На вечеринке образовались первые пары. Некоторые гости уходят, потому что не желают заставлять своих друзей, которых не пустили внутрь, ждать слишком долго. Сам диджей развлекает подругу и поэтому сделал музыку потише.
Моих коллег нигде не видно, и я снова иду в сторону нашей костюмерной. Все закрыто. Везде темно. Неужели я, как идиот, пропустил отъезд? Лечу со своим пакетом во двор. К счастью, микроавтобус еще там, и ребята выходят из других служебных дверей.
В дороге водитель решает полихачить и едет прямо через кордоны оцепления. Стражи порядка ругаются и пытаются остановить нас, но наш парень и не думает тормозить. Такое поведение после наших концертов наблюдается практически у всех водителей микроавтобусов. Думаю, они хотят оставить у нас неизгладимые впечатления на память о недолгом пребывании с ними. Иногда стараются так усердно, что создают действительно опасные ситуации. Один как-то остановил машину прямо посередине шоссе, а сзади на нас с бешеной скоростью мчались автомобили. Я не знаю, почему он остановился. Не думаю, что он забыл дорогу или стал дожидаться фуры с нашим багажом. Мы заорали от страха, и тогда он неторопливо тронулся. Не представляю, как автомобилям, ехавшим позади, удалось затормозить!
В Мексике у нас был водитель, который имел манеру очень быстро нажимать то на газ, то на тормоз, по очереди. Мы называли его байдарочником. В какой-то момент он так нас достал, что мы решили идти пешком. Он нипочем не выпускал нас из машины. Кричал, что слишком опасно остаться в Мехико без сопровождающего. Этот парень искренне переживал за нас, однако совершенно не обращал внимания на свой стиль вождения. На перекрестке он отвлекся, мы выпрыгнули из машины и убежали подальше. После чего с легким сердцем пошли пешком. Когда через три квартала за нами увязалась группа оборванных молодых людей, стало сразу понятно, что имел в виду наш водитель. Мы пошли быстрее, потом побежали, но молодые люди все же догнали нас. Оказалось, что они не хотели причинить нам никакого вреда: им нужны были автографы. Наши поклонники держали в руках грязные носовые платки и просили на них расписаться. А после оставили нас в покое.
Наш нынешний водитель – любитель быстрой езды. Когда его время от времени останавливает полиция, он подолгу объясняется со стражами порядка и кивает на нас. Единственное слово, которое мы понимаем из их разговора, – это Rammstein.
Наконец наступает время, когда мы спокойно можем перекусить. Распаковываем свои запасы бутербродов и с довольным видом жуем. В Будапеште ночью очень темно, но каждый переулок просматривается в мелких деталях. Даже в темноте понятно, что это восхитительный город! Есть по-настоящему уродливые города, обычно из-за обилия высоких офисных зданий, в которых, кажется, никого нет и о которых никто не знает, зачем они. Здесь же, напротив, чувствуется аромат истории, заметно влияние римлян и турок. Толстые каменные стены домов еще дышат теплом минувшего дня. На этих тихих улицах сейчас так спокойно, что я начинаю вспоминать свое детство. В те времена для нас с братом было большим праздником гулять по Берлину. И при этом неожиданно находить красивые места.
Тогда в центре Берлина, между домами, еще существовали большие пустыри, где рос бурьян и лежали обломки старых фундаментов. Там, между неоштукатуренными стенами зданий, стояло успокаивающее тепло. Потом мы бежали открывать большую парадную дверь подъезда, откуда веяло прохладой и чьими-то запасами капусты и картофеля. Этот запах мне очень нравился. Запахи о многом мне говорят, при этом для других людей они, наверно, не всегда приятны. Когда ремонтируют дорогу и покрывают ее горячим гудроном, я могу стоять около нее часами! Вероятно, это запах детства. Я не могу забыть запах клея, с помощью которого мы, дети, клеили вигвамы для маленьких игрушечных индейцев, а позже – корабли для пиратов. Этот клей я с удовольствием наносил бы себе за уши, как любимый парфюм!
