— Сжимающая коробка с ремнями для переноски между бедер, которая издает стоны во время реплик. Свечи с фитилями, подделанные, чтобы гарантировать, что они погаснут в определенное время. Все здесь предназначено для того, чтобы обманывать доверчивых. — Его рот сжался от отвращения. — Нет музыкальной шкатулки, чтобы одурачить нас звуками клавесина, но есть средства для любого другого эффекта. Хелен Ромилли — шарлатан, — вынес он окончательный приговор.
— Я вижу, вы раскрыли мой секрет, — отозвалась Хелен из дверного проема. Она стояла на фоне света из коридора, прижимая кошку к груди. Прежде чем мы успели заговорить, она вошла, закрывая дверь.
— Я не виню вас за ваше неодобрение, — сказала она спокойным голосом. — Я могу только умолять вас понять необходимость кормить себя и сына.
— Зарабатывая на надеждах и страхах скорбящих? — потребовал Стокер.
Она наклонила голову.
— Я не оправдываюсь перед вами. Мы все живем в мире мужчин, не так ли? А вы — мужчина.
— Вы говорите, что я не могу понять ваш выбор? — он с грохотом уронил крышку сундука.
— Нет. Я говорю, что мисс Спидвелл поймет лучше. Скажите, — она повернулась ко мне, широко раскрытые глаза мерцали при свете лампы. — вы когда-нибудь беспокоились о том, чтобы не дать волку войти в дверь? Вы зарабатываете на хлеб. Вам знакомо чувство, когда вы выжаты до последней корочки?
— Да, — ответила я. Голова Стокера вскинулась, но я не сводила глаз с Хелен Ромилли. Она гладила свою кошку, снова и снова проводя белой рукой по черному меху. — Не раз, если честно.
— Тогда вы знаете. Вы знаете, каково это решать, что вы будете и не будете делать, чтобы остаться в живых.
— Я тоже был беден… — начал Стокер.
Она резко оборвала его, заставив кошку пошевелиться:
— Пока вас не заставят задуматься о продаже своего тела, вы не были бедны. Не сравнивайте свою ситуацию с нашей, — Она снова повернулась ко мне. — Представьте, насколько велики последствия выбора, когда вам приходится думать не только о себе, но и о ребенке. Я вела изнурительную жизнь, мисс Спидвелл. Моя беда — любить беспомощных мужчин, сначала мужа, а теперь сына. И не заблуждайтесь, я люблю их по-настоящему. Но быть человеком, от которого все зависит, утомительно. Если еда должна была найти путь к столу, мне ничего не оставалось, как предоставить монету. То же самое с крышей над головой и туфлями на ногах. Я знала, что делаю, когда вышла замуж за Люциана. Он не претендовал на то, чтобы быть практичным мужчиной, но осмелюсь предположить, что вы достаточно émancipé, чтобы понять мою мотивацию, — рискнула она кинуть взгляд на Стокера.
— Я могу понять влечение к нему, но не брак с ним, — призналась я.
— О, мы могли бы быть друзьями при других обстоятельствах! — воскликнула Хелен.
— Разве мы не можем быть друзьями сейчас? — спросила я.
— Не тогда, когда вы подозреваете моего сына в убийстве, — Хелен посмотрела на Стокера. — Уверяю вас обоих, я знаю его недостатки лучше, чем он сам. Я каталогизировала их в характере его отца еще до рождения сына. Вы никогда не видели, чтобы двух человек выкроили так близко из одной ткани. Их непрактичность, их сцены и мелодраматизм — не что иное, как кусочек муслина в ваших руках. Каспиан увлекается тем, что закатывает истерики просто потому, что считает — это делает его интересным. Возможно, он мог бы заняться охотой или глокеншпилем
[27], но вместо них он выбрал такое хобби. Помимо этого в нем нет ни одного злонамеренного атома.
Я не стала спорить с оценкой преданной матери своего ребенка, просто попробовала другую тактику.
— Конечно, Малкольм помог бы, если бы знал, что есть проблемы с деньгами.
— Малкольм! Благослови вас Бог, он не мог помочь себе. Когда Розамунда исчезла, он сошел с ума. Письма, которые я отправляла, оставались без ответа в течение нескольких месяцев. К тому времени, когда он смог ответить, я уже выбрала. Я не хотела продавать тело, поэтому продала душу.
— Тогда вы стали мадам Еленой? — спросила я.
— Был аннуитет из поместья Ромилли, который Люциан обеспечил для нас, но он также оставил долги, тяжелые. Я изо всех сил пыталась выплатить их. В конце концов, я подумала, что лучше всего привезти Каспиана сюда. Повидаться с дядей и заодно напомнить Малкольму, что у него есть готовый наследник, сын его брата.
— И, возможно, дать почувствовать себя виноватым, что своим браком лишал Каспиана наследства? Виноватым достаточно чтобы платить ему отдельное пособие? — рискнула спросить я.
Она пожала плечами.
— Почему бы нет? Если бы из этого ничего не вышло, по крайней мере сэкономили бы пару месяцев квартплаты и расходов на питание. Поэтому я написала, и Малкольм пригласил нас на лето. Мы остались на свадьбу. Но когда Розамунда исчезла, стало ясно, что не будет никаких дополнительных денег. Малкольм попросил нас уехать. Нам трудно жилось в Лондоне. Я перебирала все возможные методы, как смягчить наши финансовые проблемы. В отчаянии я пошла к медиуму и попыталась связаться с Люцианом. Признаю, на меня повлияли остатки прекрасного винного погреба Люциана. Но у меня хватило ума в течение первых двух минут понять, что женщина — мошенница. Я так и не получила сообщение от Люциана, но после мне пришло в голову, что ответ все-таки нашелся. Я презентабельнее и красноречивей, чем эта шарлатанка, у меня неплохие манеры общения с людьми. Понадобились всего несколько реквизитов и новая персона. Таким образом, родилась мадам Елена, — закончила она с воодушевлением.
— Почему вы приехали сейчас? — задал вопрос Стокер.
Ее улыбка была безрадостна.
— Потому что, возможно, удержала волка от двери, но все еще слышу его вой. После исчезновения Розамунды Каспиан — единственный наследник Малкольма. Малкольму нужно было напомнить об этом. Если он пригласил меня сюда, чтобы вызвать ее дух, я счастлива подыграть.
— Вам случалось на самом деле видеть призрак ? — осведомилась я.
Ее лицо помрачнело, а рука замерла на кошке.
— Только один раз.
— Розамунда, — мягко сказал Стокер.
— Не знаю, что произошло. Я начала сеанс как всегда, вызывая духов. А потом случились вещи, которые я не могу объяснить.
— Как вы делаете постукивания? — поинтересовалась я.
— Просто, — объяснил Стокер. — Выпустила руку Каспиана и постучала по нижней части стола.
Хелен кивнула.
— Большинство людей слишком подозрительны, чтобы допустить такой легкий трюк. Но я знала, что Малкольм не сочтет странным, если Каспиан займет место рядом со мной.
— А свечи? Как они погасли? — с любопытством спросила я.
