Я считаю, что к каждому члену группы надо относиться уважительно и деньги делить поровну. Тогда никто не будет чувствовать себя ущемленным и работать спустя рукава. Как это звучало во времена ГДР и торжества социализма? От каждого – по способностям, каждому – по потребностям. Мы всегда исходили из того, что все имеем равные способности и потребности. Наш новый менеджер задействовал свои связи и попытался «прикрепить» нас к звукозаписывающей компании Motor. Мы послали туда кассету с нашими песнями. Нам быстро отказали. К музыке, которую делали мы, в то время в Германии не было никакого интереса. Менеджер абсолютно не расстроился, купил бутылку коньяка и пошел на прием к генеральному директору этой крупной компании. За непринужденным разговором по душам он как бы между делом поставил в магнитофон кассету Rammstein. Шеф Motor прослушал две песни и с интересом спросил: «А что это за группа?» Через некоторое время мы заключили с компанией контракт на выпуск первого альбома…
В наше время звукозаписывающие фирмы на территории бывшего ГДР процветают. После объединения Германии в ее восточной части стали выступать и работать многие очень успешные группы, музыканты, исполнители и диджеи с Запада. Например, Dune, Snap! Loona, Marusha, Captain Jack. Это привлекло в звукозаписывающие компании много молодых и предприимчивых людей. Зачастую они не имели соответствующего образования, но были преисполнены энтузиазма и фонтанировали новыми идеями. Кроме того, они умели работать и добиваться успеха. И помогли многим молодым музыкальным коллективам встать на ноги. Нас нельзя было уже назвать молодыми. Всем членам нашей команды было около 30 лет. Многие другие группы с таким великовозрастным составом уже распались, а некоторые музыканты из них умерли. Может быть, Motor сперва отказала нам, так сказать, на основе возрастного ценза…
И все-таки с нами был подписан контракт на выпуск альбома.
И вот тогда мы получили много денег. Определенно, мы получили во сто крат больше, чем ожидали! Мы подписали контракт, не вдаваясь в его юридические тонкости. Мы только смотрели, чтобы было прописано название Rammstein, и размещали в месте для подписи свои каракули. Детали нас не интересовали. Главным было то, что контракт заключен! И теперь для нас настала пора перемен!
Мы больше не повторяли такой ошибки – подписывать контракт, не читая его. Но я и теперь не знаю: что такое страшное там должно быть, чтобы мы воротили от него носы.
Нас прежде всего радовало то, что мы более или менее обеспечены. И что теперь можем более спокойно работать над музыкой. Мы и понятия не имели о том, во что ввязались! Оказалось, что Motor собирается продавать тираж нашего альбома и всячески пиарить Rammstein. А для этого мы должны были записать видео, провести рекламный тур и постоянно давать интервью журналистам. Они задавали вопросы, на которые мы не могли ответить, потому что о некоторых вещах просто еще не задумывались. Кроме того, у нас не было навыка грамотной речи, мы не умели правильно выражаться! Нам всегда казалось, что зрители узнают о наших мыслях и чувствах из музыки, что мы делаем. Слова, если только они не для песни, нам были не нужны. Но люди, видимо, слышали музыку иначе, чем мы. Журналисты это знали. И мучили нас в бесконечных интервью.
Затем нам неожиданно сказали в Motor: «Вашей группе нужен продюсер!» Мы понятия не имели, что это за птица такая – продюсер. Может быть, это человек вроде надсмотрщика из органов госбезопасности, который во времена моей работы в Feeling В приходил на репетиции и внимательно слушал, о чем мы поем? Нам объяснили, что продюсер – это и администратор, и финансист, и пиар-менеджер, и организатор сбыта альбомов группы, и… В общем, супермен. И теперь он нам необходим как воздух. «Такие люди, – сказали нам, – очень неохотно работают с неизвестной группой и берутся за продвижение ее дебютного альбома. Но вам нужно обязательно найти своего продюсера! Ведь мы вложили в ваш альбом немалые деньги!»
Мы озаботились этой проблемой. И вскоре узнали, что на упаковке каждого CD есть список всех участников работы над проектом. А на первом месте в нем стоит имя продюсера группы. Мы отправились в музыкальный магазин и стали рассматривать обложки дисков. Наш выбор пал на некого Грега Хантера, его имя мы отыскали на упаковке альбома Killing-Joke
[57]. Эта группа стояла в одном ряду с Ministry, The Prodigy, Pantera, The Cult и The Cure
[58], песни которых раньше мы слушали ночи напролет. Мы связались с этим человеком и договорились о встрече на нашей репетиции.
Сотрудники звукозаписывающей фирмы обрадовались, что мы не стали тянуть со столь важным делом, и изъявили готовность помочь нам заключить с продюсером контракт.
Грег Хантер небрежностью в одежде и манерах больше соответствовал образу бездомного, нежели продюсера. Он с дружелюбным видом слушал наши песни, но не сказал ничего существенного, если не считать замечания о том, что нам еще многому предстоит научиться. Вечером мы показывали ему достопримечательности Берлина, сводили на конкурсный концерт турецкого хип-хопа. После этого засели с ним в баре. В Англии, видимо, потребление алкоголя ограничивалось какими-то нормами, потому что Хантер поглощал виски с неимоверной жадностью. Ночью его вырвало в квартире у Тилля на ковер. А весь следующий день он провел спящим на диване в нашем репетиционном помещении. Вечером он смог съесть банан и опохмелиться. Мы потащили его в аэропорт. Там, в пьяном откровении, Хантер поведал нам о том, что никакой он не продюсер, к Killing-Joke не имеет никакого отношения. Зато является двойным тезкой Грега Хантера, и мы с ним ошиблись.
Классный урок задал нам этот несчастный проходимец!
В то время набирала популярность рэп-метал-группа из Швеции под названием Clawfinger. Ее продюсером был некий Якоб Хелльнер. Прежде чем связаться с ним, мы, наученные горьким опытом, тщательно проверили достоверность его контактных данных. И только после этого позвонили и пригласили на наш концерт в Гамбурге. В принципе, Гамбург – это было не очень хорошей идеей. Там нас никто не знал. Небольшой клуб, в котором мы собирались выступать, не пользовался популярностью у молодежи. Какое впечатление мы могли произвести на Якоба, играя в маленьком зале, который вдобавок был еще и пуст? Но что сделано, то сделано…
Якоб Хелльнер никак не выразил своего отношения к масштабу нашего концерта. Он оказался деликатным и симпатичным человеком. Выглядел как добродушный преподаватель, который слыхом не слыхивал о рок-музыке. А я думал, что у продюсера рэп-метал-группы изборожденное морщинами лицо, и он непрерывно нервно курит! Хелльнер внимательно смотрел на нас, слушал не перебивая. Так же, как ранее Грег Хантер, он пришел на нашу репетицию, сел на тот же диван, но, в отличие от своего предшественника, привел с собой коллегу по имени Карл. Тот записал отрывки наших песен на плеер.
