Но я молчу, не двигаюсь, жду ее реакции, ее решения.
Одно её слово, и я никуда не поеду, но она высказала своё мнение, раздражая тем самым своего, так называемого, парня и вселяя надежду в меня, разгоняя кровь по венам еще быстрее.
Но Мэтт редко соглашался так быстро с тем, чем недоволен. Он прекрасно знает, что затащить Лиззи в кровать при вездесущем мне будет задачей не из лёгких.
Во время войны так и не вышло, хотя я еще не планировал соблазнить подругу, просто не хотел, чтобы друзья торопились, ведь погибнуть мы могли в любой момент. А сейчас все изменилось. Я рад, что не дал Мэтту сорвать девственность Лиззи своими грубыми манерами.
– Ну и ладно. Ты же займёшь мне денег, Дэймон? – не слишком вежливо и дружелюбно интересуется Мэтт. .
– Конечно, друг, – довольно иронично усмехаюсь я. Но спешу разочаровать повеселевшего Мэтта. – Но я всё равно поеду с вами.
Глава 5. Элизабет
– Да зачем?! – почти рычит Мэтт и до синяка сжимает мою коленку. Он хотел было сказать что-то ещё, но Дэймон его перебивает:
– Лиззи, ты же не против?
Мэтт пытливо переводит взгляд на меня, тогда как все остальные уже давно занимаются своими делами. Даже Джоанна со странно покрасневшим лицом, недавно спустившаяся вниз, сидит за перелистыванием какого-то романа, хоть и внимательно слушает.
Мне дико интересно, о чем думает это красавица. Получилось ли у нее повлиять на решение Дэймона, физически, как она и планировала?
На меня продолжают давить взгляды лучших друзей. Одним я одержима до сих пор, готовая ради него даже умереть, а другому благодарна за то внимание и любовь, что он мне дарит. Если честно, интерес такого красивого и популярного парня с гривой русых волос, в которых порой блестят солнечные пряди, для меня лестно и неожиданно волнительно.
Да, мы были друзьями, но как девушку он заметил меня только на рождественском балу, где я, наконец, вспомнила о пользе платьев и о том, что на голове помимо хвоста можно сделать что-то еще.
В то время, как Деймон обсуждал с одним из наставников тактику будущих действий Маркуса, Мэтт утащил меня сначала танцевать, закружив в современном ритме, прижимаясь своим тренированным телом, а потом и вовсе под омелу.
Он не был любимым, но был родным и таким близким, таким предупредительным. И будь я тогда чуть доступнее, не думай я тогда о Дэймоне и его черных, блестящих в свете канделябров, волосах, точно бы оказалась с задранной юбкой в одном из заброшенных кабинетов замка Стоунхендж.
И сейчас эти двое требуют сделать выбор. Но я не могу его сделать. Я не могу находиться в дали от Дэймона, но и разрушать отношения, с любящим меня Мэттом не хочу.
Поэтому я решаю вспомнить о своей внутренней воительнице, о том, как стращала будучи старостой младшекурсников, а порой и забывающих о приличиях, друзей.
Вскочив со стула, скинув перед этим руку Мэтта со своего колена, я строго на него смотрю и цежу сквозь сжатые зубы:
– Я бы хотела немедленно обсудить с тобой один важный вопрос. Наедине. Надеюсь, никто не возражает? – стреляю глазами в Дэймона.
Тот хмурится, словно хочет воспротивиться моему требованию, но секунду спустя качает головой.
Мэтт же в свою очередь обречённо вздыхает, но поднимается весьма бодро, метнув перед этим, полный раздражения взгляд на лучшего друга.
Мы идем в ту же спальню, из которой некоторое время назад вышла другая парочка.
Не успеваю я открыть рот, чтобы возмутиться хамскому отношению Мэтта к лучшему другу, как он толкает меня на узкую кровать и наваливается сверху, увлекая в глубокий, такой жадный поцелуй.
– Лизз… – хрипит он, языком лаская плоть за губами.
– Мэтт, ты с ума сошел, – упираюсь руками в твердую, мускулистую грудь, невольно млея от родного запаха. – Внизу твои родители, и Джаонна, и Дэймон.
– Ты же сама хотела поговорить, – усмехается он, рукой задирая мне юбку, поглаживая бедро, и ловко, слишком ловко раздвигая ноги, устраиваясь между ними, упираясь в лоно своей чересчур выпирающей ширинкой.
За год войны я так и не дала ему, того что он хочет. Боялась. Тем более в то время, я еще не была готова дать окончательный ответ на его внимание. Но в Битве он показал себя настоящим борцом и я поняла, что хочу быть с ним. Раз другое невозможно. Две недели после войны мы ходили вокруг до около.
Теперь же, все изменилось. Он ловил моменты, когда я оказывалась одна и буквально, хотел взять меня штурмом. И так бы и случилось, но в этом многолюдном доме невозможно остаться наедине, больше чем на пару минут.
Так что я без сомнений поддаюсь навстречу настойчивой ласке его губ, обняв за шею, пока он мокро вылизывает мою. Тем не менее, я помню про цель нашего рандеву.
– Разговаривать лучше стоя, – с придыханием напоминаю я, невольно двигаясь навстречу Мэтту, толкающемуся в меня твердым членом через несколько слоев ткани. – Так лучше… информация воспринимается.
– Я же слушаю, – шепчет он, освобождая мою небольшую грудь из тонкого лифа. Мэтт сразу втягивает в рот, торчащий явно не от холода, сосок, заставляя меня прогнуться в пояснице и вспоминать о важном разговоре на грани невозможного.
Говорят, аппетит приходит во время еды. Вот и я обычно весьма холодная к такого рода играм, могу воспламениться именно в процессе оных.
– Лиззи, – слышится бурчание Мэтта, который первым решил вспомнить о нашей проблеме, при этом сильнее вдавливая в меня молнию джинс. Дрожу от предвкушения. – Я думал, между нами всё ясно!
– Конечно, Мэтт! – выдыхаю со стоном, когда его губы снова жалят мне грудь, оставляя еле заметные болезненные следы. – Но мне не нравится, что ты ставишь меня в такое неудобное положение. Я не помню, чтобы давала тебе повод думать обо мне неприлично.
С раздвинутыми ногами, ты еще говоришь о приличиях?
Признайся уже, что и сама не раз хотела отдаться Мэтту. Готова была увести его в ближайший лесок, наложить звуконепроницаемые заклинания и предаться страсти на природе, как животные. Но стыд, и непонятная вина перед чувствами к Деймону до сих пор сдерживают твой неуёмный, порочный пыл.
А может все дело в метке, что навсегда поставит на тебе первый возлюбленный? Это значит, что все дети рожденные, даже не от этого мужчины, будут невольно иметь его черты.
– Не давала, – соглашается Мэтт, продолжая изводить меня круговыми движениями своих крепких бедер. Но это тон далек от страстного шепота. Мэтт зол. Его голова продолжает оставаться весьма холодной. Собственно, и я не теряю нить разговора, даже поддаваясь на чувственное удовольствие, что домашним вином растекается по телу.
– Деймону с нами нечего делать. Ты же знаешь, как я тебя хочу. Хочу сделать тебя своей, хочу жениться на тебе. Хочу снять с тебя, уже… влажное белье, – его рука ползет по бедру, а пальцы мигом находят влагу между ног. – Хочу взять тебя медленно и нежно. Сначала. Потом поставить раком и просто вытрахать, чтобы в голове не осталось ни одной заумной мысли.
