Дмитрий поймал летящий в него материал и зло скомкал, по-видимому, представляя на его месте всех тех, кто наблюдал сейчас за Миланой.
На деле все оказалось гораздо безобиднее, чем нарисовал в своем воображении Дмитрий. Мужчинам, засевшим в прибрежных камышах, из своего укрытия были видны неясные женские силуэты. Подойти ближе они не решались.
Местные парни перешептывались, угадывая избранниц среди нескольких десятков девушек. Они спорили и кричали друг на друга — все так же шепотом, дабы скрыть свое присутствие.
Дмитрий изловчился заметить, что и девушки постоянно бросают взгляды в камыши, и, судя по всему, им прекрасно известно, что за ними следят. «Тоже мне, стриптиз по-староверски!» — фыркнул про себя Селиванов, узрев, как некоторые «артистки» становятся в откровенно эротичные позы, выставляя прелести напоказ.
К своему облегчению, среди толпы хихикающих девушек в облепивших их тела одеяниях, он не увидел Миланы. Она как раз входила в реку, скромно придерживая подол рубахи.
Не раздумывая долго, Дмитрий выехал на прибрежный песок и направился в сторону женщин.
— Куда ты? — зашипели на него парни. — Так нельзя!
— Мне можно! — громыхнул Селиванов.
Когда Милана с головой окунулась в воду и вышла на берег, Дмитрий широко развернул покрывало. Притом сделал это так ловко, что со стороны камышей раздались разочарованные возгласы.
— Завернись, — скомандовал Дмитрий. — Ты полубогиня, а не дворовая девка. Не стоит губить репутацию.
Милана, дрожащая от холода, с радостью приняла покрывало и завернулась в него так, что снаружи остался торчать лишь кончик ее носа и босые пятки.
— Ты решил обо мне позаботиться? — тщетно пытаясь унять стучащие зубы, спросила она.
— Я слышал, что если в богов перестают верить, то их сила ослабевает, — отрезал Дмитрий. — И мне бы не хотелось потерять последний шанс из-за того, что тебе взбрело в голову покрасоваться перед парнями. Нечего хвалиться своими формами, все и так знают, что они у тебя имеются.
— Ничего я не красовалась, — принялась оправдываться Милана. — Это только омовение… Ты сам пригласил меня поучаствовать в празднествах, вот я и пришла. И не понимаю причин твоей злости.
— Я вовсе не заставлял тебя щеголять в мокрой рубахе, — предупредил ее Дмитрий.
Тем временем, смельчак, вдохновленный поступком Дмитрия, последовал примеру. Но если на вмешательство инвалида купальщицы не обратили внимания, то появление местного кузнеца заставило их завизжать и броситься врассыпную.
— Можно подумать, что это не они несколько мгновений назад прохаживались здесь так, словно дефилируют по подиуму, — усмехнулся Дмитрий. — Ладно, пойдем, согреемся.
Он привел Милану к возвышению, где жители постарше успели расставить широкие столы, на которых красовались самовары и пузатые бутыли с домашними наливками.
Дмитрий, с видом знатока обследовал все вина и выбрал клюквенную настойку. Наполнил душистой алой жидкостью две деревянные рюмки, одну передал Милане.
Продрогшая купальщица залпом выпила содержимое, после чего начала судорожно хватать ртом воздух.
— Полегче!.. — рассмеялся Дмитрий, — это тебе не вода из ручья.
— Что это было? — спросила Милана, когда обрела способность разговаривать. — Зачем ты мне такое подсунул?
— Чтобы ты не простудилась, — ответил Дмитрий. — Болезнь тоже не прибавит способностей.
— Почему тебе непременно хочется меня ужалить? — расстроилась Милана. — Я же ведаю, что ты помогаешь мне не только из-за надежды на выздоровление.
— А раз ведаешь, то и не задавай глупых вопросов, — буркнул Дмитрий, пристыженный очевидным.
— Постараюсь, — примирительно произнесла Милана. — И все же мне хочется узнать, кто я для тебя?
— Вот почему вам, женщинам, так нравятся эти нелепые разговоры об отношениях? — вспылил Селиванов.
Он не любил подобных тем и был немало удивлен, когда в ответ на его вспышку Милана разулыбалась так, словно он отвесил ей комплимент.
— Что?! — удивленно спросил Дмитрий.
— Не представляешь, как я счастлива, что ты приравниваешь меня к женщинам, — без обиняков заявила Милана.
— Вот поэтому, наверное, и вожусь с тобой, — рассмеялся Дмитрий. — Потому что ты не похожа ни на кого, с кем я был знаком ранее. И дело не только в твоей внешности.
— Ты полон сюрпризов, — промурлыкала Милана. — Так легко переходишь от кнута к прянику, что я не всегда успеваю различить, где есть что.
— Ты мало общаешься с людьми, в особенности с мужчинами, — ответил Дмитрий. — Кстати, о пряниках: я был бы не прочь позавтракать.
— Угощение подадут только после обрядовых действий, это правило нарушать нельзя, — строго сказала Милана.
— Боюсь, звуки моего голодного нутра распугают предков, — пошутил Дмитрий.
— Потерпи, — рассмеялась Милана. — День летнего солнцестояния — один из важнейших славянских праздников, и обрядовые действа на нем самые пышные. Поверь мне, ты забудешь о голоде.
— Это вряд ли, — признался Дмитрий, — но иного выхода у меня нет.
— Перед тем, как пройти к капищу, тебе тоже придется совершить обряд омовения, — спохватилась Милана. — Хочешь, я помогу тебе?
Дмитрий недовольно поморщился, не желая принимать помощь от девушки. Осмотрел окрестности в поисках Миролюба, но тот был сильно занят, наливая чай одной юной пышнотелой нимфе, а просить малознакомых людей Селиванов не желал.
— И как ты себе представляешь этот ритуал? — спросил он у Миланы.
— Сейчас… — ответила та и убежала.
Через минуту вернулась с увесистым сосудом, способным вместить литров пять воды. В одной руке она держала эту емкость, а другой стискивала сомкнутые края покрывала, в которое была замотана, как куколка.
— Вот! — сказала она, потрясая сосудом, — это нам поможет.
— Не сомневаюсь, — вяло протянул Селиванов. — А это обязательно?
Глаза Миланы радостно заблестели.
— Вода не причинит вреда. К тому же, солнце высушит тебя за считанные минуты.
— Так и быть, идем, — нехотя согласился Дмитрий.
Он хотел свернуть обратно к реке, но Милана повела его в молодую рощу, где среди поросших мхом валунов бил подземный ключ.
— Когда-то этот родник назывался именем моего отца. В те времена исток был гораздо сильнее, так как за ним усердно ухаживали, не позволяя засоряться. Сейчас же родник почти заброшен, но вода в нем все такая же, — пояснила Милана.
Она зачерпнула сосудом живительную влагу и поднесла ее к губам Дмитрия.
— Попробуй.
Селиванов сделал маленькой глоток и отметил, что вода мягкая, словно маслянистая, и при этом имеет небольшое сладковатое послевкусие.
