Мечущиеся до этого тени вмиг исчезли. Больше не шуршали их крылья, не мельтешили силуэты, не скалились безобразные рожицы. Добрыня видел проход к колонне и, выждав немного, шагнул вперед. У него в деснице была тяжелая дубина, на шуйце
96 привычно, как в былых сечах, был устроен подобранный возле ослабевшего викинга щит. Добрыня мало на него рассчитывал – если этот окованный железом деревянный щит варягу не помог, то и ему особо на такую защиту рассчитывать не стоит. Чуть мерцавшая на Добрыне неуязвимая кольчуга казалась совсем невесомой, не стесняла движений, а с пластины-зерцала на налобье шлема порой отсвечивал желтоватый блик, скользивший то под ногами, то на каменных стенах – смотря куда глядел сам витязь. Что отражает сейчас зерцало, отчего получается подобный отсвет? Добрыня особо не задумывался. Он был уже у колонны. Кладенец спрятан где-то здесь. Витязь внимательно осмотрелся, но не заметил поблизости ни каменного алтаря, на котором мог лежать заветный клинок, ни ниш в стенах, где можно было схоронить оружие. Широкое открытое пространство у столба-сталактита, гладкая арка наверху – и все. Ну и что теперь делать? Где искать?
Добрыня чувствовал в себе огромные силы и, поразмыслив, решил для начала разбить этот столб-подпору. Ему даже казалось, что он уже различает запрятанный в камне клинок. Может, именно он невидимо мерцает изнутри сталактита, а зерцало шлема отражает его сияние?
Размахнувшись, Добрыня ударил по каменному устою мощной дубиной. Та вмиг разлетелась. Ну и что можно было от нее ожидать? Добрыня закинул щит за спину, сжал кулак, размахнулся…
Словно из ниоткуда вылетел белый страж и со свистящим звуком пронесся через Добрыню. Именно через него. Посадника даже замутило, ощущение было такое, как будто внутренности сдавили и отпустили. Мгновение – и белый уже карабкался на стену, там перескочил с уступа на уступ и развернулся, готовясь для нового прыжка.
Ну и какая тут помощь от кольчуги, если этот блазень может проникнуть сквозь тело богатыря? И все же, если бы не она, Добрыня уже лежал бы пронзенный кромешным существом насквозь. Понимая это, он успел подставить щит, когда кромешник снова кинулся на него, размахивая чем-то длинным и гибким. Ноги оплело, пришлось напрячься, чтобы устоять и не упасть. А вот обычный щит вдруг выполнил свою задачу: металлический умбон в его центре ударил в Белого и отбросил. Ну, нелюдь, давай же, нападай еще! Добрыня чуть склонил голову, подставляя зерцало шлема. Отразись в нем, тварь кромешная, – и твой удар придется по тебе же!
Но ринувшийся снова в атаку Белый, похоже, знал, чем ему может грозить зерцало шлема. Вроде и несся почти прямо, но успел отскочить, стараясь при этом захлестнуть невидимым кнутом сбоку. Добрыня чувствовал, как что-то прошуршало по кольчуге, и резко развернулся, пытаясь уловить отражение кромешника в шлемной пластине. Но тот был стремителен и увертлив. Только что был тут, а уже где-то сзади. Но и в Добрыне были сейчас невероятные силы. Заметил, где мелькнула белая голова кромешника, бросился следом. Не вечно же этой твари нападать.
Добрыня легко взобрался по стене вслед за белой тенью, постарался ухватить. Белый вдруг издал тонкий, пронзительный визг, от какого у Добрыни стрельнуло в голове, заложило уши. Повиснув на стене, он приник к ней, замер и потряс головой, чтобы вернуть себе исчезнувший звук. Разобрал, как где-то зашуршало, словно камешки посыпались. Прыгнул в том направлении и легко, как кошка, опустился на ноги. Сам не ожидал от себя такого умения, но ведь получилось же! Плохо только, что кромешник этот пропал, как и не было его.
