В селение приехали бродячие торговцы, один из которых постоянно кашлял, объясняя это тем, что простудился, попав под холодный осенний дождь. К сожалению, Бертрана, который мог распознать чахотку, в тот момент не было рядом – он уехал в
соседнее село принимать тяжелые роды. Когда же он вернулся, торговцы были уже далеко. Помимо разной утвари, Ирица купила у них подарок для мужа – амулет с оберегом, в гексаграмме которого Бертран с удивлением узнал древний оккультный символ. Откуда он мог взяться у торговцев? Никто этого не знал. А вскоре доктор с тревогой заметил, что жена начала кашлять, сильно похудела и постоянно чувствовала слабость. Он быстро понял, в чем дело, а когда жена рассказала ему о больном купце, у него отпали всякие сомнения: у нее была чахотка. И тогда Бертрану стало страшно – возможно, впервые за все время врачебной практики.
Когда Ирица заснула, он вышел на крыльцо, потому что уже не мог находиться в помещении и нуждался в глотке солнца. Зажмурившись от яркого света, он, горько усмехнувшись, подумал, что умирать таким прекрасным утром вдвойне обиднее. Погладив собачонку, которая давно признала его как хозяина и теперь, чувствуя неладное, тихо скулила, Бертран поднял глаза и увидел Грязнушу – того самого мужика, которому он незадолго до этого расквасил нос. Тот мялся возле калитки, не решаясь войти. Француз, помня о том, насколько важно для местных гостеприимство в любой ситуации, с улыбкой поприветствовал его.
– Я слышал о том, что твоей жене совсем плохо, – не поднимая глаз, медленно произнес Грязнуша. – Мне очень жаль. Мы никогда не были друзьями с Ирицей, но она… хорошая девушка.
Наверное, он хотел сказать «была», подумал Бертран, и ему на глаза навернулись слезы. Мужик, продолжая разглядывать снег под ногами, продолжил:
– Ты прости меня за то, что беспокою тебя в такой момент, но я вот зачем пришел. До меня дошли слухи о том, что вы с Велеславом были у Годны. Я ее знал. Не то чтобы хорошо – она близко вообще никого не подпускала, – но все же знал. Когда меня укусила гадюка, я, помнится, чуть не помер. Меня и до этого змеи кусали – и хоть бы что: повалялся денек – и как новенький. А в тот раз было действительно худо. Я думал, что не выживу. Старуха так и сказала моей жене: мол, в этом мире я его уже не вижу. Правда, я этого не слышал. Но моя супруга – она хоть и взбалмошная баба, но если что действительно серьезное произойдет, костьми ляжет, но добьется своего. Вот и в тот раз – не знаю, что уж она наговорила Годне, но только та пообещала сделать все возможное для того, чтобы меня с того света вытащить. И вытащила, как видишь. Я всегда считал, что она меня своими порошками да припарками на ноги поставила, но жена мне этой ночью правду открыла. Оказывается, Годна с духами общалась. Моя мне рассказала, что наша целительница ушла куда-то и, вернувшись, принесла с собой свиток с тайными письменами. Ну, может, и не тайными, но жена моя грамоте не обучена, для нее любой документ выглядит как абракадабра. Принесла она, значит, этот свиток и выгнала супругу за дверь, чтобы та не мешалась. А Ляля моя любопытная – она за стенкой притаилась да в щелку подглядывала все время, пока старуха колдовала. И увидела она, как та, стоя надо мной, прочитала заклинание – и в следующий момент перед ней возникла женская фигура. Они долго о чем-то спорили, а потом, видимо, договорились – и фигура исчезла. Я после этого быстро на поправку пошел, а Годна… В общем, все это случилось за три или четыре дня до того, как она с горы скатилась. Выходит, что она умерла, чтобы я жил. Не знаю, что из этого правда, а что выдумка, но жена клянется, что все так и было. И вот к чему я рассказываю все это. Ты, видимо, брат, этот самый свиток в доме Годны и нашел – нам его Велеслав описал. Я знаю: ты человек ученый, в наши сказки не веришь, но это твое дело. Но я не мог не рассказать тебе обо всем, что узнал.
