— Она нам к лошадям подойти не давала, — пожаловался один из пострадавших.
— Еле отскочить успели, куртку когтями порвала, — вторил ему в унисон товарищ, суя ведьме под нос разодранный рукав, из прорех которого торчали жесткие курчавые волосы.
— Интересно, — протянула Дарина, брезгливо отстраняясь от охранников, — А чего вы у наших лошадей рядом стояли? В сумки заглянуть хотелось?
—А как нам других привязывать? Коновязь-то одна! — заученно отпарировали орки. Тяжело вздохнув, Ириус протянул им пару серебрушек:
—Вот, компенсация.
—Спасибо, господин! — охранники явно повеселели. Тем временем Ириус с Дариной отвели лошадей к краю площади.
Под удивленные взгляды, охотники водрузили городского инквизитора на одну из своих лошадей. После бурных препирательств, сурово прерванных окриком Ириуса, Энданиэль вскочил в седло позади старика. Кердрик сел на другую лошадь, бухтя что-то под нос об эльфах-переростках. Ириус помог Дарине затянуть подпругу, посадил ее в седло и вскочил на своего гнедого. Неспешно они направились в сторону городских ворот.
—Может, нам ускориться? — неуверенно предложил Дан, поглядывая на подавленного пленника. Ириус улыбнулся:
— Не стоит. Сержант в таверне не отличался особым умом. А стражники у ворот могут проявить излишнее рвение и попытаться освободить заложника.
— Ты с ними не справишься? — не поверил Кердрик.
— Справлюсь, конечно, но мне хочется обойтись без лишнего кровопролития, в конце концов, стражники не виноваты в том, что городской Глава — мерзавец и предатель.
— Интересно, куда это вы собрались? — раздался хорошо знакомый бас у них за спинами.
— Гжесь? — все разом обернулись. Пра Доменик радостно выпрямился, узнав известного Волка, который неоднократно приводил ему беглых преступников. Подбоченившись, тот стоял посередине улицы и хмуро разглядывал всю компанию. От проницательного взгляда знаменитого Охотника за голованми не укрылось ни раздражение Ириуса, ни смущение его подельников. Лишь Дарина была абсолютно спокойна.
— Какими судьбами, Гжесь? — почти ласково спросила она. Тот тяжело вздохнул:
— Да вот, мне сказали, что негодяи захватили почтенного горожанина, который — к тому же — Глава городской инквизиции, и теперь собираются, прикрываясь им, как щитом, покинуть наш славный город.
— И рассказал это толстый босоногий сержант, — подхватил Ириус.
— А то! Запугали вы беднягу, трясся как осиновый лист, — кивнул головой Волк.
— Да он сам себя напугал! — возмутился Кердрик и тут же был удостоен двух грозных взглядов: Гжеся и Ириуса. Гном тут же съёжился и поспешил спрятаться за лошадиную шею. Выглядело это очень забавно, Ириус против воли улыбнулся.
— Эх, ребята, — наигранно вздохнул Гжесь, — Постоялый двор подожгли, затем страже сопротивлялись, инквизитора похитили. Двое из вас — так вообще дезертиры из моего отряда, двое других — маги, один из которых врал, что он инквизитор… Вот что мне с вами делать прикажете?
— Дать проехать своей дорогой? — слишком миролюбиво предложил Дан. Гжесь громко расхохотался, показывая, что оценил шутку.
— Да ты у нас остряк, всегда таким был, ублюдок остроухий! — сквозь смех сказал он, — Вы уж извините, но отпустить не могу. Даже тебя, Даринка. Приказ у меня. От Самого!
Он грозно поднял палец вверх.
— Самого кого? — как можно более небрежно поинтересовался Ириус, заметив, что Дарина уже сплела поисковое заклятие и теперь сидит в седле с застывшим взглядом.
— Великого инквизитора, — снисходительно, будто убогому пояснил Гжесь, — Так что разворачивайте лошадей и поехали.
— А бумаги на задержание?
— Потом оформим, здесь с этим не принято торопиться, — охотник махнул рукой, будто прощал должнику старый долг.
— Ириус, у него лучники по крышам расставлены, — прошептала Дарина, но Гжесь расслышал, глумливо улыбнулся и кивнул головой:
— Конечно, вы же не думали, что просто так уйдете, верно?
— Верно, — инквизитор задумчиво кивнул, небрежно подобрал повод и заставил коня двинутся вперед, делая вид, что нервное животное просто неспособно долго стоять на месте. Краем глаза он заметил блеск металла на крыше.
— Дарина, щит! — выкрикнул он, пришпорив коня. Ведьма взмахнула рукой как раз в тот момент, когда стрелы лучников сорвались с тетивы. Поблескивая железными наконечниками, они, внезапно натолкнувшись на невидимую преграду, разлетелись в разные стороны. Одна из них все-таки проскользнула под щитом, но расплющилась о кольчугу Ириуса. Несколько из них попало в окна. Звон стекла смешался с женским визгом и истошными воплями: «Это муж!». Из соседнего дома на мостовую спрыгнул абсолютно голый мужчина и, ошалело озираясь, рванул в ближайшую подворотню. Впрочем, инквизитора, как и остальных его спутников, это мало интересовало. Не теряя ни секунды, он мгновенно поравнялся с лошадью Энданиэля, внезапным резким движением сорвал пра Доменика с седла и приставил ему нож к горлу:
— Ни шагу, иначе он умрет, — предупредил Ириус дернувшегося Гжеся. Для него было огромным удовольствием наблюдать, как добродушная спесь слетает с жирного, лоснящегося лица Волка, уступая место растерянности и злости. Тишина на улице была абсолютной. Казалось, что даже цветы в горшках не смеют шелохнуться, лишь в одном из окон все еще колыхалась белая занавеска.
Пра Доменик побелел от страха. Он болтал ногами в воздухе, тщетно пытаясь найти опору. Ириус слегка встряхнул его, будто щенка за шкирку:
— А теперь — открыть ворота!
— Пра? — Гжесь растерянно смотрел на городского инквизитора. Выпучив глаза, тот судорожно дергался, словно висельник на площади. Заметив это, Ириус чуть ослабил хватку, давая пленнику вздохнуть.
— Сделайте, что он говорит, — едва слышно прошептал тот, — Ради всех богов, умоляю!
Гжесь ошарашенно хлопал глазами, пытаясь понять происходящее. До этого момента инквизиторы в его представлении были если не богами, то особо приближенными к ним лицами, и он даже представить себе не мог, что кто-то может вот так держать пра Доменика за шиворот, будто котенка. Он тоскливо посмотрел на своих лучников, расставленных по крышам. Те, уже не скрываясь, стояли в полный рост, растерянно наблюдая за тем, что творилось на улице.
Волк был готов поклясться, что обитатели домов занимаются тем же, на всякий случай прикрыв свое любопытство шторами и портьерами. Охотник мрачно выругался: мало того, что этот чужак так легко расположил к себе Дарину, внимания которой он добивался вот уже два года, перепил его, Гжеся, так теперь еще этот столичный франт умудрился перевернуть ситуацию и обернуть почти что удавшийся триумф позором, еще и на глазах у половины города. А через час, в этом он уж не сомневался, о позоре будет знать и вторая половина. Волк яростно кусал свои губы до крови, надеясь срочно придумать что-то выдающееся.
