Ты задерживаешься. Пожалуйста, возвращайся.
Последние дни дочь часто проводит время вне дома, и я не представляю где и с кем, потому что мы практически перестали разговаривать. Когда же она приходит, то запирается в спальне. Приложение показывает, что она находится либо у Лекси, либо в «Старбаксе», но кто может сидеть столько времени в кофейне?
Раздается тихий стук, и я вздрагиваю, из-за кучи мыслей абсолютно забыв про Джонаса, который последние минут двадцать чинит кухонную дверь. Я поднимаюсь на ноги и заправляю волосы за уши, прежде чем он выходит во двор.
– У вас есть плоскогубцы?
– Почти уверена, что у Криса они были, но на ящике с инструментами висит замок. Подожди, я поищу.
Я иду в дом и устремляюсь к кладовке. Там я держу свои инструменты на случай, если что-то понадобится, а мужа не окажется поблизости. Быстро отыскиваю щипцы с розовыми ручками. Крис как-то подарил их мне на Рождество.
Такие же он вручил тогда и Дженни. Это воспоминание обжигает меня.
Иногда я думаю, что мне уже стало лучше, но даже простые мелочи постоянно сигнализируют, насколько все плохо. Я вручаю коробку с инвентарем Джонасу. Он перебирает содержимое, так и не обнаружив того, что нужно.
– Петли очень старые, – поясняет он. – Не получается убрать последнюю, так как она слишком сильно повреждена. У меня есть необходимые приспособления, но уже довольно поздно, так что я загляну завтра, если ты не против.
Его фраза подразумевает ответ, поэтому я киваю.
– Да, конечно.
Я написала ему вчера с просьбой помочь снять дверь с петель. Он сообщил, что заедет сегодня, но поздно, потому что нужно встретить сестру из аэропорта. Джонас не захотел узнать, зачем мне это понадобилось, вопросов не возникло, даже когда он приехал и увидел огромную дыру в створке. Он просто принялся за работу.
Поэтому я жду, когда жених сестры поинтересуется, что же произошло, пока я провожаю его к выходу. Но он молчит. Мне не нравится повисшая тишина, поэтому я задаю вопрос, который меня даже не волнует.
– Надолго твоя сестра приехала?
– До воскресенья. И она планировала с тобой встретиться. Просто не знала… что ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей.
Это правда, но почему-то я чувствую потребность возразить.
– Я с удовольствием с ней пообщаюсь.
– Врать ты совсем не умеешь, – со смехом заявляет Джонас.
Я только пожимаю плечами. Я почти с ней незнакома, мы виделись один раз в подростковом возрасте и потом всего несколько минут разговаривали сразу после рождения Элайджи. А еще она была на обоих похоронах. Но на этом наши отношения и заканчиваются.
– Ты прав, я сказала это из вежливости.
– Ты не обязана проявлять любезность, – комментирует мужчина. – Как и я. Единственный положительный момент в происходящем: ближайшие полгода нам официально разрешено быть полнейшими засранцами. – Я улыбаюсь на его замечание, он же кивает в сторону машины. – Проводишь меня?
Я следую за ним, но, дойдя до автомобиля, Джонас прислоняется спиной к дверце и скрещивает руки на груди.
– Знаю, ты хочешь обсуждать эту тему не больше моего, но так как дело касается наших детей…
Я засовываю руки в задние карманы джинсов. Затем вздыхаю и запрокидываю голову к небу.
– Я понимаю. Мы должны об этом поговорить. Потому что если мы правы…
– То Клара и Элайджа – единокровные брат и сестра, – заканчивает он мое предложение.
Так странно слышать эти слова. Я медленно выдыхаю, пытаясь осознать значимость решения.
– Ты планируешь рассказать об этом Элайдже, когда он подрастет?
– Когда-нибудь, – медленно кивает Джонас. – Если он сам об этом спросит. Или если к этому подтолкнут обстоятельства. – Он тяжело вздыхает. – Честно говоря, еще и сам не знаю. А ты что думаешь? Хочешь сообщить Кларе?
Я обхватываю себя руками. Снаружи совсем не холодно, но по спине почему-то пробегает озноб.
– Нет. Я не желаю, чтобы дочь когда-нибудь об этом услышала. Эта новость ее убьет.
Джонас не выглядит разозленным, хотя я только что практически попросила его соврать сыну. В его взгляде читается только сочувствие.
– Ненавижу, что они свалили на нас задачу разгребать их дерьмо.
С этим я абсолютно согласна. Они оставили самую настоящую кучу дерьма. Я даже еще не целиком поняла, что со всей этой информацией делать дальше. Слишком многое на меня свалилось за очень короткое время, я не в силах обсуждать это прямо сейчас. Поэтому я меняю тему разговора, ведь решение не обязательно принимать сегодня.
– Через две недели у Клары будет день рождения. Я бы хотела сохранить традицию семейных ужинов, но не уверена, что она меня поддержит. Без Криса и Дженни это будет совсем не то.
– Спроси ее мнение, – предлагает Джонас.
Я невесело смеюсь.
– Мы сейчас не очень-то хорошо ладим. Приходится постоянно осторожничать, я боюсь разбить ее защитную скорлупу, вдруг надавлю слишком сильно. Она ни с чем не соглашается, что бы я ни сказала.
– Ей почти семнадцать. Вот если бы у вас все было замечательно, тогда бы я точно был уверен: что-то не так.
Я благодарна Джонасу за эти слова, но понимаю, что они не совсем правдивы. Я знакома со множеством матерей, которые успешно находят общий язык с детьми-подростками. Мне же не так повезло. А может, дело не в удаче. Вероятно, я где-то свернула не туда на нелегкой дороге воспитания.
– Даже не верится, что ей скоро исполнится семнадцать, – задумчиво произносит Джонас. – Кажется, что совсем недавно ты только узнала про свою беременность.
Я тоже хорошо помню тот день. Именно тогда лучший друг Криса покинул город.
Делаю вид, что внимательно разглядываю бетонные плиты под ногами. Если я посмотрю на него, то меня снова захлестнут эмоции, а я и без того еле держусь. Я смущенно откашливаюсь и делаю шаг назад, на лужайку, которую в этот момент заливает свет фар. Я поднимаю голову и вижу, как Клара наконец паркуется на подъездной дорожке.
Джонас воспринимает это как сигнал оставить нас одних, поэтому открывает дверцу автомобиля.
– Спокойной ночи, Морган, – произносит он и машет на прощание дочери, а затем забирается на водительское место. Я молча смотрю ему вслед. Его машина скрывается из виду до того, как Клара успевает вылезти из своей.
Я скрещиваю руки на груди и вопросительно смотрю на дочь.
Она захлопывает дверь и кивает мне, но идет прямиком ко входу в дом. Я следую по пятам, наблюдая, как Клара сбрасывает обувь в центре гостиной.
– Что это было? – требовательно спрашивает Клара.
– Что ты имеешь в виду?
