не обратила на ее слова внимания, но теперь сама видела, что дар обретает силу и реальность. «Надо будет проверять почаще, — подумала она. — Но я вдруг стала такой усталой, захотелось отдохнуть».
Фата помогла ей раздеться, отерла тело холодной водой, и Асия с величайшим наслаждением улеглась в самой прохладной комнате.
На другой день она опять посетила Хилала.
— Как самочувствие, Хилал? — бодро спросила Асия, с интересом поглядывая на юношу своими зеленоватыми глазами.
— О госпожа! Мне намного лучше. Рана почти не тревожит, и так легко от этого. Я ждал вас, ханум.
— Тогда давай посмотрим. Ого, да тебе действительно лучше. Гляди, краснота уменьшилась и величина нагноения тоже, — удивленно воскликнула Асия, развязав тряпицу и осмотрев рану. — Попробуем опять полечить Божьим даром.
И вот через четыре дня Хилал встал и довольно свободно, лишь чуть прихрамывая, прошелся по комнате.
Его глаза загорелись сиянием восторга. Столько недель он провалялся в постели, и вот теперь опять на ногах.
— О, госпожа! — только и мог он произнести, и глаза его увлажнились.
Глава 11
КОНЕЦ АФУРА
Асия чувствовала, что Афур теряет терпение. Это веселило ее и в то же время заставляло опасаться необдуманного поведения адмирала.
Уже осенью, когда изнуряющая жара несколько спала и по вечерам можно было наслаждаться прохладой, Афур посетил дом Асии. Он был без друзей, и это даже понравилось Асии.
— Асия-ханум, — проговорил он после приветствий и легкого угощения, — можно понять ваши отношения ко мне, но сейчас я не об этом.
— Что же вас волнует, адмирал? — с интересом спросила Асия, украдкой поглядывая на своего обожателя.
— Я опять решил организовать поход.
— Да? И куда же?
— На этот раз в Персидский залив, ханум. И пришел я предложить вам принять участие в этом походе.
— Как лестно мне это слышать, — отозвалась Асия, а сама подумала: «Не для этого ты, голубь сизокрылый, пришел ко мне. Старое тебя гложет!».
— Мы славно провели первый наш поход, и грешно было бы останавливаться на этом, ханум. Присоединяйтесь.
— Устала я сильно от предыдущего, адмирал. До сих пор не могу отойти. Не для женского сердца такие приключения. Боязно мне.
— Асия-ханум! Я не заметил в вас трусости! Не верится, что так оно и есть, как вы изволите говорить.
— Чего же тут не верить? Я действительно сильно боюсь. Особенно пушек. Ведь я чуть не погибла, когда ядро разворотило корму.
— Нет, Асия-ханум! Соглашайтесь. Вам не грозит ничего плохого. Я об этом позабочусь. Аллах тому свидетель, ханум. Славный будет поход.
— Да ведь время не особенно подходящее, адмирал. Осень, зима, штормы, а суда наши малые. Нет, опасно слишком. Я не согласна. Да и поиздержалась я, не рассчитывала на дополнительные затраты. А ведь их не так уж и мало.
— Но разве я не помогу, ханум! — в раздражении тянул он свое.
— Нет и нет, адмирал! И хватит об этом! — она замолчала, давая понять, что ему лучше удалиться.
Он поглядел на нее как-то странно, и Асия испугалась, что сейчас может произойти нечто непредвиденное. Но Афур сдержал порыв, а Асия успела сообразить, что теперь он лелеет мысль о ее насильственном захвате. Это она увидела в расширенных глазах мужчины, жадно устремленных на нее.
Афур, еле сдерживая негодование, попрощался и быстро покинул дом, громко топоча сапогами.
«Вот теперь, кажется, и начинается самое главное, Анастасия, — подумалось ей, и от этого стало тоскливо и холодно. — Что же он может придумать?»
Эта мысль не выходила у нее из головы. Она стала реже выезжать купаться, а если и ехала, то брала с собой Фату и слугу-мужчину. Все были вооружены, и это даже несколько будоражило ее и разнообразило эти поездки. О них уже судачили в квартале, указывая на Асию пальцами и отпуская непристойности, но она мало обращала внимания на сплетников.
По прошествии двух недель она немного успокоилась. Афур не появлялся.
Она испытывала истинное счастье от того, что так легко и быстро удалось поставить на ноги Хилала. Эти новые способности, которых она раньше не замечала в себе, занимали сейчас ее мысли. Да и второй больной быстро оправился.
К тому же она видела, как Хилал страдает, мучается, испытывая к ней нечто большее, чем простая благодарность. Он втихомолку глядел на нее, подстраивал нечаянные встречи, и Асия забавлялась этим, посмеивалась и радовалась.
Он ей нравился своей юностью и в то же время мужественностью. Парень отчаянно дрался на корабле, и только тяжелая рана вывела его из строя. Но думать о нем иначе, как о приятном юноше, она не могла. Иногда она даже сердилась на себя. «Неужели я так и не найду себе подходящую пару? Неужели мне всегда будут попадаться всякие Шахабы или Афуры?» — с тоскою думала Асия в душные жаркие ночи, лежа без сна на влажных простынях.
Радость же оставалась, и вместе с ней пришла успокоенность. Юное сердце редко чует недоброе. Оно рвется вперед без оглядки. Риск волнует и бодрит, хочется остроты, страха, борьбы, бурной жизни.
Асия на этот раз отмахнулась от провожатых и в сумерках приказала оседлать кобылу. Никто не осмелился ей перечить. Пока готовили коня, ночь опустилась на город окончательно.
Асия проверила пистолеты, припас к ним и вскочила в седло, огладила крутую шею кобылы и тронула поводья.
В широкий пролом в стене, оставленный еще сотню лет назад португальцами при их уходе, Асия выехала на простор морского берега. Лошадь застоялась, женщина тронула каблуками бока, и ветер засвистел в ее ушах. Дробный перестук копыт восхищал ее. Мимо проносились рыбацкие селения, погружавшиеся в сон. Труд рыбаков тяжел, и вечера у них коротки. Рано утром надо вставать и выходить в море.
Кое-где светились огоньки да брехали собаки. Лодки огромными тушами лежали на берегу, далеко от воды. Отлив шумел в камнях, чайки угомонились.
Звезды ярко сияли, и Асия низко над горизонтом отыскала Полярную. С моря тянул легкий ветерок, он навевал прохладу, приносил запахи соленой воды и водорослей.
Она пускала коня то шагом, то бросала в неудержимый карьер, ей дышалось легко и вольготно, нравилось бывать одной в эти предночные часы. Рыжая Ахмар ретиво выбрасывала ноги, копыта выбивали ритм, то гулко по камням, то мягко по песку. Асия чувствовала, что и кобыле нравятся эти ночные скачки, когда солнце не палит, как раскаленная жаровня.
