Но он посмотрел на меня как на круглого дурака и сказал:
– После того, что случилось, я ее вряд ли закончу.
Тогда-то до меня и дошла страшная мысль, что землетрясения на корню разрушают людские судьбы. Как вообще можно заигрывать с прошлым, если в настоящем царит такая неразбериха?
Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Но ассистента я, кажется, нашел.
Понимаю, что сотрудники НАСА едва ли придут в восторг, узнав, что для исследования, которое вполне может обернуться самым крупным научным открытием со времен высадки на Луну, я нанял четырнадцатилетнего недоучку. Вот только Роман Эстрада – превосходный программист, он один стоит половины ученых с кафедры математики, так что НАСА придется с этим смириться.
Этот мальчик вселяет в меня надежду.
9. Дороти
14 октября, 2077 год, Новый Сиэтл
На памяти Дороти Сиэтл всегда пах дымом и лошадьми. Но теперь, набрав полные легкие воздуха, она вдруг ощутила привкус соли. Под ней тянулся небольшой водный путь – между двумя полузатонувшими зданиями с покрытыми граффити стенами. Над головой изгибались арками ветхие деревянные мосты, с которых сыпался всякий сор, стоило людской толпе их пересечь.
Дороти вскинула голову и прикрыла глаза от яркого закатного солнца. Сквозь щели в досках она видела подошвы ботинок, кончики пальцев, потрепанные сумки, болтавшиеся на уровне пояса. Прохожие, казалось, ужасно торопились. Дороти невольно задумалась, куда они направляются. Ходят ли местные жители на работу? Или, может быть, они спешат к своим семьям? Есть ли тут школы? Она зачарованно наблюдала за ними, а потом резко отскочила, когда по ногам ее неожиданно ударила струя воды. Мимо пронеслась странного вида лодка, а мотор у нее ревел, точно дикий зверь.
Сердце застучало быстрее. «Восхитительно!» – подумалось ей, несмотря на испуг. Едва ли кто-нибудь из ее знакомых видел в своей жизни что-то подобное. В тот миг она даже пожалела, что у нее на затылке нет еще одной пары глаз. Она даже закружилась вокруг своей оси, жадно следя за происходящим, чтобы ничего не упустить.
Пока она шла вдоль причалов, на воде появлялись все новые лодки. Некоторые из них, маленькие и легкие, проносились по каналу с такой скоростью, что у Дороти аж шея заболела от тщетных попыток за ними уследить. Но были тут и другие «суда» – большие, неповоротливые, собранные из всякого хлама: из старых шин, кусков двери, шкафчика с вынутыми ящиками, перевязанных толстой веревкой.
Дороти бросила взгляд на окно таверны и пообещала себе, что далеко не уйдет. Просто за угол заглянет – только и всего. Самое большее – прогуляется один квартал. И тут же вернется – никто и не заметит ее исчезновения.
Чем сильнее она углублялась в город, тем заметнее становилось, как теснятся друг к дружке здания. Сталь и стекло, которых тут было в изобилии, отражали свет так ярко, что Дороти пришлось прикрыть глаза рукой. Под распахнутыми окнами висели самодельные вывески скобяных лавок, продуктовых магазинов, закусочных. Дороти вспомнились многочисленные рассказы матушки о неблагополучных пограничных городках, где царит беззаконие и куда со всей страны съезжаются люди в поисках легкой наживы. Пока она шла мимо магазинчиков, она успела уловить обрывки недовольных разговоров покупателей с продавцами.
– Двадцать долларов за пакет молока! – воскликнул мужчина. – Да это же безобразие!
– Ничего свежее вы все равно не найдете. Если только в центре, но мы-то на западе, – ответила продавщица. Мужчина что-то пробурчал и протянул ей смятые банкноты.
Солнце уже начало опускаться за горизонт, разливая по воде ослепительные лучи света и играя яркими бликами на окнах, и город точно приукрасился золотой каймой. Дороти взобралась на самый высокий мост и, прикрыв глаза ладонью, всмотрелась вдаль, пытаясь понять, насколько простирается этот лабиринт каналов, мостов и зданий. Но границы так и не увидела. Казалось, город бесконечен.
Опустив голову, она вдруг заметила длинную вереницу черных как уголь палаток – они были нарисованы на кирпичной стене чуть поодаль, а между картинками красовалась надпись:
«У всех есть право на прошлое! Вступайте в Черный Цирк!»
Краска, которой была выведена эта надпись, стекала по стене прямо в воду, и цветные капельки растекались в ней, напоминая маленькие цветы.
Дороти опустила взгляд, гадая, что же таит под собой водная толща. На поверхность пробивались какие-то водоросли с уродливыми желтыми соцветиями. По водной глади побежали барашки – видимо, неподалеку проплыла очередная лодка. Дороти шагнула поближе к воде и вытянула шею, вглядываясь в мрачные волны.
Она разглядела, что дно завалено всяким громоздким хламом. Различила очертания почтовых ящиков. Каменную скамейку. Какие-то машины, оплетенные водорослями и устройством своим лишь отдаленно напоминавшие автомобиль из гаража Эйвери. Уличные знаки, тоже поросшие водяными растениями.
Дороти опустилась на колени и склонилась над самой водой, зачарованно всматриваясь в нее. Подумать только, а ведь эти волны скрывают целый мир! Как это страшно… но как прекрасно!
Она вдруг заметила, что из окна затонувшего автомобиля выплыло что-то вытянутое и желтое, и сощурилась, силясь это разглядеть. Наверное, тоже водоросль? Она с интересом подалась вперед. Вода под ней пришла в движение, а вместе с ней и загадочный объект. Теперь она отчетливо увидела, что заканчивается он тоненькими отростками, и невольно нахмурилась. Очень уж это походило на…
Рот вдруг наполнился горечью. На пальцы. Она видит фрагмент скелета, человеческую руку, давно лишившуюся кожи. В памяти тут же вспыхнул разговор с Эшем на поляне за церковью.
«– Поверьте, мой пункт назначения вам совсем не понравится.
– Да откуда вы знаете?!
– Такое не нравится никому».
Дороти сжала руку в кулак и закусила его, чтобы не вскрикнуть. Отпрянув от края, она вскочила, едва не потеряв равновесие, и кинулась прочь. На дне канала лежит покойник! И, вероятнее всего, не один!
Она закружилась на месте, силясь вспомнить, в какой стороне таверна. У первого моста она свернула налево, потом направо, а потом… проклятье! Слишком далеко она забрела! Бесполезно! Теперь ей никак не вернуться без помощи!
Тут она заметила, что по мосту впереди идут две девочки и о чем-то оживленно спорят. Она кинулась к ним.
– Ну подумаешь, всего пять минут! – сказала одна.
– Смеешься, что ли? – фыркнула вторая. – Маме моей об этом скажи! Если я опоздаю хоть на минуточку, она тут же решит, что меня Фокс сожрала!
Первая девочка понизила голос и спросила:
– Ты и впрямь веришь, что Квинн Фокс – людоедка?
– Ну… Брайан рассказывал, что остальные циркачи даже говорить с ней боятся, потому что у нее изо рта вечно пахнет кровью!
