Он сам говорил: я сильная, справлюсь с любой бедой. Даже если придется расстаться с мужчиной всей моей жизни. Нет, больше я не пойду на мост, а стану бережно хранить память о Сандро, как самое прекрасное, что произошло в моей никчемной по сути жизни. Сказка для несостоявшейся Золушки.
Что ж, раз он вспомнил о долге, пора и мне вернуться к обязанностям. Погрустить смогу потом, после.
— Какие снимки ты приготовил для сегодняшнего просмотра? — стараясь, чтобы голос звучал уверенно, спросила я.
Уперлась ему в грудь, приподнялась. Взглянула в его глаза и прочла в них сожаление.
— Конечно, приготовил… Я заметил, с каким нетерпением ты ждешь этого момента. Кажется, ты подсела на этот «допинг». Может быть, пора отказаться, как бы мои снимки не повредили твою психику.
«Мою психику разрушает предстоящее расставание! — чуть не выкрикнула я. — Со всем остальным готова мириться».
— Ты ошибаешься, со мной все в полном порядке, — возразила вслух.
— Тогда идем, — слишком поспешно произнес он. — Тебе я не могу отказать ни в чем.
Меня нисколько не удивило, что и эти фото оказались не теми, которые нужны. Появилось подозрение, будто Сандро точно знает, чего я от него хочу, и намеренно скрывает. Или тому виной моя мнительность?
Я сделала вид, что увлеченно перелистываю фотографии, а сама глянула на Сандро. Он смотрел поверх моей головы и улыбался. Точно видел нечто интересное или забавное. Мне даже захотелось обернуться, но я сдержалась.
— Что интересного происходит над моей головой? — спросила и поежилась.
Сандро вздрогнул, словно я уличила его в чем-то неприличном, даже улыбка сплыла с лица. Он поднял фотоаппарат и начал фотографировать. И делал это энергично, почти не снимая пальца с кнопки спуска. Щелчки фотокамеры следовали один за одним, и вдруг представилось, что меня расстреливают.
Ага, я и прежде слышала фразу: «Попала под обстрел фотокамеры», но не думала, что на самом деле это так жутко. Не выдержала — обернулась. И не увидела ничего, кроме привычной обстановки.
Но стоило проявить беспокойство, как посторонние шумы вновь ворвались в мою жизнь. Зашелестели так сильно, как будто от злости рвали газеты и разбрасывали их по гостиной.
— Не пугайся, там ничего нет, — попробовал вразумить меня Сандро. Наверняка увидел, как изменилось мое лицо.
Но я ему не поверила. Там что-то было, над моей головой. И он это видел.
— Пожалуй, пойду спать, — процедила я. — День сегодня был просто сумасшедший. Вот и шалят нервишки.
Сандро покивал, подтверждая мою мысль. Но глаза его стали грустными-грустными.
— Эй, — теперь мне пришлось его успокаивать, — я, вообще-то, хотела тебе предложить отправиться в спальню вместе. Но лучше в мою, мне там ночевать привычнее.
Но он мой план не одобрил. С видимым сожалением помотал головой и, уставившись на камеру, пробормотал:
— Мне нужно поработать. Ночь — самое лучшее для этого время. Прости.
— Ладно уж, иди, — наигранно весело разрешила я. — Но если передумаешь, я оставлю тебе место на кровати.
Он не пришел. Ни этой ночью, ни следующей… Каждый вечер после позднего ужина запирался в своем кабинете и не выходил оттуда до самого рассвета.
Странный, он утверждает, будто его снимки могут свести с ума любого, даже самого сильного человека. И тем не менее продолжает проводить с ними столько времени. Зачем? Или это такая запущенная стадия мазохизма: медленно убивать свою психику?
Ответы на подобные вопросы Сандро хранил так же бережно, как и свои снимки. В его, в общем-то, светлой душе имелся темный уголок, где он хранил свои тайны. А вот насколько эти тайны опасны, я так и не выведала.
И вот наступил важный для Сандро день — день открытия выставки. В помещении, возле главного входа в зал толпились почетные гости, представители СМИ и оргкомитета. Играл специально приглашенный по торжественному случаю симфонический оркестр: что-то плавное, слегка заунывное. Каллы в напольных вазах только подчеркивали некую траурность атмосферы. Впрочем, для фоток Сандро подобный антураж — самое то.
Директор выставки обратился к присутствующим с речью, можно сказать, спел оду таланту Бруни и его необычному искусству. На мой взгляд, получилось слишком пафосно и утомительно. Но гостям, вроде, понравилось. По крайней мере, хлопали они вполне оживленно.
Особенно одна дамочка. Выряженная в слишком откровенное платье, выставлявшее напоказ силиконовый бюст, она буквально висела на руке своего спутника — этакого брутального супермена с постным выражением на толстощекой физиономии.
Я присмотрелась к этой парочке внимательнее: точно, это же Лизка — «сестра» моего Игоря. Хотя нет, не сестра и не моего Игоря.
Рядом с мужем она выглядела совсем другой — от уверенной в себе женщины не осталось и следа. Она больше походила на комнатную болонку и вела себя соответствующе. Слишком вульгарная, глуповатая и вычурная.
Отвлечься от глупых мыслей заставил директор выставки. Он подсунул мне под нос бархатную подушечку с ножницами. Сандро настоял на том, чтобы именно я открывала выставку. Что ж, желание виновника торжества — закон для меня.
Я выхватила ножницы и с ожесточением разрезала ленточку, преграждавшую путь в главный зал. Разумеется, на ее месте представляла себе Лизку. Или ее мужа.
Он мне не понравился даже больше, чем она. Бесцеремонно рассматривал других дам и словно не замечал присутствия супруги. Точно она была для него лишь аксессуаром — дорогим, но бесполезным. Когда этот тип принялся раздевать меня взглядом, я взбунтовалась. Подхватила Сандро под руку и, на секунду обернувшись, показала нахалу неприличный жест в виде оттопыренного среднего пальца. Пусть лучше считает меня невоспитанной и грубой, чем ощупывает взглядом. Брр… как неприятно.
Все гости пошли знакомиться с экспозицией, рассматривали, обсуждали. К моему удивлению, Сандро ничего никому не объяснял и даже увиливал от прямых вопросов.
— Это же твой звездный шанс, — шепнула я ему на ушко, — так воспользуйся им. Почему не хочешь рассказать об этих девушках? Они же позировали, старались…
— Я их не помню, тех моделей, — неожиданно объявил Сандро. — Ты лучшая девушка на этой выставке, и мне доставляет удовольствие наблюдать за тобой.
Не обращая внимания на присутствующих, он взял мою руку и поцеловал в запястье — туда, где учащенно бился пульс.
Этот жест заметил и муж Лизки. И тут же нашел новую жертву. Он оставил жену осматривать выставку в одиночестве, а сам резвым кабанчиком поскакал вслед за хорошенькой шатенкой с пышными формами.
— Не возражаешь, если я ненадолго отойду? — спросила я Сандро. — Побеседую с одной знакомой.
— Конечно, — разрешил он. — Если понадоблюсь — кричи.
— Не думаю, что до этого дойдет… — обронила я.
