— Хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя в этом доме одну? Дал возможность наладить личную жизнь с другим и найти работу? Снова стать счастливой? — слова, словно раскаленные стрелы, врезались в спину едкими фразами, но он не замолкал. Медленно наступал, пока губы не оказались на уровне уха: — Я не уйду, Кристина. Даже не надейся.
С этих пор что-то словно треснуло между нами. Макс пытался скрепить осколки, но вода из чаши доверия все равно протекала. На утро мужчина сказал, дескать подобное поведение — защитная реакция и все сказанное вчера — неправда. Но я больше не верила ему. Не верила никому. Ведь он так и не ушел, сославшись на переживания о моей судьбе.
Пошла на работу и неделю работала там, размышляя над тем, как жить дальше. Наверное, я уходила самая последняя, как и приходила, ведь однажды Настя внезапно подсела ко мне во время обеденного перерыва и протянула громадный сэндвич, шоколадку и чашку горячего шоколада. В прошлой жизни я даже не задумывалась, сколько это стоит. Сейчас же не могла позволить себе даже чай.
— Слушай, Маш, — хозяйка назвала меня моим фальшивым именем и неловко отвела взгляд в сторону. Судя по прикушенной губе и сжатых кулаках, разговор обещал быть серьезным. — Ты хороший работник. Мне такой нужен! Да и мамочки охотнее покупают игрушки у беременной милой девушки…
— …Но ты хочешь меня уволить?! — от ужаса, я едва не вскочила с места. Неужели снова придется сидеть дома и жить за счет Максима?! Полная власть надо мной даст ему дополнительный козырь…
— Нет, ты что?! — поспешила протараторить она, утягивая меня обратно на место. — Просто… Как скоро тебе рожать? Давай я оформлю оплачиваемый отпуск. У тебя будут деньги и оплачиваемый отпуск.
Сперва я не поняла, о чем Настя, а потом уловила, что-то в ее взгляде… похожее на сочувствие. Да, это было именно оно! Дешевое обношенное кем-то платье из секонд-хенда, растрепанные и пушистые волосы от дешевого шампуня и уставшее лицо — это была новая я. Жалкая, убогая, потрепанная жизнью. Взглянув на себя в зеркало, я заметила почти смешную деталь — есть после побега я стала в три раза меньше, а вот щеки стали намного больше. Куда делась Кристина Хеви?! Ее теперь было не узнать…
Зажмурившись, я впервые позволила себе поплакать. Просто устала копить в себе, ведь бочка терпения давно уже перевалила через край. Чтобы я не делала, как бы не старалась сделать лучше, всегда все заканчивалось одним — полным фиаско!
— Не расстраивайся, Маш, — внезапно Настя обняла меня так крепко, что косточки затрещали. Я услышала, как та всхлипывает и на мгновение ощутила себя виноватой… А затем! Черт, ну сделаем вид, что хоть одному человеку в мире не все равно на меня. И пусть это иллюзия, но Настя тоже была одинокой мамой и во многом меня понимала. Посему ответила, буквально читая мои мысли. — Не переживай! Платье у тебя аккуратное и со вкусом, а щеки… Блин, ты бы меня видела во время беременности! Поправилась на двадцать пять килограмм. А ведь у тебя два ребеночка, а не один… Я не хотела тебя обидеть, просто приятно пыталась сделать. Вот же идиотка. — она аккуратно коснулась моей щеки откуда-то взявшимся платочком и стерла слезы, прежде чем оживленно пробормотать: — А знаешь, тебе все равно повезло! У тебя ведь есть муж. Такой заботливой, каждое утро тебя провожает и встречает!
В момент я напряглась так, что свело мышцы. По спине пробежали мурашки, холодный пот скользнул по шее, перебрался на позвоночник и расползся по конечностям. Пытаясь сделать голос, как можно спокойнее, я откашлялась и пробормотала:
— Встречает и провожает?
— Ну, да… — немного удивленно пробормотала она. — Я ухожу с работы, он ждет тебя около торгового центра, прихожу — от там же. Однажды даже подходил и спрашивал, как ты работаешь и не прогуливаешь ли работу. Шутник, однако! — я должна была что-то сказать, но язык прилип к небу, а ужас сковал тело, но Настя словно не заметила этого и продолжила тараторить: — Так о чем это я?… А, так вот! Я сейчас к Ване ходила в техно-магазин. Там по всем каналам передают про погибшую жену миллионера из столицы. Бедный мужик! В один момент лишился жены, ребенка и брата. Мало того, так еще и поседел. Говорят, что его сегодня скорая забрала с сердечным приступом. УЖАС! — подобравшись, Настя вскочила на ноги и пошла на встречу к новой покупательнице, на последок натянув улыбку и отчеканив: — Так что всегда есть те, кому хуже. Как бы ужасно это не звучало, но душу это греет.
Не помню, как я встала с места. Не помню, как отпросилась у хозяйки на пять минут и уж точно не понимаю, как доплелась до техно-магазина. Во всех нормальных торговых центрах на новых телевизорах показывали абстрактные картинки, и только в нашем — новости с утра до ночи. Впервые я хотела воспользоваться этой услугой.
Шакалова узнала сразу. Он появился на экране спустя пять минут от моего приходя. Седой, постаревший лет на десять и осунувшийся. Словно другой человек. Словно я сбежала не считанные недели назад, а долгие годы.
Это был словно финал. Жирная мать его точка! Колени подогнулись и я плюхнулась на мягкое кресло, предназначенное для торговых представителей. Только вот единственное слово, которое удалось расслышать за бьющим до умопомрачения сердцем, это равнодушный баритон ведущей в адрес Шакала:
— Кома.
Кома… Вот и все. Так просто и больно. От ужаса я буквально приросла к сидению и откинувшись на спинку, закрыла глаза. Черт, нет! Никто не хотел такого финала. По крайней мере, я…
— А может быть… — страшные догадки пришли в голову и я тут же вскочила на ноги и быстро забрав верхнюю одежду из магазина, поплелась домой. На улице шел густой снег, ноги вязли в сугробах, мокрых и грязных. И тем не менее, до дома удалось добежать за считанные минуты.
Макс как раз одевался. Наверняка хотел успеть к концу моей смены и опять проследить! Но не это сейчас интересовала… Совершенно не это!
Запыхавшаяся, уставшая и мокрая, я почти упала на стол, и выдохнула между ударами сердца:
— Это ты?! — Макс замер в проходе с шапкой в руках, а глаза его округлились, словно две царские монеты. И все же мне удалось увидеть это лишь мельком, ведь глаза наполнились слезами, а голос больше походил на истерический вой: — Боже мой, скажи, что ты не причастен к коме Шакалова! Скажи. Скажи…
Но он не сказал. Не спустя минуту, не спустя две, не спустя пять… Спокойно повесил дубленку на вешалку, сложил шарф, а затем и шапку. Только после этого подошел по мне со спины и погладил по шее.
— Ты и я не смогли бы жить… тут долго. У меня бизнес, у тебя учеба. Отсутствие Шакалова решит все. — успокаивал он меня, словно разбушевавшуюся психичку. — Еще немного, и все будет…
Я не смогла дослушать фразу. Она заливалась мне в горло, как раскаленный свинец, вызывая изжогу, прожигая органы и пульсируя адской болью. Боги, скольких же людей я убила на пути к этой «свободе»?! Но только не Кирилл… Только не отец моих детей!
— Заткнись. — рыкнула я, отталкивая его руку от своей шеи и пытаясь встать. — Ты чудовище! Чудовище!