Добрыня переводил дыхание, озираясь по сторонам, прислушиваясь. Белого нигде не было. Ишь блазень, его охранять тут поставили, а он как почуял богатырскую силу, так и в прятки играть! Глаза Добрыни от напряжения порозовели, зрачок сузился в точку, высматривая. И витязь догадался, что белый страж не затаился во мраке, какой он сейчас легко просматривал, а укрылся где-то в расселине на стенах пещеры. Вон их тут сколько. И что теперь делать? Искать его? Обшарить всю пещеру? Или все же его цель – это меч, а не страж, который, испугавшись, предпочел отступить и затаиться?
Тишина в подземелье теперь была такая, что Добрыня слышал ровные сильные удары собственного сердца. И все, никаких больше звуков. Ишь как затаился, белая тварь! Ну и пусть проваливает… куда тут еще можно провалиться. А он, Добрыня, займется столбом.
Сильный кулак так грохнул по сталактиту, что тот содрогнулся, стал разлетаться каменными осколками в разные стороны. Добрыня ощутил, как удар отдался в плече, однако должен был признать, что это еще не вся таящаяся в нем сила. Если он начнет лупить с полной отдачей, то этот столб скоро рассыплется, упадет. Столько мощи в себе посадник никогда еще не ощущал. С такой-то силушкой…
Уже занесенный кулак Добрыни вдруг замер. Сила – это хорошо, однако и подумать не мешало бы. Неужели Кощей поставил охранять заветное оружие столь легко побеждаемого стража, который сбежал, получив первый же отпор?
Добрыня осмотрел столб еще раз. Ранее, двигаясь по подземелью, он миновал немало подобных. Ну разве что арка наверху была явно выточена мастерами, а не сложилась от наслоений горной породы. Конечно, сейчас посадник может свалить эту опору… но стоит ли? Он прижал лицо к камню, прислушался и стал вспоминать. И как погружался под воду, добывая неуязвимую кольчугу, и как позже спускался в земляную нору под сейд-камнем – всякий раз у него было ощущение, что дивные доспехи наблюдают за ним при его приближении, словно у них была душа и они смотрели, ждали…
Сейчас же камень столба казался обычным, холодным, мертвым. А вот то, что за ним кто-то наблюдает, Добрыня чувствовал ясно. И не из столба, к которому приник, а со спины. Ну, ясное дело, это страж таится, ждет момента, чтобы напасть. Или не страж?
Добрыня отбросил щит, замер, приглядываясь. Кромешник в этом мраке может таиться долго. Не решается показаться, сообразив, что гость тоже наделен силой? Или испугался волшебных доспехов? Или Кощей не велел ему трогать того, кого ждет? Но тогда зачем кромешник вообще нападал? Ведь изначально его у столба не было.
Добрыня постарался определить, откуда направлен взгляд. И в какой-то миг опять заметил блик от зерцала на шлеме. Отражает некий свет, все же решил посадник. Значит… Он осторожно прошел под аркой. Уже не искал взглядом кромешника, а следил за бликом. Шаг, другой. Желтоватый блеклый отсвет от шлема стал как будто ярче. А потом опять раздался тонкий пронзительный звук, и кромешник прыгнул сверху, быстрый, как молния.
Добрыня еще успел заметить темные дыры вместо глаз на белой маске и оскаленную клыкастую пасть. Миг – и он схватил огромного кромешника за горло, сжал. Тот размахивал руками, царапал неуязвимую кольчугу, опять чем-то оплел ноги, толкнул ногой в грудь, стараясь повалить богатыря. Но Добрыня устоял и рванул что было сил упершуюся в грудь ногу.
Сил было много. Он попросту разорвал кромешника пополам. Но и разделенный, разорванный, тот продолжал бороться, вырываться. А потом вдруг стал отползать. Вернее, отползала только половина его, ноги свалились беззвучно, а верхняя часть тела, упираясь на руки, попыталась взобраться на стену, чтобы убежать. Однако Добрыня прыгнул за ним и схватил то, что успел заметить: из разорванного, брызгающего темной кровью тела кромешника виднелась крестовина сверкающей рукояти меча.
