Что-то в комнате разбилось и судя по всему, дверь слетела с петель. Я сама вздрогнула от страха, не решаясь даже дышать, что уж говорить за захныкавшую Юлю?
— Завтра утром самолет. Еще раз заговоришь со мной, сдам твой билет в бизнес-класс и поедешь домой автостопом.
Это не был голос Гранта. Скорее рык животного перед финальной схваткой с врагом. Только вот… Что могло бы такого произойти вчера, что он рвет и мечет? Ради такого стоило напрячь извилины и попытаться встать с постели.
Увы, лучше мне не становилось. Я было грешила на отравление, но Юля убедила меня, дескать, это типичная реакция детского, совершенно не подготовленного, организма на алкоголь.
Кроме того, брюнеточка не отходила от меня ни на шаг. Если бы я не ненавидела ее каждой фиброй души, то даже расценила это как заботу. А так… от ее не закрывающегося рта голова фонила без остановки.
— Ты смотрела "Сплетницу"? Как это — нет?! Ты же молода и живешь в самом эпицентре событий! — деловито рассказывала она, будто специально не замечая, как я медленно сливалась цветом кожи с бледно-персиковыми наволочками. — Я вот посмотрела все сезоны за два дня! Обожаю Чака и Блэр! Это идеал романтических отношений для меня…
Краем уха мне удавалось разобрать ее треп. Я умело находила в каждом слове Юли деталь, которая несомненно вызывала злую усмешку. Серьезно?! Идеал ее отношений это какая-то пара из сериала? А вот мне "Гордость и предубеждение" нравится. Явно интеллектуальным уровнем повыше.
И от подобных мыслей становилось мерзко. Юля изо всех сил развлекает меня и пытается отвлечь от болезни, когда родной… почти родной человек зашел лишь раз с шипучей таблеткой в стакане.
— Выпей, — отстраненно велел тот, вытягивая вперед руку. Я удивленно уставилась на нее… Грант вел себя так, словно одно прикосновение к моей коже непременно приведет к взрыву. Как это он еще своей рукой стакан держал, а не привязал его к длинной палке?
— Марк, похмелье не заразно… — немного усмехнувшись, я привстала. Сотни обезьянок в голове принялись стучать по барабанам, возвращая на прежнее место. — Ох, видимо твое волшебное лекарство откладывается на потом! Сесть у меня определенно сейчас не выйдет.
На секунду лицо опекуна насупилось, в следующую секунду он тяжело выдохнул и, поставив стакан на прикроватный столик, помог мне сесть. Его руки обхватили мою талию и быстро потянули вверх с подушкой. Он так быстро их убрал, словно обжегся…
В голове появилось отчетливое чувство, будет это не впервые. Он уже трогал меня… там.
Я усмехнулась, решая не думать о подобном. Не хватало еще покрыться краской при Марке! Он и так слишком напряжен и обращается со мной, словно вот-вот сработает часовой механизм внутри меня и взорвет вокруг все пространство.
— Пей, — коротко велел он, вкладывая мне в руку прозрачный стаканчик. Таблетка уже перестала шипеть и я с удовольствием принялась за довольно-таки приятное пойло. Как только содержимое опустело наполовину, он строго глянул на затаившуюся Юлю и буквально выдворил ее из комнаты: — Иди, погуляй на свежем воздухе. Тебе полезно проветрить мозги.
— Но Алиса нуждается…
— Купи своей новой подружке таблетки. Список на столе.
— Пусть это сделает охрана! — не унималась та.
— Иди! — более резко прошипел Грант, от чего я и сама вздрогнула.
Девушка тут же подобралась, а затем быстренько просеменила на выход. Через две минуты хлопнула входная дверь.
— Ты обращаешься с ней, как с собачкой на привязи! Она ведь, типа, твоя девушка! — в сердцах выкрикнула я, даже не понимая, чего в голосе больше: радости или осуждения. Нет, хорошим человеком я определенно не была…
— Как ты себя чувствуешь, Алиса? — вкрадчиво поинтересовался Грант, словно это начало какого-то долгого и не очень приятного разговора. Я кивнула, не представляя зачем и кому. Тот принял это за ответ и быстро проторил главное, ради чего вообще решил зайти: — Мы должны поговорить о вчерашнем.
Он было открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но тут же сбился. Подобное продолжалось еще несколько раз, пока тот не ударил кулаком по столу, а затем не зарылся своей громадной рукой в волосы, будто собирался вырвать их с корнем. На его лице появилась мука и какая-то подавленность, прежде чем он в сердцах выпалил:
— Я оплошал, Детка. У тебя самых хреновый брат на свете… — он снова замолчал и пронзительно уставился мне прямо в глаза. Я испугалась под его открытым взглядом, который будто выискивал во мне нечто ему совершенно не понятное и не подвластное. — Алиса, скажи хоть что-то. Чтобы я знал, насколько сильно ты рассержена и каких масштабов катастрофа.
Мне было тяжело смотреть на его метания, но помимо того интересно… Воспоминания медленно возвращались: я пью коктейли у барной стойки, танец с Марком и наши выяснения отношений в "яблоке". Я не была уверена, в какой последовательности происходили события (по сути, это были лишь короткие вспышки, по типу слайдов: без звука и довольно расплывчатые). Тем не менее, совсем не понимала, что могла натворить такого в клубе, что брат впервые вышел из своего панциря и показал уязвимость. Почему он так нервничает?
— Марк, я обещаю, что больше не буду пить. Я раньше не начинала и не собираюсь продолжать! — осторожно взяв братика за руку, постаралась взглядом донести тому, как сильно сожалею о случившемся. — И хоть я много не помню, но уверена: ты сделал все, чтобы алкоголь не попал мне в руки. Я иногда бываю… слишком упертой.
— Что ты?.. — Грант начал что-то шептать себе под нос, но я расслышала только "не может быть" и "может и к лучшему". Затем он более серьезно уточнил: — Не помнишь, говоришь?
— Не-а, — не стала лгать я, в красках пересказав те самые картинки, которыми периодически одаривала меня память. — Я что-то наговорила тебе в "яблоке", да? Прости меня, пожалуйста, такого больше никогда не повторится. Меньше всего хочется заставлять тебя чувствовать себя виноватым, — преодолевая общую слабость и боль в голове, откинула покрывало и кинулась в объятья Гранту. Обычно это его успокаивало и теперь должно было. Я очень надеялась на это! — Ты самый лучший братик на свете и опекун, конечно, тоже! Достойная замена папы и даже мамы, такой же ответственный, взрослый, умный…
Я не успела договорить, так как Грант оттолкнул меня. Словно я только что сказала ему нечто оскорбительное или разбередила старую рану. Меня настолько поразил этот его жест, что на глазах проступили слезы ужаса, не давая расмотреть лицо Гранта во всех красках.
Он. Меня. Оттолкнул.
— Не люблю объятия, ты же знаешь, — оправдываясь, протянул тот.
Нет. Я не знала. Что за дела?
— Марк, — осторожно протянула я, старалась не выглядеть слишком насторожено. — Что было в клубе? Я ведь вижу, тебя что-то беспокоит… Мне важно, чтобы между нами не оставалось так, понимаешь?
Мы замерли и казалось воздух в комнате сгущается и становится вязким. Он наотрез отказывался поступать в легкие и продлевать мою жизнь.
