– Нет. Мой враг.
Добрыня напряг зрение. Итак, перед ними озеро, куда втекают из глубин потоки невидимых рек, отчего по воде то и дело идет рябь, а дальше расширяющиеся каменные стены, и если присмотреться, то можно увидеть какие-то груды завалов в дальнем конце.
– Туда двигаться? – спросил.
Ответа не получил, но, увидев, как Малфрида пошла в указанном направлении, двинулся следом.
Мокей наблюдал за ними. То, что чужаки прошли по подземным переходам и ничто их не спугнуло, не возвратило назад, а точнее, не уничтожило, вызвало в его душе невольное уважение к пришлым. И эта женщина с желтыми светящимися глазами… Она была ужасна… но и привлекательна неимоверно. Кромешник ощущал волнение, непривычное, но приятное. «Она враг», – знал он, хотя и не мог понять, отчего эта ведьма так важна для темного повелителя. Как и понимал, что теперь, когда пришло его время действовать, будет непросто заставить свое непокорное и бездумное воинство не причинить ей вреда. В любом случае, если они ей что-то сделают, кара обрушится именно на его глиняных чудищ, но не на него. Он-то сам при чем?
Вон Поломанный не удержал чужаков своими призраками, хотя и насылал их раз за разом. Но эта ведьма скоро сообразила, что ей они не причинят вреда, и сумела увести своих спутников. Что будет Поломанному за то, что не справился? Он ведь только выполнял указ Кощея. Но разве Кощея этим умилостивишь, если он посчитает иначе? И тогда…
Вспомнив, что ожидает ослушников, Мокей невольно поежился. Со своего места над пещерой с расселиной наверху он мог видеть самый отдаленный конец этого подземелья. Даже узкий, как щель, провал под скалистой стеной, в невероятной глубине которого смутно шевелились какие-то существа. Очертаний их было не разглядеть, да они и сами не желали быть замеченными – настолько были ужасны. Копошились клубком, пожирая друг друга, расползаясь и изрыгая, а потом снова пожирая. Там были сотни тех из кромешников, которые когда-то чем-то не угодили Бессмертному. И стать такой вечно умирающей, разрываемой и бездумно оживающей тенью… ужаснее ничего быть не может.
Мокей собрался, сложил по-особому руки перед глазами и, глядя сквозь получившийся из сплетенных пальцев узор, повелел:
– Идите! Охраните! Не допустите!
Груда глины под выступом, на котором стоял кромешник, зашевелилась. Стала вспучиваться, разделяться. И вот уже один из глиняных воинов начал подниматься, выпрямился, повернул влево и вправо огромную безликую голову, топнул гигантской стопой. Рядом уже выпрямлялся второй, потом третий. Они все были совершенно одинаковы, у них не было лиц, но они могли видеть глазами того, кто им приказывал. Глазами кромешника Рубца… при жизни Мокея. И сейчас этот слуга Бессмертного направил их на чужаков, внушая единственное желание – растоптать, уничтожить, выдавить из них душу, оставив лишь куски мяса вместо тел.
Наблюдать за тем, как пришлые чужаки всполошились и стали отступать, было приятно. Вот-вот, что вы сможете против этой горы твердой глины, которая веками лежала в темной пещере, ожидая, когда можно будет выступить в защиту своего господина Бессмертного?
Люди внизу кричали, метались, кто-то из них побежал прочь. Даже воин в неуязвимой мерцающей кольчуге не смог устоять, когда на него двинулось глиняное существо, превышающее его в три, в пять раз… А следом еще одно. И все они тянут могучие глиняные лапы к людям, словно пытаются поймать, окружают, топают мощными стопами.
Витязь в кольчуге что-то кричал. Своим ли что-то приказывал? Или орал от страха и ярости при виде огромных чудищ? Вон сколько их – Мокей лепил и поднимал из глины все новых и новых воинов, направлял на чужаков. Тот, что в кольчуге, все еще мечется перед ними. Ничего, червяк, сейчас тебя раздавят!
Слишком поздно Мокей понял, что этот пришлый не так-то прост. Несмотря на опасность, он все же сообразил встать там, куда попадал отсвет из пролома в горной породе наверху. И не отступил, когда один из глиняных опускал на него стопу. Огромной силы удар отразился в шлеме-зерцале, вернулся на наступающего воина, отбросил его так, что тот рухнул от своей же мощи, развалился на куски. И это все? Сейчас Мокей снова его поднимет. Ничего страшного, что еще один из наступавших на витязя воинов опрокинулся и упал. Однако, кто бы ни был темноглазый пришлый, в храбрости ему не откажешь. Не всякий устоит, когда на тебя давит гора глины.
А остальные где? Мокей чуть не захохотал, увидев, как мечется маленький шаман. Ишь какой шустрый! Глиняные идут медленно, но каждый их шаг равен множеству прыжков и скачков маленького человека. Вон уже настигает, сейчас задавит…
И ведь почти задавил, когда шаман споткнулся и упал. Лишь каким-то чудом светловолосый чужак успел схватить паренька и рывком оттащил в сторону. Ну и что? Глиняный уже поворачивался к ним двоим, а те в отчаянии бежали к озеру.
Вдруг Мокей ощутил смутное беспокойство, хотя и не понял, чем оно вызвано. Он видел, как эти двое бросились в воды, где только холодная стылость и склизкое каменное дно, где легко захлебнуться, если еще и сверху надавят…
Глиняный шагнул следом, за ним еще один из стражей, и еще… Теперь эти двое в воде наверняка погибнут, когда их начнут давить. Люди барахтались в воде, пытались доплыть до дальней стены, ныряли и вновь всплывали среди наваливающихся вокруг бездушных преследователей. Вот-вот, именно наваливающихся, ибо поднятые силой чар глиняные воины в размягчившей их воде просто рухнули, легли кучей мокрой глины и не шевелились. Подвластные воле кромешника, они еще пытались шевелиться, но конечности их вязли, большие головы отваливались, замирали в воде кучей грязи.
Ну хоть завалит их этой грязью, надеялся Мокей, с ужасом понимая, что хранившаяся безвременно глина не устоит против обычной… самой обычной воды! Потонет, раскиснет!..
Сколько там еще осталось материала под скалой, чтобы создать новых стражей? Кромешник уверенно творил заклинание, поднимал их, хотя и заметил, насколько они уже меньше первых. Да и храбрец в шлеме, отражавший их удары, не отступал, а даже шел на глиняных чудищ, каждый раз опрокидывая нелюдей их же силой. Мокею было непросто поднимать новых, да еще и стараться восстановить тех, кто развалился от отражения шлема-зерцала. А еще нужно было проследить, где ведьма. Где же она? Похоже, исчезла, когда кромешник начал поднимать глиняных стражей.
И вдруг он увидел ее. Прямо перед собой. Ее волосы взлетели и превратились в огромные черные крылья. И теперь эти крылья бились за плечами ведьмы, поднимая ее все выше и выше. Ее глаза горели, она выискивала взглядом того, кто творил колдовство, она хотела найти своего врага-кромешника!
В какой-то миг их взгляды встретились. И Мокей содрогнулся от мощи ведьмы. Он смотрел на нее сквозь сплетенные для заклятия кисти рук, и поэтому, наверное, первая молния, пущенная ею, не причинила ему вреда.
Молния в подземелье! Это было нечто… И так страшно! Но кромешник понимал, что какой бы силой от Перуна Громовержца ни была наполнена ведьма, долго пускать небесный огонь в подземном мраке она не сможет. Ну же, желтоглазая, давай еще! Скоро твой грозовой огонь иссякнет!
