— Я тоже об этом думала, — я рассеянно подбросила и поймала орешек. И швырнула в кусты, где шуршала белка. — Но договоры есть договоры. Их заключали задолго до нас с тобой и не пересматривали много лет. В них определены квоты: на сотню людей — одна нечисть. Мы еще недобираем, с двухмиллионным-то людским населением. И должно случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы договоры пересмотрели и переписали.
— Но если сейчас… случится, и нечисть сорвется… Договоры не помогут, — Раяна убрала за ухо рыжую прядь волос и посмотрела на меня серьезно: — Я сомневаюсь, Уля, что нас хватит… на всех. Ты ведь знаешь… не все «угли» смогут разгореться. И не все ведьмы смогут… воспользоваться.
Я вздрогнула. Да, не все. Отнюдь не все.
— Не хорони нас раньше времени, — я передернула плечами. — Во-первых, еще ничего не случилось, а во-вторых, еще не поздно подстраховаться.
— Да, — она ссыпала остатки орехов в ладонь и кинула белке. Та вылезла из кустов и замерла столбиком на обочине аллеи. — Да, так и делаю.
— Ловушки? — я наблюдала за белкой.
— В местах обитания и встреч. Расставила на агрессию. И вот, тебе.
Я взяла клубок нитей, нащупывая мелкие узелки.
— Все, кто остался. И кто точно не уедет. Противоядия, — Раяна кивнула. — Мало ли, Уля.
Стало очень стыдно за собственную однозадачность. Пора бы и мне вспомнить о прямых обязанностях и, как велела Верховная, заняться нечистью.
— За меня не волнуйся, — она улыбнулась понимающе, до лучистых морщинок в уголках глаз. — Ты понимаешь, веришь и чуешь. Это главное. Вместе справимся. Сколько твоих осталось?
— Слегка за тысячу.
— Моих под пятьсот, — Раяна нахмурилась. — У тебя больше крупных, так?
— У меня меньше общинных, семейных и оседлых.
— Помогу, если надо. Зови, — она посмотрела на часы и встала. — Дела, Уля. Звони.
Я смотрела, как Раяна, прихрамывая, уходит по аллее, и понимала, почему она никогда не сядет в кресло Совета. Только активная ежедневная работа помогала ей, искалеченной в драках, чувствовать себя полезной и живой. И по той же причине я никогда не возьму Пламя.
Пока мы обсуждали дела насущные, пустая аллея заполнилась случайными прохожими. Наискосок от меня сидел помятый небритый мужик и вдохновлялся шкаликом. Через скамейку целовалась парочка. А напротив них обретались двое, в розовых рубашках, куцых пиджачках и обтянутых брючках. Цвет современного общества. Я спрятала клубок в сумку, вытянула ноги и откинулась на спинку скамейки, вдыхая прохладную горечь осени. Уходить не хотелось. Я поименно вспомнила всю оставшуюся нечисть и прикинула ловушки. И союзников. Пожалуй, пора навестить Ангелину на предмет договора и…
— Свободно? — Гоша, не здороваясь, плюхнулся рядом.
— А ты тут откуда? — я отодвинулась. — Бдишь за мной, бдятел? Как нашел?
— Маячки — штука полезная, — он легкомысленно улыбнулся, и на моем плече образовался сияющий мотылек. — Есть новости?
— А у тебя? — я брезгливо стряхнула «насекомое».
— Еще одна убитая ведьма. В ночь сбора Круга.
Я похолодела. Разумеется, мне никто ничего не сказал. Я же в игноре по наущению Верховной. Но это замечание…
— Опять на меня бочку покатите? — я взъерошилась. — Конечно, на второй части собрания не была… — зато теперь понятно, почему мои ведьмы так вопили из-за побега.
— И еще пятнадцать человек кроме тебя. Не паникуй.
Я повернулась к нему и выразительно заметила:
— Ты же сказал, что не полезешь в это дело.
— А я пока и не лезу, — заверил Гоша спокойно. — Я пока только наблюдаю, — и мельком глянул на соседей по аллее: — Пройтись не хочешь? До архива, например?
…где лежит и мое дело, с диагнозом и описательными подробностями необычности или, как мы говорим, дефекта? Брейся, наблюдатель. Такие козыри я тебе не дам, иначе мне хана. Безоговорочная и окончательная.
Положение спас мужик со шкаликом. Он давно посматривал в мою сторону и наконец решился. Встал, оправил мятый камуфляж и походкой «моряк вразвалочку сошел на берег» направился к нам. Остановился в шаге и посмотрел почему-то на Гошу:
— Братан… ик… а поделись девушкой?
— Забирай, — щедро разрешил наблюдатель.
— Красавица!.. Ик!.. А пойдем пить водку?
Я сурово посмотрела на ухажера. Тот выпучил глаза, зажал рот и помчался в ближайшие кусты.
— Вот из-за такого пренебрежения интересными предложениями ты до сих пор и не замужем, — подытожил Гоша, посмеиваясь.
Я не стала отвечать словами. Я нашла подходящую личность среди цвета современного общества.
— Молодой человек, — за спиной наблюдателя вырос слащавый тип в розовой рубашке и интимно склонился к его уху: — А что вы делаете сегодня… ночью?
Гоша вспыхнул, как путеводный маяк. Встал, повернулся и молча врезал по заинтересованной морде. Тип отшатнулся, схватился за разбитый нос и заверещал резаным поросенком.
— Вот из-за такого пренебрежения интересными предложениями ты до сих пор и не замужем, — передразнила я и, встретив гневный взгляд, поправилась: — Пардон, не женат!
«Розовый» побежал утешаться к другу, и оба шустро ретировалась из парка. А следом за ними — и целующаяся парочка. Я глянула на зверский Гошин вид и засмеялась.
— Ты… только не… не злись! — выдавила сквозь смех. — Отличный, кстати, удар! Ой, не могу…
Многозначительно замельтешили разноцветные бабочки, и я вспомнила, что наблюдатель — зараза мстительная. И он вполне может вывернуть наизнанку мои мысли, воплотить, и мне потом долго будет стыдно. Я попыталась успокоиться, но тщетно. Гоша красноречиво потирал костяшки пальцев и явно хотел врезать за шуточку, но воспитание не позволяло.
— Гош, у-убери бабочек, с-сдаюсь! — прозаикалась сквозь смех. — И н-не надо т-тараканов! А то ж я тебе п-потом воздух выстужу, и нашла к-коса на к-камень, и нам обоим б-будет плохо. П-погоди, я только… п-просмеюсь… А д-давай жить д-дружно, а?
— Архив! — потребовал контрибуцию наблюдатель.
— Во! — я показала ему фигу. — Ответы!
— Начинается!.. — он закатил глаза.
— А ты как хотел? — я улыбнулась. — И ты как мужчина должен сделать первый шаг.
Гоша посмотрел на меня недовольно:
— А где гарантии? Ульян, и кончай ржать.
А я попалась в лапки «смешинки» и никак не могла успокоиться.
— Будет тебе архив… но не тот. Честно. Со дня на день.
— Если не тот, то какой?
— Старый, — воспоминание о смертоубийственной авантюре настроило на серьезный лад. — Формально он считается утерянным, но я знаю, где место и как туда пробраться, — и с кем там столкнуться — тоже.