Выслушав Грязнушу, Бертран рассеянно кивнул, пытаясь вспомнить, куда положил бересту, которую принес в тот день. Когда же тот попрощался и ушел, врач, действуя как во сне, отправился в сарай, где и нашел свиток. На самом деле Бертран не строил никаких иллюзий насчет якобы волшебной силы заклинания, которое было там записано, но ему нужно было чем-то занять мозг, иначе он просто боялся сойти с ума. Поэтому он развернул его и углубился в чтение. К его удивлению, документ был скорее историческим, нежели имел магическое предназначение – в нем шла речь о некой женщине по имени Марелла, которую разыскивали в связи с обвинениями в колдовстве, однако так и не нашли.
В самом низу была приписка, прочитав которую Бертран удивленно моргнул, – в ней самым обыденным языком был описан способ вызова ведьмы: для этого, как заявлял автор записи, достаточно было смешать высушенные и истолченные соцветия черного дракона со жжеными человеческими волосами и костяной золой и прочитать определенные слова, которые приводились тут же. Не веря собственным глазам, ученый начал читать, но тут же отбросил бересту в сторону и закрыл лицо руками. Что он делал? Зачем? Вместо того чтобы провести последние минуты с любимой, опытный врач занимался этой ерундой. Оставив бересту лежать на полу, Бертран шатающейся походкой направился к дому – его физические и душевные силы были на исходе.
Воздух внутри был густым и липким, хотя Бертран постоянно проветривал помещение – в комнате, где лежала больная, словно поселилась сама смерть и уже обустроила себе место. Взглянув на любимую, молодой человек вздрогнул – Ирица спокойно смотрела на него, словно смирилась с тем, что ее ждало.
– Все будет хорошо, – не зная, что еще сказать, прошептал ученый и сел рядом с женой.
– Нет, не будет, – с улыбкой ответила она и попыталась взять его за руку. Но Ирица была слишком слаба, и даже такое незначительное усилие далось ей с трудом. Закрыв глаза, она обреченно вздохнула и о чем-то задумалась. Бертран тоже молчал, с трудом сдерживая рыдания, – еще недавно пышущая здоровьем молодая женщина теперь превратилась в скелет, обтянутый кожей, и ее огромные глаза казались еще больше на фоне иссохшего лица. Когда очередной приступ сухого болезненного кашля прошел, Ирица обратилась к мужу: – Прости меня за все, милый мой. Не думала, что наша история так закончится, но я хочу, чтобы ты знал: каждый день, проведенный с тобой, был для меня настоящим чудом. На все есть свои причины… Будь счастлив!
Поняв, что Ирица прощается с ним, Бертран встал на колени перед супругой и принялся целовать ее ладони, но она потратила все оставшиеся силы на последние слова – и снова впала в забытье. Тогда ученый, проклиная свое искусство врачевания, которое оказалось бессильным перед лицом смерти, выбежал из дома – ничего не видя перед собой, он кинулся в сарай, схватил бересту и мешочек с порошком и бегом вернулся к постели умирающей. Там он, поколебавшись мгновение, смахнул со стола все уже бесполезные склянки с растворами и настойками и, развязав мешочек, высыпал его содержимое на деревянную поверхность. Комната тут же наполнилась таким зловонием, что Ирица застонала во сне. Стараясь ни о чем не думать, Бертран быстро прочитал заклинание.
В тот же момент мир вокруг него изменился, став черно-белым и каким-то отстраненным. Ничего не понимая, он взглянул на супругу и, увидев, что та не дышит, бросился к ней. Однако, когда он уже был готов схватить ее и заключить в объятия, она пропала. Обескураженный и сбитый с толку ученый огляделся вокруг себя и обнаружил, что все еще стоит около стола, а его жена – такая же бездыханная – лежит на кровати. Вскрикнув, он опять кинулся к ней – и снова оказался на прежнем месте.
