Отребье — это я.
А голос у него хорош — густой, сильный. Таким прикажи — все послушаются.
— Напала она на меня, как кошка дикая! Не дала добычу существенную поймать, да еще и навредила, — ага, а молодчик то боится. Не меня, понятное дело.
— Ну так убил бы её, — равнодушно пожал плечами глава.
— Так я… я и хочу. Через ритуал хочу! — расправил плечи молодчик.
— Аааа, разозлила она тебя. Понятно. А ты хоть помнишь, чем ритуал тебе то грозит? Не справишься — сам на ту сторону отправишься. А другими рисковать я не намерен.
Я жадно вслушивалась, не забывая полуобморочную изображать.
— Так нищенка это же! Чего тут бояться…
— А ты что думаешь? — спросил хвостатый внимательного.
Тот пожал плечами.
— Можно и с нищенкой.
— Только здесь мне аппетит не портите — поморщился главный — В пыточную и там разбирайтесь, потом о результатах доложишь.
И поволокли меня куда-то снова. Я почти висела на похитителях — а с чего бы мне ножками собственными на смерть идти? — и раздумывала, как же поступить дальше, чтобы и про ритуал неведомый подробности узнать, и пленников спасти; да эту шайку накрыть колпаком, чтоб не чинили больше зла простым людям.
А вопросов то у меня как-то больше появилось, чем ответов.
Тем временем добрались мы до пыточной. Одно название — пара крюков, цепи да веревки. Ни дыбы не было, ни прочих инструментов. Лишь деревянный трон с кожаными ремнями смотрелся опасно. Может, это и есть место проведения ритуала?
Я не ошиблась. Втолкнули меня вперед и к стулу ремнями привязали, даже голову зажали. Я уже хрипела — внешне — а сама отстраненно проверяла крепость оков и стен.
Пока со спасением можно повременить. Тем более, что внимательный, похоже, оставаться с нами не будет.
— Все помнишь? — спросил он у молодчика
— Да — тот выглядел не в меру возбужденным и медальон наглаживал. Похоже, не обо всех свойствах его я знаю.
— Дверь отопри через полчаса — кивнул мужчина, внимательно на меня посмотрел, чуть нахмурился, но, приняв решение, вышел.
Я с любопытством смотрела на молодчика, который сначала запер изнутри дверь на засов, а затем достал нож и начал ко мне приближаться, нашептывая что-то в сторону засветившегося медальона.
Странное действо, но что-то оно мне напомнило.
Парень занес нож, намереваясь, похоже, воткнуть его мне прямо в сердце.
Притворяться уже не было смысла, потому я чуть скорректировала траекторию неожиданно сгустившимся воздухом — тот может быть на удивление плотным — и внимательно смотрела, как разбойник полоснул себя по руке.
Убивать его в мои намерения не входило — да какая из меня убийца — но сегодняшние сюрпризы не закончились. Вместо того, чтобы заорать и схватиться за руку, на которой образовался порез, молодчик захрипел, позеленел и я вдруг увидела, как через его порез, прямо в медальон, потекло что-то серое, смывая все краски с лица и буквально в десять секунд уничтожая дыхание и сердечный стук. Нож выпал из его рук.
Выпутавшись из ремней, я подхватила падающего парня, и с предосторожностями, окружив защитой руку, прикоснулась к медальону. Глаза мои удивленно расширились. Две души в нем было! А боли немерено… И смерть уже наступила, не вытащишь…
Да что происходит то?
Опять какая-то мысль мелькнула, но додумать мне её не дали — в здании громыхнуло и стены затряслись.
Понятно, похоже Карина с Миланой не выдержали неизвестности.
Нужно было решать, что донести до прокурорских, а что не стоило. Я оторвала чистую тряпицу от нижней юбки и, прошептав заклинание, завернула в нее медальон; а потом спрятала под рубахой, в потайной карман. Повалила стул для антуража, взяла нож и, поморщившись, воткнула в мертвое уже тело — хорошо хоть кровь немного пошла, а то совсем странно бы смотрелось. Засов отодвинулся нехотя.
Коридор был наполнен огнем, дымом и криками.
Быстро сориентировавшись, я поползла в сторону тюрьмы. Не могла я же оставить там пленников! А во всеобщей суете о них и разбойники забудут, и спасители.
В соседствующих камерах никого не было; а в «моей» мужчина и девушка уже на ногах стояли, но цепи их не пускали дальше.
Я строго на них зыркнула и прошипела:
— Ложитесь, идиоты! Дым по верху ведь.
— Мы заперты здесь! — зарыдала девушка.
Я лишь покачала головой, достала скрытую в косе шпильку и быстро отомкнула замок. Можно было и магически, но зачем демонстрировать магию лишний раз, вдруг проболтаются? Подбежала к ним, так же избавилась от оков и вытолкнула наружу.
Вокруг уже трещали перекладины.
Я слышала вопли; и сдавалось мне, что вопит Каринка — легкие у нее были будь здоров. Эх, как бы чего не наделала красавица, рано еще!
Мы с пленниками споро поползли к лестнице, ведущей наверх. Но несколько обрушившихся балясин преградили нам путь огнем. Вспомнила, что из коридора был еще один выход — через узкое, незабранное решеткой окно, прям под потолком низкого коридора. Опять потащила нерадивых сопровождающих, уже мало соображающих из-за паники и недостатка кислорода — мне то проще было, я могла дышать через раз, а то и два.
Вот и окно. Хорошо, что выбито — взрывом, наверное — а то искать камень несподручно было бы. Подхватила девчонку и выпихнула, практически, её наружу. Затем плечи мужику подставила — тот, правда, решил проявить благородство и меня сначала вытащить, но явно был на пределе сил.
Он вылез, а я скинула верхнее тряпье, оставшись только в рубашке и панталонах — иначе бы в отверстие не поместилась бы; и уже намеревалась выбраться из опасного дома, как снова что-то громыхнуло, и меня снесло волной жара.
На секунду я потеряла сознание.
Этого хватило, чтобы наглотаться дыма и оказаться полностью дезориентированной в пространстве.
Я снова поползла по пути к спасению. Сил на то, чтобы запрыгнуть, уже не было — лишь протянула руки и ухватилась за край.
И в этот момент кто-то пребольно схватил меня; в полубеспамятстве я обратила внимание на белоснежные манжеты — это у кого они могли такие остаться в таких обстоятельствах? — крепкие мужские пальцы, выглядывающие золотые часы на загорелом запястье, и вот уже я снаружи в надежных руках, смотрю в чье-то лицо — то, правда, расплывается, лишь глаза горят.
Вокруг раздавались вопли. Но я их не различала, погрузившись в омут синих, незнакомых и злющих глаз.
Кто-то снова завопил что-то невразумительное прямо над моим ухом и обладатель злых глаз прошипел не менее злым голосом:
— Да жива, жива эта ваша придурошная!
Придурошная?!
Это он мне?!!!!