Когда я впервые попал в Будапешт, мне особенно понравился запах, доносившийся из метро. Я специально выстраивал свои маршруты так, чтобы они пролегали мимо наибольшего количества спусков к станциям подземки. Только спустя годы я заново открыл для себя этот запах, когда купил свой первый автомобиль. Мне показалось, что в коробке передач не хватает трансмиссионного масла, поэтому полез в багажник, чтобы найти бутылку с ним. Когда же открыл ее, то неожиданно снова почувствовал запах Венгрии! Я часто задумывался о том, не изобрести ли парфюм из запахов, которые мне нравятся. Жаль, что я не знаю многих составляющих. Как чутко улавливали запахи индейцы, как хорошо в них разбирались! Но я не индеец…
Недавно я хотел купить в строительном магазине белую матовую краску, но ее там не оказалось. То же самое повторилось и в следующий раз. А я полагал, что на Западе есть все! Меня это даже немного обрадовало, потому что напомнило, как было раньше у нас, в ГДР. Тогда я сломя голову бегал по магазинам в поисках какой-нибудь вещи. Тем приятнее было потом, когда наконец-то получалось купить задуманное. Да и в очередях я встречал много интересных людей. Получается так, что в любых ситуациях можно выиграть. Найти что-то приятное для себя. Кроме, конечно, удовлетворения неотложных физических потребностей.
Например, сейчас мне снова нужно в туалет. Это со мной постоянно. Доживу ли я до таких времен, когда меня все будет устраивать? Наверно, не существует такого состояния. Видимо, мелкие хлопоты и переживания даже необходимы для того, чтобы вести счастливую, увлекательную жизнь. Почему я сейчас размышляю о таких вещах? Не странно ли то, что это происходит после концерта? Некоторые музыканты рассказывали, что они после выступления будто падают в глубокую яму. Некоторым приходится принять изрядную дозу алкоголя, чтобы вернуться на прежнее место. Я думаю, что у меня нет в этом необходимости, потому что я никогда не поднимаюсь слишком высоко.
Раньше, конечно, я тоже после концерта много пил. Но пил и без концертов. Алкоголь наделял меня достаточным мужеством для того, чтобы спросить девушку, не хочет ли она переспать со мной. С вопросами все клеилось отлично, вот только ответы выпадали соответствующие. Как можно быть пьяным и одновременно привлекательным? Здесь очень тонкая грань. Если неожиданно женщина все-таки не говорила «нет», то в большинстве случаев потому, что была еще пьянее, чем я. Думаю, это значительно лучше ситуации, когда один из двоих трезв. Да, иногда дело все-таки заканчивалось сексуальным приключением… Другого повода, чтобы выпить после концерта, у меня не было. А если я решал опрокинуть стаканчик-другой шнапса, то мне уже было совершенно не важно, нахожусь я в одиночестве или среди людей.
Теперь же после концерта я с большим желанием возвращаюсь домой. Когда мы играем в Берлине – это не проблема. Да и во всей Германии границ для меня не существует. Дрезден находится недалеко, Мюнхен – тоже не за горами. За четыре часа я могу свободно вернуться в свою берлогу.
Некоторые музыканты, даже отыграв концерт в родном городе, предпочитают приходить в себя в отеле. Они не хотят напрягать семью своим опустошенным состоянием. Они действительно становятся задумчивыми и подавленными, когда концерт завершен и публика расходится. Ведь это тот самый момент, когда все, что наиболее значимо для них, резко заканчивается. Тогда остается только маленький человек в огромной массе людей. Я думаю, что в такие минуты каждый из нашей команды вспоминает о своих жизненных ошибках, и от этого ему становится грустно. Я чувствую себя голым или, по крайней мере, очень одиноким, когда рядом со мной нет членов нашей группы. Ведь это самое прекрасное, когда постоянно слышишь рядом знакомые голоса, и у всех нас одна и та же цель, одни и те же заботы.
