— Сегодня совсем мало, — заторопился дьячок. — Но все новые. Посол Японии Сухимото Квазимото. Прислан взамен спив... э-э-э... заболевшего Такиямы Забухавы, и еще двое. Один легально, мурза какой-то от хана Кучума.
— Откуда это? Почему не знаю?
— Из-за Урала. Орды у него там какие-то...
— Вчера Золотая Орда, сегодня зауральская. С ума они, что ли, посходили? Покоя от них нет. Ладно, примем этого мурзика.
Дьячок виновато пожал плечами.
— Кто еще?
Василиса успокаивающе похлопала супруга по руке.
— Вот третьего мы и сами не разобрали толком, кто такой. Талдычит, что инкогнито. Про какую-то козу плел. Тут у меня записано... Во, коза ностра. Может, носатая, спрашиваю. Головой трясет. Ностра, говорит, и все тут.
— Это его зовут так?
— Нет, зовут его, прошу прощения. Дон Хуан.
Василиса покраснела.
— Ну и имечко. Не повезло мужику, — посочувствовал Иван.
— Говорит, что это не настоящее его имя. Это он для конспирации. Настоящее только вам откроет.
— Ладно, ща будем.
Управившись с завтраком, Иван напялил на себя корону, мантию, подхватил державу со скипетром и широким шагом двинулся на «удиенцию». Василиса едва поспевала за ним.
— Куда ты так торопишься?
— Дела, матушка, дела, — не вдаваясь в подробности, отмахнулся Иван, врываясь в тронный зал.
— Зови первого! — распорядился он, взгромождаясь на трон. Сотовый слетел с карниза и пристроился за плечом Ивана. Вдруг царю батюшке срочная связь потребуется? Не успела царица пристроиться рядом, как дверь распахнулась.
— Посол непобедимого хана Кучума мурза Буль-Буль Оглы, — раздался трубный голос глашатого, — вместе со своим ханом.
— Почему с ханом? — оторопел Иван. Василиса пожала плечами.
Первым показался мурза. Затравленно оглядевшись, он с облегчением вздохнул, потрогал распухший нос и робко перешагнул порог. Следом внесли непобедимого хана. На носилках. Весь замотанный не первой свежести тряпицами, заменявшими бинты, он больше походил на мумию, чем на хана. В руке бедолаги поблескивало что-то желтое. Но что, разобрать было трудно. Пока Василиса с Иваном хлопали глазами, процессия доползла до трона, мурза, содрав соболий малахай с головы, шмякнул его об пол и ринулся следом, догоняя шапку своей гладко выбритой головой. Пол содрогнулся. Даже соболий мех не смягчил удара.
— Иван-царь! Тебя хотим!
— Не дам! — испугалась Василиса, вцепившись в мужа.
— Зачем? — настороженно спросил Иван.
— Жизнь совсем худой стал! Пришел наш земля Еремка с Тимошкой. Марьюшку давай, говорит! Нету, аднака! Тогда прописка давай! Какой прописка в юрта, аднака? Еремка с Тимошкой сразу голова бей! Больна бей! Ты чурка не русска, аднака, пасол вона!
— От меня-то что хочешь? — Иван заерзал на троне. Ему стало стыдно за некультурное поведение своих подданных, и он просто не знал, что сказать несчастному послу и его побитому хану.
— Юрта хочу! Прописка давай! Дед мой юрта жил, прадед юрта жил, я тоже хочу!
— Так земли-то вроде не мои... — окончательно растерялся Иван, — не завоевывал еще.
— Твой земля, аднака! Хана Кучума ключ принесла. Золотой! — Посол шустро вскочил с колен, выдрал из руки хана ключ и подполз с ним к трону. — Только прописка дай! Домой хочу, аднака!
— Ай да папа! — ахнула Василиса. — Повезло тебе, непутевому, с побратимом, — зашептала она в ухо мужу. — Я-то все думала, почему один спасать не пошел? Счастье свое на удачу толпе отдал. А он все просчитал! Все предвидел! Листовками народ поднял, и каков результат! Соглашайся!
Иван поднялся. Долгие речи ему толкать было недосуг. В «Дремучем бору» его ждала верная команда, жаждущая обсудить дальнейший план действий за рюмкой эликсира. Рядом переминались с ноги на ногу воеводы и Чебурашка, мечтавшие о том же.
— Вот моя воля царская! Зауралье мы берем. Уговорили. Но чтоб вы у меня... спрашивать буду строго! В случае чего, сам лично...
Иван потряс пудовым кулаком. Мурза попытался залезть под шапку, хан оказался с другой стороны носилок, старательно делая вид, что висит там уже давно. — Грамотки вам выпишут. Я заверю. Следующий!
— Посол Страны восходящего солнца, попирающей ногами Поднебесную и Наднебесную...
— Ну, это он загнул. — Иван недоверчиво почесал затылок, поворачиваясь к воеводе.
— Портки лопнут, — согласился Никита Авдеевич.
— А при чем здесь Поднебесная? — удивился Чебурашка. — Мы их посла недавно выперли.
— Амбиции, — коротко пояснила Василиса, — они давно на Китай зубы точат.
— ... Сухимото Квазимото!
Японский посол вошел в залу упругой походкой самурая, зыркая голодными глазами по сторонам. За последнюю седмицу он только раз смог относительно прилично покушать — съел всех трех канареек, подаренных ему императором. Но это было позавчера. Продуктовые склады посольства были пусты.
— С чем пришел, посол иноземный? — спросил царь-батюшка, тоскливо косясь на дверь. Василиса ткнула его локотком в бок.
— Мы приветствуем нового посла Страны восходящего солнца, — приветливо улыбнулась она самураю.
Иван тяжело вздохнул. Дела государственные утомляли державного. Если б не Премудрая, закатил бы узкоглазому в рыло. С левой, дабы не убить сразу, а потом войнушкой, душой отдохнуть, порезвиться... Царь-батюшка мечтательно почесал правую руку, затем, опомнившись, почесал левую.
— Вано джан! Василис джан! Ест балшой лычный просьб и малэнкий, савсэм малэнкий гасударственный дэл! — сложив ладошки на груди, произнес посол и вежливо, в лучших традициях восточного этикета, поклонился.
Василису было трудно удивить, но это был как раз тот случай, когда глаза у нее действительно стали квадратными. Она повернулась к глашатаю:
— Ты ничего не перепутал? Это японский посол?
— Так как же, матушка, — глашатай уставился в свои бумаги, — вот тут черным по белому написано: «... взамен внезапно заболевшего Такиямы Забухавы назначаем Сухимото Квазимото...»
Внешний вид посла вообще-то соответствовал его восточной национальности, но вот прононс...
— Обыжаеш, — расстроился посол, — моя чэстный японский джыгит...
— Вам на Кавказе бывать не приходилось? — на всякий случай поинтересовалась царица.
— О-о-о! Картли! — восторженно взвыл посол. — Мехети! Тбилиси знаеш?
— Бывать не приходилось, но про город сей знаю. Негоцианты приезжие рассказывали. В скорости послов от них ждем.
— Посол! — Сухимото выразительно ткнул себя в грудь. — Дывадацать дыва год посол!
