Он ответил со всем пылом, возвращая каждую подаренную ласку.
— Не забудь выключить плиту… — С невероятным трудом мне удалось прерваться. Дышала так, словно пробежала многие километры. Но все же краем глаза успела заметить, что наш суп успел частично выкипеть, частично подгореть. — Не хочу, чтобы этот вечер стал для нас последним.
Он выключил конфорку.
Поднялся на второй этаж. Направился к своей спальне.
— Лучше в мою, — предупредила я.
Отчего-то соседство его «друзей» вызывало у меня дрожь — отнюдь не возбуждения. Меньше всего на свете хотелось, чтобы нам помешали. Или чтобы посторонние шумы отвлекали от наслаждения.
Сандро вошел в мою спальню, бережно уложил меня на кровать, выключил свет. Я хотела было возмутиться и заявить, что желаю видеть все, что происходит. Но когда он снял с себя рубашку, передумала.
Татушка на спине Сандро источала слабое свечение, будто в комнату пробрался рой светлячков. Цербер как будто потянулся, прогнув спину и вытянув лапы, — пока хозяин стягивал брюки.
Сандро осторожно прилег рядом. В руке он держал упаковку презервативов. Мне стало интересно: он всегда их таскает с собой или специально подготовился? Но спросить я не сумела, слишком была занята.
Близость с Сандро превзошла все ожидания. Он ласкал меня губами, руками, всем своим восхитительным, сильным телом. Нежно и вкрадчиво, сильно и страстно.
Секс с ним походил на заплыв по горной реке — то тихой, то бурной, но несоизмеримо прекрасной и ненасытной. Несколько раз я тонула в бушующем водовороте страсти, цепляясь за Сандро руками и здоровой ногой. И выплывала на поверхность, чтобы вскоре вновь погрузиться в омут наслаждения.
Как же здорово было ощущать себя любимой и желанной! О, Сандро умел доставить удовольствие и доказать, что я единственная и неповторимая. Он словно чувствовал все мои желания, предугадывал и предвосхищал. Мне оставалось лишь наслаждаться и тихо постанывать, когда блаженство становилось особенно невыносимым.
Все то, что происходило между мной и Игорем, теперь казалось мне лишь тренировкой. Разминкой перед долгим и стремительным забегом. Но эту гонку выиграли я и Сандро и получили за это заслуженное вознаграждение. И не раз.
А после, обессиленные и счастливые, мы долго лежали, обнявшись. Не смея словами нарушить тишины нашего единения.
— Заешь, о чем сейчас думаю? — я первой прервала молчание.
— М-м?.. — Сандро, кажется, онемел от наслаждения.
Он уткнулся носом в мое плечо и поцеловал, чуть не заставив меня позабыть ответ.
— О супе, который мы так и не сварили.
— Ты проголодалась? — рассмеялся он. — Тогда нам стоит вернуться на кухню и устроить небольшой перерыв на ужин.
Он оделся сам и помог мне — я все еще была такой восхитительно расслабленной, что едва шевелилась. Оказывается, и от любви можно устать, но только в хорошем смысле этого слова. Ну, ничего, после ужина и ставшего привычным бокала вина я приду в норму и попрошу у Сандро «добавки».
Он спустился в кухню со мной на руках. Но возле стола пошатнулся и чуть не опустил меня мимо стула. В последний момент я успела ухватиться за край стола и не рухнуть на пол.
— Что с тобой? — забеспокоилась я. — У тебя что-то болит?
У Сандро и вправду был болезненный вид. Белый как мел, какой-то испуганный, он прислонился спиной к стене и, задрав голову, прошептал:
— Я оставил камеру в твоей спальне.
Голос его дрожал. Как и он сам. Неужели эта камера настолько важна для него, что он не может с нею надолго расстаться? Вот уж где настоящая любовь.
— Так вернись и забери, делов-то!
Я ответила резче, чем собиралась — безрассудная ревность обострилась до невозможности. А еще я вновь отчетливо расслышала шипение — настойчивое, пронзительное. Точно «друзья» предупреждали: не трожь, наше.
— Да прям, размечтались! — вслух объявила я и ударила кулаком по столу.
Сандро подпрыгнул. Заозирался по сторонам.
— С кем ты разговариваешь? — напрягся он.
Ну вот, довела мужика до нервного срыва. Он-то, поди, не слышит ничего подозрительного. Или попросту привык к шипению и скрежету «друзей».
— Прости. — Я протянула руку и примирительно коснулась его ладони. — Нервы у меня ни к черту. Сама с собой иногда разговариваю. Ты не пугайся, ладно?
Он кивнул и вымученно улыбнулся. Потер глаза, словно смахивая наваждение.
— Хочешь, принесу тебе фотоаппарат? — предложила я.
Потянулась за тростью, что лежала на столе. С ее помощью я наловчилась довольно шустро скакать по дому на одной ноге. Хотя, Сандро предпочитал носить меня на руках. Но я и не возражала.
— Нет-нет, не надо, — спохватился он. Кавалер же, не может позволить даме оказать ему лишнюю услугу. Считает меня слабой и беспомощной. — Я сам…
Он направился к лестнице, покачиваясь, точно молодой дубок на сильном ветру. Мне стало за него страшно. Еще упадет ненароком и расшибется. Кто будет ухаживать за нами обоими?
Моим первым порывом было отправиться следом и присмотреть, но я его успешно подавила. Сандро все же итальянец, горячий мужчина. Сильный и гордый. И ему может не понравиться такая опека.
Чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, я принялась заново нарезать овощи для минестроне. Благо, настоящие друзья и помощники Сандро снабжали нас свежими продуктами в изобилии. Но усердно орудуя ножом, я не переставала поглядывать в сторону лестницы. Тревожное ощущение не покидало меня ни на секунду.
Сандро
Вне себя от ревности, он ворвался в спальню Надежды. Позабыв о правилах поведения и манерах, набросился на соперника с оскорблениями. Точно тот дерзкий и горячий парень, каким он был когда-то, вновь вторгся в его сознание.
Сандро и самого поразила подобная реакция на Петра. А ведь тот всего лишь пытался помочь, выполнял свою работу.
И упрек Надежды подтвердил это. Он, Сандро, должен был первым прийти на помощь и развеять ее страхи. Но его вновь не оказалось рядом в нужную минуту…
Сандро возненавидел своих помощников, а еще больше — самого себя. За то, что не может вернуться к обычной жизни. И никогда не даст Надежде того, чего она заслуживает.
И все же ее травма стала неожиданным бонусом от судьбы. Если бы не это, Надежде давно пришлось бы покинуть виллу — а Сандро позабыть о ее существовании. Оставить в покое — лучшее, что он мог для нее сделать.
Но побороть привязанность и зарождавшуюся любовь к такой интересной, не похожей на других девушке, не могли никакие доводы рассудка. Сандро понимал, что с каждым днем она влечет его все сильнее. И когда-нибудь он уже не сможет остановиться.
Месяц спустя она неожиданно призналась, что тоже испытывает к нему нечто большее, чем просто симпатию. И Сандро едва не лишился дар речи. Он так мечтал услышать эти слова и одновременно боялся. Но Надя, его сильная и смелая девочка, не побоялась сделать главный, решительный шаг навстречу, невзирая на все препятствия. И Сандро не мог ей отказать. Да и не хотел.
