— Конечно, искал!
Мертензия пожала плечами.
— Ты так говоришь. Но если у кого-то есть веская причина желать Малкольму зла, то это у тебя.
Четверо из нас взглянули на него с любопытством. Он вызывающе посмотрел на каждого из нас, после чего Каспиан театрально закатил глаза.
— Вы не можете верить, что я как-то связан с этой ерундой. Не можете! Я даже не знал Розамунду на самом деле.
— Ты мог все потерять, если бы она родила наследника Ромилли, — упрямо обвиняла Мертензия. — Убедительный повод, чтобы покончить с ней.
— Покончить с ней? — Его глаза обратились к небу, затем он посмотрел на нас с немым призывом.
— В словах леди есть смысл, — ровным голосом сказал Тибериус.
— Я был еще мальчиком, когда она исчезла, — возмутился Каспиан. — Я даже не закончил школу. Вы действительно думаете, что я убил жену моего дяди, чтобы унаследовать эту проклятую груду камней? И кто, черт возьми, сказал что-нибудь об убийстве до того, как воображение Мертензии взорвалось само собой? Нам не известно, может, Розамунда уехала по собственной воле и сейчас живет в Аргентине.
Он закончил свои возражения великолепной аркой лба, жестом, который Тибериус освоил в колыбели. Но у Каспиана не хватило духу справиться с этим. В конце тирады его голос немного дрогнул. Стокер бросил на него сочувственный взгляд.
— Успокойся, парень, никто не обвиняет тебя в убийстве.
— Она обвиняет, — Каспиан дернул головой в сторону Мертензии.
— Да, я, пожалуй, так думаю, — ядовитым тоном подтвердила она.
— Ты проклятая, чудовищная…
— Теперь, кто кого оскорбляет? — вопросила она с торжествующим видом.
— Вы оба утомительны, — произнес Тибериус. — И, Мертензия, при всем уважении, больший грех лежит на вас, как на старшей.
— В значительной степени, — злорадно добавил Каспиан.
Ее верхняя губа изогнулась.
— Уколи мое тщеславие, если хочешь, мальчик, для меня это ничего не значит. Наши ценности, мой дорогой Каспиан, ничем не похожи. Я забочусь о земле и людях острова, истории и жизни, которую мы ведем. Ты никогда этого не поймешь.
— Надеюсь, я справлюсь, когда буду здесь хозяином.
Мертензия вскочила на ноги, указывая обвиняюще пальцем.
— Вот оно! Признание твоих амбиций.
Каспиан вскочил, повернувшись к ней лицом над чайным столиком, чуть не опрокинув блюдо со взбитыми сливками.
— Я просто сказал…
Некоторое время они кричали, швыряя друг в друга оскорблениями поверх булочек, пока мы с Тибериусом наблюдали. Стокер сидел, довольно поедая бутерброды, прежде чем перейти к аппетитному на вид пирогу, украшенному марципаном.
— Должны ли мы их остановить? — растерялась я.
Стокер пожал плечами.
— Зачем беспокоиться? Конфликт назревал некоторое время. Возможно, небольшая перебранка очистит воздух.
— Такие свары мешают нам искать Малкольма, — негодовала я.
— По-моему, это не является чьим-либо приоритетом, — резонно заметил он.
Мертензия и Каспиан синхронно замолчали при упоминании имени Малкольма, оба выглядели слегка смущенными.
— Бедный Малкольм, — забормотала Мертензия. — Интересно, где он может быть?
Тибериус воспользовался возможностью, чтобы ухватить бразды правления.
— Пока мы были в его комнате, осмотрели дорожную сумку. Малкольм совершенно прав по этому поводу. Саквояж определенно принадлежал Розамунде и заполнен вещами, которые она считала своим самым ценным имуществом.
Прежде чем восстанавливать панель, Стокер и я тщательно спрятали саквояж в норе священника. Мы решили, нет причин брать улики с места их сокрытия. Там для них казалось безопаснее, чем где-либо еще.
— Где эта сумка сейчас? — потребовала Мертензия.
— В настоящее время вам ни к чему это знать, — отрезал Тибериус, каждый дюйм лорд. — Теперь, в отсутствии Малкольма, напомню, я самый высокопоставленный человек на этом острове. Кроме того, я лорд-магистрат округа, где расположено мое загородное имение, и без сомнения, более знаком с законом, чем кто-либо из присутствующих. Если только у вас не припрятан какой-нибудь констебль или судья? — он перевел взгляд с одного пустого лица Ромилли на другое. — Нет? Хорошо. Тогда давайте расставим точки над «i». Я беру на себя контроль над этим вопросом. Разрешаю поиск Малкольма Ромилли по всему острову. Ни один камень не останется на месте, пока мы его ищем. Мой брат и мисс Спидвелл будут помогать мне. Что касается вашей парочки — либо вы помогаете, либо держитесь к дьяволу подальше от меня, вам ясно?
Каспиан лишь кивнул, но Мертензия стиснула кулаки, гневные эмоции отразились на ее лице. Тон Тибериуса стал шелковистым.
— Вы должны простить меня, но боюсь, я не услышал ваши ответы.
— Да, мой лорд, — быстро сдался Каспиан.
Мертензия резко кивнула, казалось, против воли.
— Да, мой лорд. — Ее голос был хриплым, два ярких пятна горели на щеках.
— Превосходно. Теперь, когда мой брат уничтожил весь пирог, я предлагаю подготовиться и начать поиск. Нам все равно здесь больше нечего есть.
* * *
Под умелым руководством Тиберия был обыскан весь остров. Рыбаки и жители деревни осмотрели здания и поля, не пропуская различные укромные уголки и пещеры контрабандистов, неизбежные в таком месте. Мертензия и Каспиан образовали маловероятный союз и тщательно обследовали территорию замка. Тибериус остался в библиотеке, распорядившись, что любой, кто обнаружит что-либо заметное, немедленно сообщит ему. Стокеру и мне была поручена задача обыскать сам замок.
— Это нелепое занятие, — пробормотала я после того, как мы поднялись по четырнадцатой по счету лестнице и осмотрели двадцать седьмую пустую спальню. — Он может быть где угодно. Кто-нибудь подсчитывал лодки? Возможно, он поплыл к одной из Трех Сестер.
— Невозможно, — Стокер осматривал безжалостно пустой туалет. — Малкольм знает эти воды. Он бы никогда не попытался совершить такой самоубийственный поступок.
Я остановилась, и перевела взгляд на Стокера.
— Не надо, — приказал он, интуитивно понимая мои мысли. — Даже не предлагай это.
— Мы должны рассмотреть такую возможность, — настаивала я. — Ты признаешь, что он сильно пострадал, и он кажется чувствительным человеком. Кто сказал, что дорожная сумка Розамунды не была последней каплей? Это заметно повлияло на его рассудок. Возможно, факт, что она не ушла сама, оказался невыносимым. Наверное, он размышлял об этом с тех пор, как наткнулся на саквояж, пока не смог больше терпеть. Только представь: он глубоко влюблен в Розамунду, потерять ее было душераздирающим опытом. После многих лет неуверенности Малкольм обнаруживает доказательства, что она не покидала остров, что она, должно быть, мертва. Он приглашает избранную группу гостей, чтобы те помогли узнать правду о ее исчезновении. И вместо этого он, кажется, поднял из могилы призрак. Какой ужас вспыхнул в его душе! Должно быть, он почти сошел с ума от горя и шока. Что может быть более естественным, чем решение присоединиться к ней?
