— Никогда не слышала о подобном, но это наверняка интересно, — призналась я. — Расскажи подробнее…
Он приподнялся на локте, провел ладонью по моей спине, пригладил волосы.
— В темноте при помощи фонарика и других осветительных приборов высвечивают портреты или предметы. Эта техника идеально подходит слепым и слабовидящим людям: вспышка в абсолютно темном помещении используется как кисточка с краской. Слышал, существуют целые общества видящих, слабовидящих и совершенно слепых фотографов. Возможно, я когда-нибудь к ним присоединюсь. А пока… пока ты поможешь мне, если захочешь. Будешь подсказывать, где добавить света или, наоборот, сделать тусклее.
— С удовольствием, — пообещала я.
Наконец-то он согласился посвятить меня во все свои тайны. Занимаясь общим делом, мы станем только ближе, начнем понимать друг друга с полуслова… Я не удержалась и счастливо вздохнула. Даже не верилось, что такие отношения возможны в реальной жизни.
— Тебе действительно интересно или ты просто пытаешься поддержать? — Сандро по-своему расценил мой вздох. Наверное, подумал, что мне скучно.
— И то, и другое, — я не стала отнекиваться. — Понимаю, что фотографии — дело всей твоей жизни, и хочу помочь. Вдруг мне удастся настолько проникнуться идеей, что появится желание к тебе присоединиться. Кстати, я уже сделала несколько снимков, когда купила для тебя фотоаппарат. Вот только проявлять пленку не умею.
— Я тебя научу, — утешил Сандро, — обещаю. Только представь, как это будет здорово: выставка работ синьора и синьоры Бруни. Аншлаг обеспечен, особенно, если у тебя получится передать все оттенки орбов. Как тогда, на крыше…
Про фотографии я моментально забыла.
— Синьор и синьора Бруни?.. — недоуменно вскинула бровь. — Уж не собираешься ли ты делать мне предложение?
— Разумеется, собираюсь! — объявил Сандро. — Только глупец может отпустить такую девушку. Однажды я ошибся, но не собираюсь делать это вновь.
Он рывком спрыгнул с кровати, поднял с пола сброшенные накануне вечером брюки и вынул из кармана маленькую бархатную коробочку.
Конечно же, я догадалась, что в ней. Но не спешила выражать восторг — такие моменты хочется растянуть как можно дольше, прочувствовать и запомнить.
— Любовь моя… белла, ты станешь моей женой? — произнес он, опускаясь возле кровати на колени. — Хотел дождаться ужина, сводить тебя в ресторан. Но не выдержал…
— Пустяки! — Я дотронулась до колечка из белого золота с крупным аквамарином в обрамлении более мелких камней. Подозреваю — бриллиантов. — Какое оно красивое…
— Так ты его примешь? — Сандро определенно занервничал. — Да?
Я лукаво глянула из-под длинной челки:
— А ты обещаешь, что будешь уделять мне внимания не меньше, чем фотографиям? Я тоже ревнива, хоть и не итальянка.
— Все, что пожелаешь, белла, — счастливо выдохнул он.
— Тогда — да! — объявила я и расплылась в довольной улыбе.
Сандро надел кольцо мне на палец и поцеловал раскрытую ладонь. Запястье, сгиб локтя, плечо. Перебрался к шее, шепча нежности и комплименты.
Я даже рассмотреть кольцо толком не успела, завороженная его настойчивостью и страстью. Он нежно провел пальцами по моей груди и животу, потом его рука стала спускаться ниже. Мое тело замерло в ожидании чудесного мига единения.
Мне хотелось что-то сказать в ответ, поблагодарить за подарок, но от желания все мысли спутались. Сандро — знаток не только искусства фотографии, но и искусства любви.
— Ты приворожил меня, Сандро, — призналась я, задыхаясь от желания. — Мое тело и мой рассудок сходят с ума, когда ты рядом.
В ответ он крепче прижался, почти вдавливая меня в мягкий матрац. Но эта тяжесть была приятной.
— В таком случае, мы оба сумасшедшие, — выдохнул он, продолжая дарить ласки.
Мне хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. Физическая близость только усиливала родство душ, даря ощущение волшебства.
Как итог, завтракать мы вышли ближе к обеду. Плотский голод утолить было гораздо важнее.
Симона покачала головой и притворно укорила нас за позднее пробуждение.
— Прости, что заставили волноваться, — отозвался Сандро на итальянском.
И спросил, как самочувствие у его любимой тетушки. Симона выглядела какой-то измученной, расстроенной. Под глазами пролегли тени, резче обозначились складки у рта, из обычно аккуратной прически выбилось несколько прядей.
Симона призналась, что ночью ее преследовали кошмары. Она не хотела нас расстраивать своими видениями, но Сандро удалось ее убедить. Ей снилось, что наш самолет взорвался во время взлета.
— Какой ужас, — вздрогнула я. — Что, если этому суждено сбыться? Вдруг, как раз сейчас, в эту самую минуту, Лисицын решает, как лучше от нас избавиться…
Так сказочно начавшийся день угрожал окончиться настоящей трагедией. Конечно же, я понимала, что сны Симоны не всегда сбываются со стопроцентной точностью. Скорее, их стоит воспринимать как предупреждение. Или сигнал к действию.
— Может, мне стоит написать заявление? — спросил Сандро. — О вчерашнем происшествии и вообще… Или принять дополнительные меры предосторожности, сообщить о возможных угрозах авиакомпании.
Я задумчиво покусала губу. Кулаки мои самопроизвольно сжались. Как бы мне хотелось навалять этому Лисицыну!..
— Или побеседовать с ним лично. — Сандро точно прочел мои мысли. — Пусть я плохо вижу, но сумею защитить своих близких от его агрессии.
— Он тебя и близко не подпустит. Чтобы обвинить Лисицына в нападении — нужны факты. У нас же есть лишь подозрения. И сны Симоны…
Сандро обхватил голову руками, выражая крайнюю степень расстройства и нервозности. С его губ срывались проклятия, многие из них были весьма красноречивы.
— Ты мог бы пожертвовать несколькими снимками ради того, чтобы избавиться от угрозы со стороны Лисицына? — спросила я и замерла.
Зная, насколько трепетно Сандро относится к своей коллекции, ждать положительного ответа не приходилось. Но Сандро снова удивил.
— Жизни близких для меня дороже снимков, — признался он. — Если понадобится, я отдам этому бастарду весь контейнер, только бы отстал. И дал спокойно улететь в Италию.
— Весь контейнер не понадобится, — задумчиво протянула я. — Помнишь, ты говорил, что некоторые снимки нельзя сочетать, от них идет слишком большое излучение орбов?
Сандро нахмурился. Кажется, начал догадываться.
— Что ты задумала, признавайся! — потребовал он.
— Ну… Лисицын хотел заполучить твои снимки. Так давай предоставим ему такую возможность. А орбы сами решат, что с ним делать.
Сандро всерьез задумался.
— Мне не приходилось использовать снимки так… — его голос был полон сомнений. — Но, думаю, этот тип заслужил подобное наказание. И его двойник наверняка бы с нами согласился.
