Торсен стоял у окна Башни инквизиторов и лениво смотрел на главную площадь Бжегожа, где вовсю разворачивались ярмарочные гуляния. Комната, в которой он находился, была весьма аскетичной, как и положено было быть кабинету городского инквизитора: стол, стулья, несколько полок с папками. Стены были покрашены столь давно, что краска выцвела, а в углах еще и облупилась, по потолку ползла трещина. Маг медленно обернулся и внимательно посмотрел на инквизитора своими темными глазами.
— Ириус, какая встреча! — процедил он сквозь зубы.
— О, вижу, ты рад! Извини, не могу обнять — руки связаны!
— Обойдемся без этого! — Торсен брезгливо поморщился, рассматривая оборванного и грязного кузена, — Боги, во что ты превратился!
— Не всем так везет, как тебе, Торсен, что привело тебя в Бжегож? — Ириус подошел к стулу и сел, вольготно закинув ногу на ногу.
— Обстоятельства, — его кузен нахмурился, — и я не давал тебе позволения садиться!
Инквизитор лишь хмыкнул в ответ. Это разозлило Торсена. Он подскочил и с силой пнул стул, намереваясь выбить его из-под сидящего:
—Встать!
Стул оказался очень крепкий, а Ириус — достаточно тяжелый, и Торсен, шипя под нос ругательства, заскакал на одной ноге.
Инквизитор снисходительно наблюдал за ним, откинувшись, насколько позволяли связанные за спиной руки, на спинку стула.
— Когда закончишь изображать шута, можешь сказать, что тебе надо, — лениво обронил он, вызвав новый поток ругательств. Сознательно дразня Торсена, Ириус прекрасно понимал, что рискует, но, зная несдержанность кузена, надеялся, что тот, разозлившись и пытаясь доказать свое превосходство, обязательно расскажет все, что знает.
Тем временем охваченный яростью Торсен подскочил к кузену и размахнулся, намереваясь ударить.
— Ты все так же несдержан, Торсен, — раздался хриплый, каркающий голос, от которого по спине Ириуса побежали мурашки. Послышались слишком знакомый звук шагов по полу, словно идущий слегка подволакивал ногу. Впрочем, так он и было. Инквизитор повернул голову и с ужасом посмотрел на того, кто до сих пор являлся ему в кошмарах.
— Магистр Ровен! — кузен коротко поклонился и отошел, позволяя старику приблизиться к пленнику.
— Ириус Тавиш! — старик зло усмехнулся, напомнив оскалившегося волка, — какая дивная встреча!
— Ровен! Не ожидал вас здесь встретить! — он постарался, чтобы голос звучал как можно более спокойно, — я полагал, вы покоитесь в земле…
—Это было бы так удобно для вас и этого мальчишки, нынешнего короля! — прокаркал Ровен, подходя совсем близко. При столь знакомом звуке шагов Ириус невольно задрожал всем телом, это не укрылось от старика, и он довольно хмыкнул. Его насмешка задела инквизитора, и он взял себя в руки:
— Признаться, мы несколько рассчитывали на то, что вы упокоились. Но как вам удалось так провести всех?
— Все очень просто: тело везли из южных провинций, на нем было магическое заклятье, препятствующее разрушению плоти, и мне ничего не стоило вплести туда еще и маскировку внешности, никто из вас даже не удосужился проверить… — он наигранно вздохнул, — Вы всегда были небрежны, друг мой…
Он этого обращения инквизитора передернуло. Старик с задумчивой улыбкой наблюдал за ним, словно ученый за каким-то насекомым. Ириус вздернул голову и дерзко усмехнулся:
— Радость от вашего упокоения была слишком сильной!
Ровен с добродушной усмешкой покачал головой:
— Тавиш, я не рекомендую вам дерзить!
— Почему? — тот вновь откинулся на спинку стула, — мне уже нечего терять. Вряд ли вы отпустите меня живым…
— Да, но умереть можно по-разному… — вкрадчивый взгляд старика был слишком мягким. Ириус внутренне содрогнулся, прекрасно понимая его значение. Легкая усмешка тронула губы старого магистра. Он хорошо знал, что чувствует его пленник, и наслаждался этим. Торсен не вмешивался. Кузен отошел к окну, вновь наблюдая за площадью. Судя по звукам, долетавшим с оттуда, плотники строили новый помост для казней.
— Итак, Тавиш, — вкрадчивый голос бывшего Великого инквизитора звучал весьма проникновенно, — признаюсь, мы должны быть вам даже благодарны: вы убили городского инквизитора, этого глупца, Доменика, тем самым расчистив для нас с вашим родственником путь сюда.
— Рад оказать услугу, — отозвался Ириус, понимая, что он проиграл, и желая лишь одного — уязвить противника как можно больше. Зная Ровена, он прекрасно понимал, что ему не на что надеяться. Старик наклонился, всматриваясь в безмятежное лицо своего противника, затем выпрямился и отошел в сторону, словно борясь с искушением:
— Кровавая луна будет через два дня… Пентаграмму необходимо закончить…
Торсен повел плечами:
— Делайте так, как сочтете нужным…
— Тавиши… — в голосе Ровена сквозило презрение, — вы все одинаковы…
— Зачем вам это? — вдруг спросил Ириус, — Ровен, у вас было все!
— Было, — тот задумчиво посмотрел на пленника, затем его лицо исказилось яростью, — пока не пришли вы с этим вашим Ланселотом. Он решил искоренить скверну! О, с каким удовольствием он это делал!
— Почти с таким же, с каким вы уничтожали магов.
Ровен вспыхнул и подошел почти вплотную, склонившись над Великим инквизитором. От него несло потом и болезнью, Ириус невольно поморщился и попытался отвернуться, но старик схватил его за волосы, вынуждая смотреть прямо в глаза.
— Я уничтожал магов, потому что маги — это скверна. Недаром Истинный бог, которого вы называете кровавым, создал инквизицию для борьбы с этой ересью. Род Лоци предал все, желая повелевать миром, он предал всех и обратился к брату Истинного бога!
— Может быть, потому, что любил жизнь, а не кровавые ритуалы? — Ириус понимал, что злит старика, но выбора не было. Он должен узнать все, а затем попытаться… В этом и был его план: обезглавить противника и затем уже уничтожить последователей, но он не рассчитывал на то, что захватят их всех. Любой ценой необходимо было прервать все это. Инквизитор понимал, что на этом для него все закончится, он не хотел умирать, но Ланс, перед которым он был в долгу, а ведь была еще и Дарина, зеленоглазая ведьма…
Отвлекшись на воспоминания. Ириус пропустил первый удар огненной плети Ровена. Оружие инквизиторов, но не магов. Его так редко применяли, что Ириус сам почти забыл об этом страшном орудии пыток. Ровен напомнил. Боль заставила инквизитора выгнутся дугой. Едва сдерживая стон, он рухнул на пол.
— И это Великий Инквизитор? Ты жалок, Тавиш! — огненная плеть вновь взвилась, намереваясь хлестнуть пленника по лицу. Он поставил щит и застонал, чувствуя, как плеть пропарывает его магию, рвет плоть и ломает кости.
— Никто не может устоять перед жалом самого Кровавого бога! — вкрадчивый голос в голове отзывался гулким эхом. Удар, еще удар. Солоноватый привкус крови на языке. Видимо, Ириус привычно закусил губы, сдерживая стоны. Боль. Она пронзает тело, заставляет выгибаться и стонать. Магия бесполезна против этой плети, она рвет плоть, отсекая мага от источника стихии.
