– Если вам нечего скрывать, почему вы просто не дадите мне поговорить с женой?
Шнеебергер повторил ему, словно глухому:
– Вашей жены здесь нет.
В Веллере спорило два голоса. Один говорил, что Веллер ведет себя как идиот, и еще об этом крепко пожалеет. Второй призывал вытащить пистолет и силой заставить Шнеебергера показать ему каждую комнату в клинике.
– Будьте благоразумны, господин Веллер. Сейчас мы вместе дождемся полиции. Если это действительно ваши коллеги, сложностей не возникнет.
Здоровяк, которому Руперт врезал в нос, пропыхтел с важным видом:
– И не думайте, что сможете улизнуть! Мы будем крепко держать вас, пока не приедут копы.
Открылась дверь, но вошел не полицейский, а Бобби Браун, вернувшийся от врача. Его правая рука была в гипсе. Голова трещала, несмотря на принятое обезболивающее. Все еще слишком увлеченный собой и нападением, он не сразу понял, насколько изменилась ситуация. А может, еще слишком сильно действовало успокоительное. В любом случае, он сказал:
– Эта стерва сломала мне два пальца и руку. К тому же у меня сотрясение мозга, и они хотели оставить меня в больнице, но я…
Веллер сложил два и два. Человек со сломанной рукой. Рана над бровью у Шнеебергера.
И заорал на весь этаж:
– Анна Катрина! Мы здесь! Ты где?
Прислушался, но ответа не последовало.
За одной из дверей кто-то захихикал, в другую – ударили ногой.
Веллер подскочил к Шнеебергеру, заломил ему руку и поставил его перед собой, словно живой щит.
– Итак, докторишка. Скажу открытым текстом.
Оба санитара скакали вокруг них, но напасть не решались. Они делали свирепые лица и пыхтели, но это не впечатлило Франка Веллера.
Благодаря вспышке адреналина, Руперту удалось преодолеть боль и выпрямиться.
– Мы не уйдем отсюда без Анны Катрины, – заявил Веллер. – А сейчас, для начала, ты покажешь нам свой офис.
Доктор Шнеебергер попытался сопротивляться, но взвыл, потому что Веллер болезненно вывернул ему руку. Быкоподобный санитар предпринял попытку освободить своего начальника. Он рассчитывал, что у Веллера заняты руки, потому что он держит доктора Шнеебергера, и уверенно схватил его, никак не ожидая, что Веллер ударит его затылком в нос.
Впервые испытав подобную боль, он разрыдался, как маленький ребенок. Из его левой ноздри закапала светлая кровь.
– Давайте сохранять благоразумие, – сказал доктор Шнеебергер. – Мы можем пойти в мой кабинет и спокойно дождаться полиции. Тогда все прояснится.
– Он просто пытается выиграть время, – прошипел Руперт. – Надеется, что они задержат нас прежде, чем мы успеем найти Анну Катрину.
К зданию подъехал полицейский автомобиль. Попугаи в вольерах подняли такой шум, словно испугались, что их пустят на шашлык.
Полицейских звали Хорст Тарту и Райнер Цечовски. Они уже долго работали вместе и были давно сложившейся командой. Они знали клинику Фройда-Адлера. Доктор Шнеебергер лечил сестру Хорста Тарту, у которой произошло расстройство пищевого поведения из-за несчастной любви. Тарту искренне верил, что Шнеебергер спас его сестре жизнь.
Увидев решимость на лице этого человека, Веллер последовал внезапному импульсу и отпустил Шнеебергера. Эффект был как от резко разогнувшейся оттянутой ветки – Шнеебергер буквально пролетел на два метра вперед и приземлился в объятья Хорста Тарту.
Райнер Цечовски уже держал перцовый баллончик, готовый запустить заряд в Веллера и Руперта.
– Коллеги, – сказал Веллер, поднимая руки, – мы пришли раскрыть преступление. Промедление опасно.
– Нам ни о чем не сообщили, – выпалил Райнер Цечовски.
Руперт попытался спасти ситуацию и заявил:
– У нас нет времени объяснять. Мы прилетели на вертолете, чтобы…
Райнер Цечовски ухмыльнулся:
– Вы прилетели на вертолете?
– Да. Из Остфризии. Чтобы…
Тут Руперт понял, что может поплатиться за свои речи головой.
– Давайте вместе обыщем здание, коллеги, – предложил Франк Веллер и снова попытался добавить внушительности за счет удостоверения. – Я ищу жену, Анну Катрину Клаазен.
Райнер Цечовски язвительно ухмыльнулся:
– Жену… Получается, вы скорее по частному вопросу.
– Да – то есть нет. Вообще-то…
Хорст Тарту колебался.
– Анна Катрина Клаазен? Та самая Анна Катрина Клаазен?
Веллер вопросительно посмотрел на него, и Хорст Тарту продолжил:
– Она иногда читает лекции по серийным убийцам, ей удалось поймать уже четверых. Она выслеживает их каким-то магическим образом.
Веллер кивнул.
– Да, это моя жена.
– Я восхищаюсь ею, – сказал Тарту, и Веллер видел, что он не врет.
* * *
Сильвия Хоппе обнаружила снаружи разбитое окно. Скорее даже световую шахту в подвал – оно находилось совсем внизу. Осколки лежали снаружи, а значит, разбили его изнутри. Многочисленные острые обломки были аккуратно выбиты. Кто-то не хотел порезаться.
Сильвия осмотрела раму, просунула руку внутрь и убедилась: изнутри окно было заперто. Оно было совсем небольшим: сложно представить, что туда мог протиснуться человек, и тем более не пораниться.
Может, Анна Катрина разбила это окно и выбралась наружу? Или она еще находится там, внизу?
Сильвия Хоппе выбила еще два осколка, опасно торчащих из рамы, и просунула в окно сначала левую, а потом правую ногу.
Она чувствовала себя стройной и ловкой – впрочем, так оно и было.
У нее под ногами оказался стол. Она встала на него, спрыгнула и принялась искать выключатель.
Сильвия окончательно убедилась, что Анна Катрина убежала отсюда. Она пододвинула стол, а потом разбила окно.
Сильвия услышала шаги и спряталась возле шкафа. Там стояли в основном папки с документами, но вообще внизу пахло как в прачечной или в гладильной.
Сильвия Хоппе осторожно приоткрыла дверь и выглянула через щель в коридор. Ей показалось, что кто-то, согнувшись, несет человека. В ее воображении сразу возникла Анна Катрина, которую тащат куда-то прочь без сознания.
Она рванула дверь и заорала:
– Стоять! Остановитесь! Не двигаться! Полиция!
Прачка-турчанка бросила корзину с бельем и подняла руки вверх. У нее были чудесные черные как смоль волосы с синим отливом и глубоко посаженные, темно-карие умные глаза.
Сильвия Хоппе поняла свою ошибку, но кое-что оказалось гораздо важнее. Одежда из корзины повалилась на пол, и прямо перед ней упали белые хлопковые трусы с ярлыком «Анна Катрина Клаазен».
