– С чего ему вздумалось писать обо мне? – спросил я у Рэйчел за обедом. – Я тихий ученый, не какой-нибудь наркобарон.
– Ты не просто ученый. Ты судмедэксперт, принимавший участие в громких полицейских расследованиях последних лет. Людям это интересно.
Я был уверен в этом меньше, чем она. Все же, ободренный энтузиазмом Рэйчел и стаканом вина, я неохотно ответил на его последнее письмо. Почти сразу ко мне пришел автоматический ответ, что он находится за границей и не имеет доступа к электронной почте.
– Ну я честно пытался, – сообщил я, надеясь, что с этим вопросом покончено.
На следующий день Скотт-Хейз прислал ответ.
Я с радостью отложил бы интервью до свадьбы, но Рэйчел считала, что тянуть с ним не следует.
– К тому времени он может остыть, – объяснила она. – По крайней мере, скажи, что выслушаешь его.
Договорились, что Скотт-Хейз приедет к нам на кофе вечером следующего дня. Мне не хотелось приглашать его в Бэллэрд-Корт, но альтернативой был лишь университет… ну или мы могли бы, конечно, встретиться в каком-нибудь пабе или кофейне. Однако разговор на людях с учетом обсуждаемых тем нам не подошел бы.
И потом, как сказала Рэйчел, вряд ли мы задержимся в Бэллэрд-Корте надолго.
Была суббота. Я работал на ноутбуке в кабинете, а Рэйчел занялась обедом раньше обычного. Вечером к нам собирались заглянуть Джейсон с Аней, и она настояла на том, что будет готовить сама.
Судя по лязгу и отдельным репликам, доносившимся до меня из кухни, Рэйчел начинала уже жалеть о своем решении. Я ждал журналиста к трем и по мере приближения этого срока сообразил, что смотрю на часы чаще, чем на экран ноутбука. Сожалея о том, что вообще согласился на эту встречу, я наблюдал, как минутная стрелка подбиралась к верхней точке циферблата, а потом и миновала ее.
Выждав еще десять минут, я прошел в кухню.
– Он опаздывает. Я знал, что это плохая идея.
– Нет. Плохой идеей было поверить в то, что я смогу приготовить заварное тесто. – Рэйчел отодвинула миксер. – Наверное, он застрял в метро или попал в пробку. Почему бы тебе не приготовить кофе?
Я залил воду в новую, сияющую нержавеющей сталью кофеварку и поставил ее на конфорку. Однако пытаться работать теперь, когда все мысли были заняты встречей, смысла не было. Я только решил дать Скотт-Хейзу еще пятнадцать минут, как зажужжал интерком.
– Тут к вам Фрэнсис Скотт-Хейз, – раздался из динамика голос консьержа.
– Да, спасибо.
– Я же тебе говорила! – воскликнула из кухни Рэйчел.
От необходимости отвечать меня спасла трель моего мобильника из кабинета.
– Можешь открыть ему?
Предоставив ей открывать дверь журналисту, я поспешил через гостиную в кабинет. Телефон – новый, взамен того, который утопила в раковине Лола, – лежал на столе рядом с ноутбуком. Взяв его, я удивился, увидев на дисплее фамилию Уорд. Последние дни она звонила реже, и мы с ней разговаривали только накануне. Выйдя из кабинета, я вернулся через гостиную в кухню и нажал кнопку «ответить».
– Привет, я не ожидал…
– Где вы?
Тревога в ее голосе застала меня врасплох, и я замер в дверях. На плите клокотала кофеварка, распространяя аромат свежего кофе.
– Я дома. А что…
– Рэйчел с вами?
Дверь в прихожую находилась в дальнем конце кухни. Через нее до меня доносились голоса.
– Она открывает дверь…
– Нет! Не дайте ей открыть!
Но Рэйчел уже возвращалась в кухню. На лице ее застыла удивленная улыбка, и, глядя на меня, она изогнула брови.
– Фрэнсис Скотт-Хейз пришла, – объявила Рэйчел, подчеркнув женское окончание последнего слова.
За ней шла худая женщина с неаккуратно остриженными седеющими волосами. Первое, что пришло мне в голову, – произошла какая-то ошибка, и я переписывался не с тем журналистом. Второе – в женщине, которая следом за Рэйчел вошла в кухню, есть нечто, смутно мне знакомое. А потом до меня донесся запах ее духов: хорошо знакомый пьянящий аромат специй и мускуса. Он навсегда врезался мне в память, когда я истекал кровью на пороге своей квартиры, с ножом, по рукоятку погруженным мне в живот.
Голос Уорд еще доносился из телефона, но я его почти не слышал. Грэйс Стрейчан изменилась до неузнаваемости. Красота, от которой захватывало дух, сменилась худобой. Кожа туго обтягивала высокие скулы, темные глаза ввалились, но смотрели на меня с маниакальной ненавистью.
Улыбка исчезла с лица Рэйчел.
– Дэвид?
Я словно окаменел. С кошмарным ощущением дежавю видел, как Грэйс сует руку в сумку, висевшую на плече, как Рэйчел поворачивается к ней. Только тут я вновь обрел способность двигаться.
– Нет! – крикнул я, бросаясь вперед.
Понимая, что опоздал.
Одним плавным движением Грэйс выхватила из сумки длинный нож и нанесла удар. Рэйчел отшатнулась, заливая кровью плиточный пол. А затем Грэйс устремилась на меня, оскалившись и занося нож для нового удара. Я перехватил его, даже не думая, порежусь или нет.
Неожиданно голова Грэйс дернулась назад. Она застыла на месте: Рэйчел одной рукой схватила ее за седые волосы, а другой ударила тяжелой кофеваркой. Горячий металл врезался в запрокинутый назад лоб Грэйс, кипящий кофе выплеснулся из-под крышки, а ручка оторвалась. Кофеварка с лязгом упала на пол, и Грэйс рухнула рядом, выронив нож. Я ногой отшвырнул его в сторону и, не обращая внимания на распростершуюся на полу женщину, бросился к Рэйчел. Она стояла с глазами, широко раскрытыми от боли и потрясения, и зажимала рукой глубокий порез на другой руке. В раненой руке Рэйчел продолжала сжимать оторвавшуюся ручку кофеварки.
– Боже мой, ты в порядке? – Я лихорадочно осматривал ее.
Она неуверенно кивнула. Кровь стекала по руке и капала на пол. На руке, которой Рэйчел зажимала порез, темнели багровые пятна: ожоги в местах, на которые попали капли кипевшего кофе. Бросив быстрый взгляд в сторону Грэйс, не шевелится ли она, я отвел Рэйчел к раковине, пустил холодную воду, намочил ею полотенце и осторожно отвел в сторону обожженную руку.
– Держи руку под краном, – сказал я, обмотав мокрым полотенцем порез на руке чуть ниже плеча.
Она послушалась, охнув, когда холодная вода коснулась ожогов.
– Ты весь дрожишь.
С этим я не мог ничего поделать. Только сейчас я услышал, что кто-то тихо скулит. Опустив голову, я увидел, что Грэйс свернулась калачиком и закрыла лицо руками.
– Больно, – всхлипывала она. – Майкл, пожалуйста, пусть это прекратится…
– Посмотри на нее… – выдохнула Рэйчел.
– Держи руку под водой!
Оставив ее у крана, я шагнул к исхудавшей фигуре на полу. Кровь из глубокой ссадины на лбу смешалась с кофе, превратив лицо Грэйс в раскрашенную маску. Обожженная кожа уже начинала покрываться волдырями, и я вздрогнул, увидев, что́ сделал кипящий кофе с ее глазами.
