— Так это ж дровосек! Наскребли мать с отцом мозги по сусекам и родили дровосека! А парень он умелый, рукастый! — нахваливала я, глядя на старания детины. — Недавно к нам пришел! Тоже поначалу ничего не понимал, говорил, что топором деревья рубят! А потом взялся за ум, и правильно рубить начал! Вон прачка! Пришла к нам и говорит, кто, дескать, в грязи белье стирает? А как его стирать-то иначе? Ничего, постояла с нами, а потом поняла, как правильно! Не, ну поначалу все тут странные приходят, вопросы задают, а потом нормально!
— Кукареку! — орал дед, поглядывая на нас.
— Вон, петух… На смену моему деду пришел… — вздохнула я, глядя на рыцарей в собственном соку. — Моего-то зарубили…
— Кто? — спросили всадники, переглядываясь и ужасаясь.
— Да кто ж его знает… Говорят, что я с топором за ним бегала… Хотела яйца снести. Приходил к нам чародей один… Говорит, что, дескать, все, кто тутоньки селятся, все того… Что говорил? Непоня-я-ятно. Говорил, что уезжать отседова надобно, — воодушевленно развлекалась я, глядя на то, как рыцари повернули коней и дали деру. — Соседушки, куда это вы? У нас природа красивая! Постойте! Гостинец забыли!
Вслед рыцарям полетел увесистый камень, а я отряхнула руки, глядя, как дед слезает с забора. Топот копыт стих, а я смотрела на селян, которые благодарили меня, пытаясь всучить нехитрый скарб.
Я улыбнулась, схватилась за медальон и исчезла. Только я сняла маску, как меня что-то дернуло. Очнулась я в своем замке на кровати, сплевывая медвежью шерсть. Сразу видно, не я на природе, а природа на мне отдохнула.
— Ыыыыы! — простонала я, слыша, как ломятся в дверь: «Леди Гвиневра! Беда!».
Дверь явно собирались вынести, а я вскочила на ноги, прислушиваясь. Где-то паниковали, но без меня.
— Беда! — орали слуги, проносясь по коридорам. — Беда!
Я выбежала из комнаты, бросилась в зал, откуда доносились крики с мыслью, что пора бы выяснить, что происходит, а потом присоединиться к ней по мере возможности. Медведь мчался вслед за мной, но на него обращали внимания меньше, чем на ручного хомячка.
— Гонец донес, что Артур собрал войско и движется к Камелиарду! — пристал ко мне молодой слуга, а я нервно отмахнулась, направляясь в зал. — Рыцари уже собрали…
— Военный совет? — нервно спросила я, выбегая в пустой зал, где предположительно он должен был проходить. Трон был пуст, а скамейки запасных королей порядком опустели.
— Вещи, — всхлипнул слуга, глядя на меня с надеждой, мол, пойди их всех и раскидай, миледи.
— Мы клянемся в верности дочери покойного Лодегранса! — торжественно обещали рыцари, пробираясь к выходу. Послужить верой и правдой Камелиарду они решили в месте как можно более отдаленном.
Слепой менестрель с отдавленным медведем ухом, жался в уголке, тревожно перебирая струны.
Пока слуги бегали и суетились, лучше всех политическую обстановку оценил медведь, осознавший, что он как бы дикий зверь, а не домашний, в связи с чем срочно решил вернуться в дикую природу.
— Король лично ведет войска! Гонец видел Артура! — паниковали слуги во внезапно опустевшем замке. — Он и его пятнадцать рыцарей ведут пять тысяч воинов! С ними Мерлин! — орали в основном мужики, воинственно пытаясь дезертировать.
— Собрать войска! Готовиться к обороне! — приказала я, глядя, как особо доблестные герои возглавляют панику.
— Войско подчиняется только его величеству королю! У каждого из рыцарей есть свои люди, но их недостаточно, потому что Мерлин! — пояснял мне сэр Доннаван, героически подгоняя своего оруженосца пинками.
— Артур обещал взять замок силой! — почти хором воскликнули оставшиеся рыцари, словно под словом «замок» подразумевались все обитатели обоих полов.
— Здоровья не хватит, — мрачно отозвалась я. «А дальше кишки разукрасили замок, и кровь захлестала рекой!», — нагнетал менестрель, которого я мечтала пристрелить.
Запыхавшийся гонец влетел в зал, радуя нас свежими новостями: «Они уже в двух часах пути отсюда!». Едва заслышав новость, оставшиеся рыцари вдруг вспомнили про неотложные дела, и решили отложить их в другом месте.
— А давайте сделаем в обход? — предложил какой-то герой от тактики и стратегии, честно имитируя оборону замка.
— Ага, а потом в задний обход сделают нам! — возмутилась я, глядя как последний герой отправляется на битву с совестью.
Я присела на трон, понимая, что ситуация безнадежная. В моей руке был сжат медальон, намекающий, что Артуру осталось жить два месяца.
— Миледи! — орала служанка, гремя чем-то железным. — Наденьте пояс верности! Иначе вас обесчестят!
В ее руке были огромные металлические трусы с изящным цветочным рисунком и милой фигурной прорезью на попе. Местами ржавые, с обилием замков, они производили достойное впечатление на любого мужчину.
— Миледи! — снова вбежал гонец, глядя на опустевший зал. — Они стоят возле замка! Артур там! Он в гневе! Он дал вам время, чтобы вы вышли к нему и за него!
Надеюсь, они еще не кричат: «Гвиневра, выходи! Выходи … за меня!». При мысли об этом я поежилась, а попа нежно закусила бархатную подушечку.
— А потом он за волосы нежно схватил и поклялся ей в вечной любви! — уныло затянул менестрель. — И к ногам бедной девы он меч опустил, обагренный в горячей крови…
Что делает приличная девушка перед знакомством с потенциальным ухажером? Правильно! Надевает красивое нижнее белье, чтобы впечатлить мужчину! Мысли лихорадочно вертелись, панически наталкивались друг на друга, смешивались и порождали приступы неконтролируемой паники.
— Я — богиня судьбы, — шепотом успокаивала я себя, чувствуя, что свидание с Артуром не входит в мои планы. Стоило мне подумать об этом, как медальон предрекал кому-то долгую жизнь.
— Кто-нибудь может вывести меня из замка? — спросила я, но мне ответили, что коней забрали доблестные рыцари, а войско Артура окружило замок со всех сторон.
Я подняла юбки, бросаясь вслед за служанкой, которая вывела меня на стену. Прямо под огромными стенами стояло войско с темно синими гербами на щитах. Темно-синие плащи волновались живым морем под натиском ветра. Я разглядела фигурку Мерлина, стоящую рядом с огромным мужиком в роскошных, сверкающих доспехах. Они задрали головы, а я мысленно готовилась сбросить им мечик. На секунду мне показалось, что я именно тот человек, который не умеет бегать зигзагами от летящей стрелы.
— Да пошли они в … крестовый поход! — выругалась я, глядя как королевская особа сжимает в руке древко на котором гордо реет знакомое полотнище, вышитое то ли гладью, то ли крестиком. При виде Артура с моим рукоблудием, я чуть не отложила кирпичи на новую стену. Я еще не была уверена, что пугает сильнее — боевой стяг или его счастливый обладатель.
— Если мужчина не умеет ухаживать за женщиной, то пусть не удивляется, если женщина начнет ухаживать от него! — шепотом вознегодовала я, глядя на фигуры Артура и Мерлина, заприметившие меня среди будущих руин. Я помахала им рукой, намекая, что конфетно-букетный период наших отношений возможен только в случае, если увижу могилку с их именами.
