Держась за руки Дмитрия, Милана напряглась изо всех сил и с победным кличем вытолкнула из своего чрева головку малыша.
Набрала полную грудь воздуха. Напряглась еще раз. И крохотное тельце выскользнуло в руки Весты.
Счастливая мать откинулась назад, блаженно вздохнула.
— Умница, девочка, — похвалила ее повитуха. — Осталось совсем немного. Давай, деточка, последний раз, постарайся.
Милана выгнулась в дугу и извергла из себя послед, тут же завернутый в белую простыню.
Веста довольно улыбнулась, вырвала с головы матери длинный светлый волос и перевязала им пуповину.
Дмитрию вручили вымытый дочиста топор, которым он рассек канатик, связывающий мать и дитя.
— А ну, скидывай с себя рубаху! — распорядилась Веста.
Дмитрий недоуменно воззрился на повитуху.
— Зачем?..
— Делай, что сказано, волхв! — гаркнула Веста. — Тут я командую.
Дмитрий поспешно стянул с себя больничную робу и передал ее повитухе. Веста почитала над ней заговор, а потом завернула в нее малыша.
— Пущай привыкает к родительскому запаху.
Над Миланой вовсю суетились женщины — обмыли ее, обтерли травяными настойками. Переодели в свежую рубаху.
Дмитрий сиротливо стоял возле ног нареченной, поглядывая на сверток в руках повитухи: малыш нетерпеливо дрыгал ножками и громогласно сообщал миру о своем появлении в яви.
— Не стой истуканом, — сказала радостному отцу одна из помощниц повитухи.
Она вручила Дмитрию завернутый в ткань послед и наставила:
— Поди, закопай его возле храма. Да посади на том месте молодой дубок: чтобы мальчик рос таким же крепким и здоровым.
Оглядываясь на Милану, Дмитрий вышел из бани. Не удержался и легонечко толкнул босой ногой мирно спящего домового.
— Ты почто безобразничаешь?! — взвился тот, проявляя лик.
— Хватит дрыхнуть, пойдем, разомнемся, — предложил Дмитрий.
— У дедушки ножки слабенькие, — запричитал домовой. — Вот если бы ты понес старичка — тады другой разговор.
— Запрыгивай, — предложил Дмитрий, указывая на свои плечи. — Смотри не царапайся: знаю я тебя.
С удивительной проворностью домовой запрыгнул на волхва, обвил его шею мягким боком. Дмитрий совершенно не ощутил тяжести, только смутное тепло, шарфом укрывшее плечи.
— А чего один не пошел, боишься? — осведомился где-то над ухом счастливого отца голос домового.
— Я этих ваших премудростей не знаю, — ответил Дмитрий. — Еще сделаю не так, как надо.
— Чего тут знать-то? — удивился домовой. — Закопаешь послед, да посадишь над ним сосенку — вот и вся нехитра.
— Женщины велели дуб, — возразил Дмитрий.
— Много ведают енти бабы, — фыркнул старичок. — Чай не кажный день они внучков самого Велеса принимают.
Следуя подсказкам домового, Дмитрий на совесть исполнил задание. Стоило ему полить молодую сосенку, как древо стало расти, ежесекундно увеличиваясь в размерах.
— Да не удивляйся ты, — предупредил опешившего волхва домовой. — Это сам Дед помогает, али не чуешь его присутствия?!
Дмитрий внимательно прислушался к себе, потом к окружающему миру: на его левое плечо опустилась тяжелая, могучая рука. Волхв подпрыгнул, обернулся — но не рассмотрел Велеса.
— Ничего, — успокоил его домовой. — Вот примешь Имя, тогда и получится.
Обратный путь Дмитрий запомнил плохо — слишком много событий выпало на его долю за один день.
Прикинувшись абсолютно немощным, домовой не очень-то вежливо попросил заскочить в дом к Безгневу. Дмитрий высадил своего попутчика на облюбованную им полку и спросил:
— В прошлый раз, когда ты мне явился, едва не случилось непоправимое. А что сейчас, снова ждать беды?
— Вот ты наивный, человечек, — отозвался домовой. — Сам припомни: к добру я являлся али к худу.
Плюнув в прямом и переносном смысле на проказливого старикашку, Дмитрий заторопился в баню.
— Постой-ка, — остановил его голос домового. — Ты енто… кады своим домишкой обзаведешься, меня к себе забери.
— С чего бы вдруг?! — возмутился Дмитрий.
— Я счастье в дом несу, — льстиво заметил шкодник. — А без хозяйки мне никак нельзя — загибну.
— Что-то я пока не видел от тебя особого счастья, — возразил Дмитрий.
— Нет худа без добра, — ворчливо рассудил домовой. — Так что, примешь?
— Будь по-твоему, — согласился Дмитрий. — Пообещай не озорничать и не подсматривать.
— Больно надо… — фыркнул домовой и добавил: — Меня, к слову, Митяней кличут.
Неугомонный дед захлопнул шкафчик, давая понять, что аудиенция окончена.
— Почти тезка… — выдохнул Дмитрий и отправился к Милане и сыну.
В бане бразды правления перетекли из рук повитухи к жрецу: он читал над ребеночком заговоры, призывая предков засвидетельствовать почтение.
— Яробором нарекли сие чадо праотцы! — вдохновенно изрек Безгнев. — Вырастет мальчик великим героем, несущим в мир яви свет истины.
После слов жреца малыш принялся извиваться. Тело его обросло роговыми чешуйками. Ниже пояса мальчик стал похожим на пестрого ужа, переливавшегося всеми цветами радуги. Под мышками Яробора выросли трепещущие перепончатые крылышки.
Немногочисленные зрители издали восторженные возгласы, поклонились новоявленному чуду.
Дмитрий не был исключением — сын обещал стать истинным наследником великого деда и его настоящим, достойным хвалы потомком.
После этого жрец вышел из бани, забрав с собою всех, кроме молодой матери с новорожденным, Дмитрия и повитухи.
Веста передала чадо в руки Миланы, развязала тесьму ее рубахи. Приложила ребенка к набухшей груди.
С превеликой жадностью Яробор накинулся на материнское молозиво, заглотив маленьким ротиком напряженный сосок. Упоительно причмокивая, он полностью испил эту чашу и принялся за другую.
— Сильным вырастет и крепким, — сложив на груди руки, похвалила повитуха. — Гордись, волхв!
Дмитрий не смог ответить — слишком занят был созерцанием открывшейся взору картины. Милана, держащая на руках дитя, превосходила все виденные им полотна великих мастеров. Дмитрий немного пожалел, что он не может запечатлеть на века столь упоительное зрелище. «Пусть так, — подумал он, — но эта сцена навсегда останется в моей памяти».
Безгнев уступил молодым родителям жилище, а сам отправился погостить к дальним родственникам, также обитающим в поселении.
— Советую тебе поторопиться с возведением собственного дома, — предупредил он Дмитрия. — Моя изба не слишком-то годится для семьи. И не оттягивай со свадьбой и обрядом инициации — теперь ты не просто волхв — защитник рода!
