В тот момент, когда он закончил разговор, во двор выскочил Молотобоец, дожидавшийся в подъезде, пока такси скроется под аркой. Он быстро забрался в черный БМВ, стоявший под окнами, включил зажигание и, вдавив педаль акселератора, вырулил со двора следом за Панкратом.
Гриб спрятал мобильник в карман и прислонился к раме, словно разговор его утомил.
– Ты кому звонил, батя? – поинтересовался младший, ставя в угол ружье.
– Серьезному человеку. Он обещался за любое словцо о нем заплатить, – Гриб мотнул головой в сторону окна. – За любое, понял? Разбор к этому фраеру есть, и нешуточный.
– Что за разбор?
– А это, сынок, уже не наши с тобой рамсы. Этажом повыше, с видом на море.
– Чего? – сощурился младший. – Да он фраер беспонтовый! Гонишь, батя.
– Ну-ка, фильтруй базар! – взвился старик. – Иди-ка ты, в натуре, мясца настругай: старшой вернется, жрать небось спросит. Давай-давай, шевели батонами…
* * *
Амортизаторы «Жигулей», похоже, давно уже пошли вразнос. Даже на ровной дороге машина громыхала, вибрировала и тряслась, будто в ознобе.
Люся, сидевшая на заднем сиденье, кривилась, словно от зубной боли. Потом, не выдержав, пододвинулась вперед, к Панкрату и раздраженно буркнула, не обращая никакого внимания на водителя:
– У меня от такой поездки матка выпадет… Не понимаю, зачем было оставлять джип.
Таксист покосился на нее, но ничего не сказал. Панкрат ответил на эту реплику как можно более холодным взглядом.
Когда он ставил свой «мерседес» в гараже банка на консервацию, коллеги смотрели на него, мягко говоря, с удивлением. Его заместитель на всякий случай полюбопытствовал, не уезжает ли Панкрат за море на отдых, а потом осторожно попросил у него разрешения время от времени пользоваться машиной. С такой тачкой, сказал он, за один вечер телок можно снять больше, чем пешком за месяц. В ответ Панкрат переадресовал его к заместителю управляющего, а насчет турпоездки утвердительно кивнул: да, мол, предвидится двухнедельный круиз по Средиземноморью. Поэтому ставлю коня в стойло и снимаю со счета кругленькую сумму.
Знал бы ты, какой мне круиз предстоит и где, подумал он тогда про себя, стискивая зубы.
Но продолжать ездить на джипе и дальше на самом деле не имело смысла. Это было все равно что прятаться ночью рядом с газовым факелом. Однако пешие прогулки они с Люсей тоже не могли себе сейчас позволить: для них важнее всего была мобильность. Поэтому как можно скорее необходимо было пересесть на не столь заметные, но в то же время надежные «колеса».
Панкрат остановил свой выбор на японском микроавтобусе потому, что вовсе не исключал в ближайшем будущем жизни на колесах. В легковом автомобиле спать, например, можно, но не долго. Другое дело – автобус.
К тому же продавец «хонды» обещал уладить все формальности в течение часа. Оперативность в данном случае тоже значила немало.
Так что сейчас таксист вез их к продавцу. От него они должны были отправиться – уже в новом автомобиле – на квартиру, о съеме которой Панкрат три часа назад договорился по телефону.
А вот что дальше… Панкрат признавался себе честно: чем больше он думал о будущем, тем меньше оно ему нравилось.
Однако кое-какие варианты все же были. Правда, из разряда чисто теоретических. Например, удочерить Люсю, чтобы проще было охранять девушку на протяжении всей последующей жизни, или отдать ее в монастырь по протекции Алексея и переложить это бремя на Господа Бога. Наивность обоих планов угнетала в равной степени.
Конечно, можно было ограничиться программой-минимум: оплатить Люсе полное переливание крови, вылечить ее, сутками дежуря в это время у койки для устрашения киллеров. Однако стоит только Панкрату оставить Люсю, а затем она не проживет и получаса. Почему-то он был уверен, что Марк не отступится.
Был еще выход номер четыре. С тремя восклицательными знаками и большим черепом, намалеванным на двери.
Плюс известная надпись: «Опасно для жизни!».
А впрочем, пятьдесят на пятьдесят.
Этот выход работал по принципу: «Топор – лучшее средство от головной боли». Если враг не сдается, его уничтожают. Сие Панкрат крепко усвоил еще там, на войне.
В том, что Марк капитулировать не собирается, он не сомневался. Отсюда возможен был лишь один-единственный вывод: нужно сделать так, чтобы он перестал угрожать Люсе.
То бишь – ликвидировать его самого. А девушку пока что использовать в качестве приманки.
Само собой, ставить ее в известность об этом не предполагалось.
Вот в таком направлении дрейфовали мысли в расслабленном мозгу Панкрата, пока таксист разыскивал названный им адрес…
* * *
В очереди в кассу – по дороге они остановились у небольшого магазинчика, чтобы взять несколько пакетов сока и разной еды на пару дней, – Панкратов вспомнил, что следовало бы купить и свежих газет. К собранному Люсей вороху желтой прессы он добавил пару-тройку серьезных аналитических изданий. По крайней мере, в последних можно было найти не только сплетни, но и новости.
Он взял сдачу и вышел из магазина, а следом за ним – Люся со стопкой газет.
Панкрат довольно долго петлял на «хонде», разыскивая адрес, который назвал ему хозяин квартиры. В конце концов пришлось поинтересоваться у местного старожила, одиноко вкушавшего пенный напиток в открытом кафе. Потеющий от жары и пива толстяк долго и путано объяснял им дорогу, даже нарисовал Панкрату какую-то схему на своей мозолистой ладони размером с совковую лопату, но безуспешно. Впрочем, он все же указал им с Люсей нужное направление, поскольку оказалось, что улицы, на которой находился искомый дом, официально уже не существовало.
Наконец они отыскали группу «хрущевок» из десяти-двенадцати домов, построенных в своего рода яме – естественном углублении рельефа. За исключением трех зданий, на балконах которых еще кое-где сушилось белье, а во дворах играли дети, все они выглядели неважно: горы хлама под окнами, переполненные мусорные контейнеры, распространяющие зловоние, выбитые стекла и сорванные с петель двери подъездов. Между домами бродили бесхозные собаки и кошки весьма унылого вида; они перемещались стаями под четыре-пять особей и не обращали друг на друга никакого внимания, занятые поиском еды.
«Хонда» начала подпрыгивать на ухабах: асфальт в этом квартале давно пришел в негодность, и чинить его, похоже, уже никто не собирался. Все здесь ожидало прихода «больших денег», вот только жители «хрущоб» вряд ли могли рассчитывать на то, что им удастся вкусить от тех благ, которые принесут с собой инвестиции. Один квадратный метр новой застройки здесь будет стоить скорее всего гораздо больше, чем сейчас вся квартира в несколько комнат.
Панкрат даже удивился, на что рассчитывал местный житель, помещавший объявление о сдаче жилплощади в "этом загнивающем заповеднике социалистического строительства.
