Внезапно дом застонал, заухал. Я опомнилась только тогда, когда взлетела по лестнице на второй этаж, только свернула не налево, как в первый раз, а направо — туда, где мог находиться Кейн.
— Ника!
Тео нагнал меня на повороте. Он выглядел злым до чертиков, но мне было некогда анализировать состояние парня. Куда важнее было действовать быстро — найти Кейна и выбраться. Дом, кажется, соглашаться с планом не желал. Он скрипел и свистел, дрожал половицами, но огромное белое существо не возвращалось. Ничего, справимся! Сказал бы мне кто месяц назад, что я потащусь в заброшенный дом — назвала бы его идиотом. А тут — кто теперь идиот?
— Сюда. — Вдруг дернул меня Теодор.
Откуда в этом доме столько комнат? Мы прошли одну, вторую, третью. Теодор прислушивался к чему — то, что сама я никак не могла расслышать. Но доверяла и следовала за ним. И вдруг впереди действительно послышался шум. Тут же ускорила шаг, а затем сорвалась на бег. Влетела в комнату — и замерла.
Да, Кейн был здесь. Он вжался в угол. Между ним и нами мерцал слабый светлый щит. Красивое было бы зрелище, если бы не черный рой, облепивший щит, подобно мошкаре. Черные толчки постепенно сливались в одно цельное полотно. Жутко! Невыносимо жутко!
— Убирайтесь!
Крик Кейна прорезал тишину. Я замерла, стараясь отдышаться после поисков и бега. Убираться? Ну, уж нет! Некстати вспомнилась цитата: «Мы в ответе за тех, кого приручили». А я в ответе за тех, кого написала. И Кейн должен умереть… не так!
— Ника, отойди, — потребовал Теодор.
— Еще чего! — Я чуть обернулась, недовольно глядя на Тео. — Что мы можем сделать?
— Я поглощу эту тьму.
— Лопнешь! — Раздалось из угла.
— Попробую, — пообещал Тео, не обращая внимания на Кейна. Он замер перед роем и развел руки в стороны.
— Эви стане риэ мальти. Даэ гайте мили эсте.
Красивый все — таки язык у заклинаний. Книжный такой, плавный. И Тео красивый, когда читает свои заклинания, темные искры мелькают в глазах, а на пальцах сосредотачиваются черные всполохи. Стоило отзвучать последнему звуку, как рой замер, словно прислушиваясь к наступившей тишине, и вдруг рванул к Тео. Перед Теодором тут же открылась воронка, куда и попали мошки. Уж не знаю, чем они были на самом деле. Кейн опустил щит.
— Уходим отсюда. — Шагнул ко мне светлый маг. — Надо спешить, пока оно не вернулось.
— Оно и так тут, наблюдает, — раздался спокойный голос Тео. — И думает, каковы мы на вкус. Особенно ты.
— Невкусный. — Поморщился Кейн.
— Оно так не считает.
— Уходить будем с боем?
Тео пожал плечами, что — то выкрикнул, и часть стены исчезла. А потом меня толкнули в спину. Второй раз падаю со второго этажа! Это становится традицией! Как и приземление, только в этот раз не на Тео, а на обе ноги. Передо мной тут же замерцал темный щит, прикрывая от взревевшего дома, понявшего, что желанная добыча снова улизнула. Дом дрожал и трясся всеми этажами. Он почти что рычал, хлопал ставнями, требуя вернуться. Но возвращаться никто не собирался.
— Предлагаю сжечь, — прошептал Кейн, но дом каким — то неведомым образом его услышал и мигом затих. Словно живой.
— И освободить все, что в нем находится? — Казалось, Тео готов был покрутить пальцем у виска. — Ты что, не почувствовал? Он — чей — то. И питает своего хозяина, а хозяин контролирует то, что в нем живет. Огонь снимет печати. Кто потом отлавливать будет?
— Тогда идем отсюда, а то точно хозяина дождемся.
Кейн поспешил прочь. Мы с Тео переглянулись — и торопливо пошли следом. Я ожидала, что после такого количества поглощенной энергии Теодор снова опьянеет, но Тео был трезв, как огурчик. Наверное, магия пришлась ему по нраву. Или, наоборот, не пришлась? В любом случае, я повисла на его руке и едва перебирала ногами. Накатил запоздалый шок. И теперь коленки тряслись, зубы выстукивали марш, а удобные туфельки казались раскаленными башмаками.
— Тебя задело тьмой?
Обеспокоенный взгляд Тео льстил, но сейчас мне было не до любви.
— Страшно, — сквозь зубы процедила в ответ и ускорила шаг. — Кейн, стой!
Светлый замер, хотя, судя по выражению лица, ему этого совсем не хотелось. И вообще меньше всего на свете желалось нас лицезреть. Поэтому подхватила его под руку, словно не замечая бешеного взгляда Тео. Надо выяснить, все ли в порядке. Кейн, кажется, понял причину моего интереса. Губы искривила презрительная усмешка.
— Не сдохну, — раздались тихие слова.
— Не сомневаюсь, — заверила светлого. — Ты зачем туда пошел, если знал, что для тьмы твой свет — лакомство?
— Интересно стало. — Кейн пожал плечами. — Можешь считать это беспечностью, Ника. Или шалостью. Или глупостью, чего уж там. Ваш мир занятный, но такой мерзкий, что временами мне от него тошнит. Вот и сейчас — тошнит. Поэтому прости, драгоценная, но я вас ненадолго покину.
И прежде, чем успела хоть слово сказать, Кейн высвободился из хватки и свернул в ближайший переулок. Хотела было рвануть за ним, но теперь Тео успел меня перехватить:
— Угомонись, с ним все будет в порядке.
— Охотно верю. Вот только куда он рванул? — Поинтересовалась я.
— Восполнять магию, думаю. В вашем мире много света. Гораздо больше, чем тьмы. Или, лучше сказать, свет охотнее делится с магами. Любовь, счастье, радость, надежда. Погуляет по площадям среди целующихся парочек — и снова восполнит резерв. Поэтому не беспокойся. Нам стоит вернуться домой.
— А может, я тоже хочу… погулять.
Тео не ответил, просто шел за мной. Мы свернули к людным проспектам с шумными кафе, которые в вечерний час наполнялись толпами посетителей. Вот только Теодора почему — то сегодня обходили стороной. Я заметила, как одна старушка перешла на другую сторону, чтобы не проходить рядом с Тео. А две девчонки отшатнулись, когда мы миновали их. Похоже, резерв Теодора и правда пополнился. Вот только я не чувствовала перемен. Тео — он и есть Тео.
Аккуратно перехватила его руку. Все — таки определенный эффект от поглощения тьмы был, и почему — то казалось: стоит его отпустить, и Тео, как и Кейн, сорвется в ночь. А в этой ночи ждал некто, кому мои герои совсем не нравились. Совет. Тот самый совет, который зачем — то открыл на них охоту. В центре города было куда теплее, чем на окраинах. Я, наверное, впервые заметила, что на деревьях уже набухли почки. И в воздухе пахло весной.
— О чем ты думаешь?
Обернулась. На мгновение почудилось, что вопрос адресовался не мне. Но нет, ошибки быть не могло. Теодор выжидающе смотрел на меня.
— О том, что скоро станет тепло. — Отвернулась и продолжила путь. — Люблю весну, когда все пробуждается от зимней спячки. Весной хочется надеяться на лучшее.
— Было бы, на что надеяться, — в голосе Теодора звучала усталость.
