— А волосы? — ляпнул он и тут же пожалел. Воспоминания тенью пронеслись в ее глазах, она горько усмехнулась:
— Тоже ложь.
— Но зачем?
— Подумай, — она склонила голову, точно синичка на ветке, — Если ты увидишь мужчину с длинной бородой, о чем ты прежде всего подумаешь?
— Что он, скорее всего, опытный маг, — выпалил он, не задумываясь.
— А силу ведьмы всегда можно оценить по длине косы. Видишь, как все легко. Тем не менее инквизиторы, — Дарина выразительно посмотрела на его неровную челку и отросшие волосы, которые он теперь затягивал в хвост. На затылке, — Инквизиторы не носят бород и не отращивают длинные волосы.
— Потому что они могут лишь собрать остатки чужой магии.
— Что мешает это же сделать магам?
— Способности?
Ведьма покачала головой:
— Уверенность, что это им чуждо. Подумай сам, ты происходишь из древнего магического рода, но стал инквизитором, почему?
— Потому что у меня нет дара, я не смог усмирить стихию, — горько усмехнулся он, вспомнив отчаяние и злобу, которые захлестывали его в те дни, когда он безуспешно пытался поочередно подчинить себе то огонь, то воду.
— Зато легко подхватывал магию других?
— Верно. Как шакал, подхватывающий падаль, — голос Ириуса звучал очень ровно, он словно повторял хорошо заученный урок. Дарина замерла, а затем подошла к сидящему на поваленном бурей древнем стволе инквизитору:
— Ты не смог подчинить ни одну стихию, потому что ты можешь подчинить их все, Ириус. Попробуй. Подчини не воду, но пар… не землю, но саму жизнь, растущую из нее… — ее голос звучал проникновенно тихо. Ириус огляделся. От его магического зрения не укрылись потоки магии, плывущие в воздухе. Робко и неумело, он потянул за одну из таких невесомых переливающихся радугой паутинок-нитей, стремясь распутать ее. Раздался мелодичный звон, руки обожгло, словно от удара. Кровь вновь хлынула из носа.
— Ириус! — Дарина наклонилась к нему, — Откинь голову.
Ириус повиновался, но тут же захлебнулся солоноватой жидкостью и закашлялся.
— Не вставай, — теплая ладонь легла на переносицу, легкое покалывание говорило о том, что ведьма вновь использовала магию. Дышать стало легче. Дарина убрала руку, и инквизитор растянулся на лежанке, всматриваясь в ослепительную голубизну неба. Голова все еще кружилась. Он ненавидел себя за слабость, но ему было приятно знать, что зеленоглазая ведьма заботится именно о нем.
Верхушки сосен слегка покачивались, или это все еще кружилась голова. От слабости его мутило, и Ириус решил не думать об этом, как и о магии, и о своих чувствах к Дарине. Со всем этим он должен разобраться чуть позже, когда они доберутся до города.
Больше всего инквизитора беспокоили вчерашние мертвяки. Они были слишком… организованными? Да, пожалуй, именно это и смущало, словно куклы-марионетки, они подчинялись чьей-то воле, и это настораживало.
Хруст веток и голоса возвестили о приходе охотников. Дану удалось подстрелить двух куропаток, и теперь они с гномом яростно спорили, кто будет их ощипывать.
— С пробуждением! — радостно и потому очень громко завопил Кердрик. Его голос гулко отозвался болью в висках, Ириус поморщился и присел, одним глотком допивая отвар из кружки. Дан бросил добычу у костра.
— Вот! — он гордо поглядывал на своих спутников, — Сам подстрелил!
— А две стрелы в «молоко», — ехидно вставил гном.
— Ты вообще из лука стрелять не умеешь! — напустился на друга полукровка.
— Секира — вот истинное оружие! — гном любовно провел рукой по блестящим лезвиям топора.
— Много тебе тогда ночью помогла твоя секира против мертвяков! — хмыкнул Дан.
— Я ее хотя бы достал, а у тебя тетива лука за седло запуталась!
Их голоса звучали все громче, гулким эхом раздаваясь в голове инквизитора.
— Тихо! — рявкнул он, поморщился и чуть тише добавил, — Оба хороши были.
Друзья потупились, понимая, что не отличились особой храбростью.
— Да ладно, — успокоила их Дарина, — В первый раз почти у всех так.
— Ну, вы-то не растерялись, — буркнул полуэльф, по всему было видно, что он стыдиться вчерашней слабости. Дарина ободряюще улыбнулась:
— Нас просто заранее готовят. Особенно инквизиторов.
Охотники взглянули на Ириуса, приподнявшегося на лежанке и со скептическим видом рассматривающего куропаток. Двумя пальцами брезгливо приподняв одну из птиц за лапу, он вдумчиво изучал распахнувшиеся крылья.
—Интересно, — наконец сказал он, — А кого учат ощипывать этих птиц?
Дарина с улыбкой забрала у него дичь и тихонько дунула. Перья осыпались с тушки, будто листья с осины. Вторая птица последовала за первой.
—Здорово, — благоговейно прошептал Энданиэль, с восторгом посматривая то на полностью ощипанных птиц, то на перья, летавшие по всей поляне, — А потрошить как?
—А для этого, — Дарина бросила озорной взгляд на Ириуса, — У каждой уважающей себя ведьмы инквизитор имеется. Тем более этот даже отоспался.
Ириус лишь хмыкнул в ответ и нарочито медленно поднялся с лежанки, забирая тушки и доставая из-за голенища сапога нож. Дарина с недоверием следила за его движениями.
— Откуда? — тихо выдохнула она. Мужчина усмехнулся, не в силах отказать себе в издевке:
— Каждый уважающий себя инквизитор должен знать, как распотрошить тело…
И, видя, как Дарина побледнела, чуть мягче добавил:
— У меня был камердинер… начинал как браконьер в имении, его поймали, хотели повесить, но я вмешался и забрал парня себе. Он и научил, мы вместе охотились.
Умело разделав дичь, он насадил мясо на заботливо заготовленные гномом колышки и поставил на огонь. Неизвестно откуда появившаяся кошка с урчанием набросилась на оставленные для нее потроха.
Начинало подмораживать. Они все расположились у костра, бросая нетерпеливые взгляды на нанизанные на вертела тушки, жир с которых уже начинал по капле стекать прямо на раскаленные угли. Гном, порывшись в седельных сумках, достал припрятанную на черный день флягу с самогоном.
— Оставь, может, потом пригодится, — попытался запротестовать полукровка, но его друг уже разливал мутноватую жидкость по холодным железным кружкам.
— За знакомство! — он протянул кружку инквизитору, тот кивнул и повторил:
— За знакомство! — он пристально посмотрел на ведьму, — За встречу.
Дарина сделала вид, что не заметила.
— И что будем дальше делать? — спросил Дан, когда обед был съеден.
— Надо идти в Бжегож, — Ириус решительно поставил кружку на землю.
— Зачем? — встревоженно спросил полуорк.
