Она всхлипнула, а мое терпение лопнуло. Делая шаг вперед, я словно сделал пробоину в ее коконе и личном пространстве, позволяя Сейшельскому солнцу проникнуть в ее душу.
— Думаю, оно никогда не было каменным, Черничка. — опустившись в низ, оперся коленями о каменный постамент, а затем положил руки на плечи девочки. Она всегда вздрагивала от этого, словно просыпаясь. Но не сегодня. Сейчас она словно была так далеко, что вернуться назад казалось нереальным. Не став сдерживать себя, я положил руки на ее щеки и повернул к себе. На секунду ее взгляд сфокусировался на мне, но затем снова заплыл слезами. — Черничка… Мне жаль.
— Жаль… — эхом повторила она, затем прочистила горло и снова посмотрела на меня, стреляя в самое сердце черничными глазами. Наверное, за это я и обожал ее так сильно. Единственный человек, способный вызвать внутри что-то, кроме раздражения. Обожал и ненавидел! Только с каждым днем последнее удавалось контролировать все меньше и меньше. — Я не верю в их смерть. Не на грамм, вот в чем проблема. Все словно ждут от меня истерики и крика, но… Черт побери, это все не правда! Не могу поверить в то, чего не видела своими глазами.
Кристина замолчала и словно ожила. Ее глаза судорожно бегали из стороны в стороны, а губы размыкались, словно она все никак не могла сформулировать вопрос. Как вдруг Черничка резко повернулась и положила свою руку на мою, крепко сжав.
Наверное, в тот момент я впервые так четко осознал, что никогда в жизни не отпущу ее. Никогда. Просто не смогу. Возможно, это самый эгоистичный поступок в жизнь. И пусть!
— Скажи… Есть надежда, что… Они живы? Как думаешь? — утерев свободной рукой слезы, она придвинулась еще ближе и теперь дыхание девушки попадало мне на подбородок, делая область паха твердой до боли. — Возможно, украли не тела, а похитили моих живых родителей! Может они хотят выкуп или что-то в роде того…
Черт… Она смотрела на меня с такой надеждой, что становилось дурно. Словно скажи я сейчас что-то не то, и последняя рабочая струна оборвется с печальным скрипом, навсегда обозначая о том, что она расстроена. Навсегда убивая огонь внутри нее, делая безжизненной копией себя самой.
Я не хотел врать ей, ведь собственными глазами видел остывшие тела четы Хеви, но… Все, что смог сделать, выдавить:
— Да, такая вероятность есть.
Черничные глаза загорелись, в них словно кто-то включил свет, а на губах девушки расцвела робкая улыбка, когда она осторожно пробормотала:
— И ты найдешь их? Приведешь ко мне… живыми?
Она придвинулась еще ближе, почти в плотную. Теперь часть груди Кристины терлось о мою футболку, коленка почти касалась паха, а рука так сильно сдавливала мою, что ее костяшки побелели. Не отдавая отчет сказанному, я прошептал:
— Да, я сделаю все в моих силах.
— Боже, Кирилл! Я… Это… Это так важно для меня! — робкий смешок вырвался из ее губ, она вскочила с места и я было подумал, что девушка сейчас сбежит… Но Черничка, словно находясь под действием адреналина, кинулась вперед, буквально кидаясь в объятия и прижимаясь так сильно, что наверняка было большее ее физических способностей. Одна рука безбожно сильно вогнала коготки в шею, другая зарылась в волосы, натягивая их до легкой боли. Я совру, если скажу, что мне не понравилось. Из горла едва не вырвался радостный рык. Чертова магия, что со мной происходит! — Спасибо, спасибо, спасибо!!
— Черничка… — и несмотря на все это, я должен был сказать ей, что не стоит сильно надеяться, только она снова перебила:
— Родители вырастили и воспитали меня. Я люблю их несмотря ни на что! И если ты найдешь их живыми…
— Кристина, послушай!
— …То я прощу тебе все, Кирилл. И больше никогда не сбегу. Клянусь.
На мгновение время застыло, словно превращаясь в вязкую субстанцию. Я бы отдал все, чтобы снова услышать ее слова. И путь они были следствием моей лжи, после них голову снесло окончательно.
— Что ты сказала? — сглотнув, я прочистил горло, сканируя ее глаза. Нет, она не врала…
— Я сказала, что если мои родители живы и ты вернешь их, то я сделаю все, что ты хочешь. Все, Кирилл. По доброй воле. — отчеканила моя девочка, глядя прямо в глаза. Кажется, она хорошо устроилась на моей коленке, продолжая царапать кожу и играть с волосами. Ее дыхание было учащенным, грудь нервно вздымалась, но голос был настойчивым и уверенным: — Только я не хочу размытых обещаний. Только конкретика. Да или нет. Ты вернешь их домой?
«Нет» — кричал внутренний голос, но вслух я сказал уверенное:
— Да, Черничка. Я верну твоих родителей домой… живыми.
В этот момент она выдохнула, словно полностью опустошая легкие от воздуха, а затем так судорожно задышала, что стало страшно. Ее зрачки расширились, ногти впились в кожу еще глубже, а грудь вплотную прижалась к телу, давая прочувствовать напряженные соски.
— Малышка, — уткнувшись носом в ее шею, я хотел лишь разорвать контакт, чтобы набраться сил для правды, но стало только хуже. Сносящий запах ее волос и кожи заставил член в штанах вздрогнуть, а меня обессиленно пробормотать: — Как же я хочу тебя… Еще немного и не смогу остановится…
На секунду она напряглась, но тут же расслабилась, чтобы отодвинуть мое лицо и испуганно заглянуть в глаза. Страх, ужас и сомнение читались в них лучше, чем слова, но она все же хрипло прошептала:
— Хочешь? Тогда возьми…
И это был конец… Моего терпения, мучениям и скитаниям. Я накинулся на нее, словно голодный волк на последний кусок мяса на этом земле, постоянно напоминая себе, что нужно быть нежнее. Мой язык умело играл с нее, заставляя ее тело откликнуться, будя животный инстинкт и ответное желания.
Рука скользнула в вырез, чтобы поиграть с сосками и вот уже испуг куда-то пропал, ужас скрылся за пеленой наваждения, лишь страх заставлял Черничку снова и снова вздрагивать от моих новых прикосновений.
Я осторожно провел дорожку от ключицы к груди, затем от бедра к талии, заставляя Кристину привыкнуть и поверить, что сегодня все будет по-другому. Никакой боли, только наслаждение.
— Тут… Могут… Быть… Люди… — задыхаясь, она лишь на секунду оторвалась от меня, покрасневшая и растерянная, словно сама не понимала, что происходит. Я воспользовался этим, чтобы поднять Черничку на руку и затянуть в первую на пути беседку. Дом из нее видно хорошо, а то что внутри нее, только если подойти близко.
— Никто не увидит нас, если я сам не захочу. — теперь уже честно пообещал я, усаживая ее на мягкую скамью. Черничка откинулась и уперлась спиной о деревянные прутья, позволяя мне лучше рассмотреть ее со стороны. Шикарная, сводящая с ума, доводящая до безумия и вся моя. С потрохами!
Долго смотреть на нее не было сил и желания. Темные спутанные волосы, черничные глаза и красный купальник на подтянутое, слегка загорелое тело будило желания, сводящие с ума. Что-то дикое, безумное и не поддающееся контролю…
