– Это я виноват, – тихо произносит Дима, когда мы выезжаем на дорогу. Ехать недалеко, но сейчас каждая секунда на вес золота. О том, что в этот самый момент может происходить с Даной, я стараюсь не думать.
– Конечно, ты виноват, – отвечаю приглушённо, отворачиваясь к окну. – У меня даже сомнений в этом нет.
Знаю, что сейчас Шарапов делает – сцепляет зубы до скрипа, потому что ему неприятно и больно осознавать это. А мне не хочется даже отчасти избавлять его от этих ощущений.
– Я хочу всё исправить.
– Мне кажется, я это уже слышала. Ну или что-то подобное.
– Я не понимаю, как сделать это правильно.
– Шарапов, блин… Ты понимаешь, что Дана пропала? Ты знаешь, что дети – ну или по крайней мере, наша младшая дочь – считают, что виновата в нашем разладе я? И что твои визиты, когда играешь в супер-папу, только всё усугубляют?
– Я понимаю, что Дана пропала! Если считаешь, что у меня волосы по всему телу дыбом от этого не встали – ты ошибаешься. – Дима паркует машину возле подъезда в дом Вики, растирает лицо ладонью и поворачивается ко мне: – И я не играю в супер-папу. Я просто пытаюсь всё наладить.
– Хреново пытаешься, Шарапов. Очень хреново!
Выхожу из машины и с силой захлопываю за собой дверцу. Он пытается всё наладить! Конечно, теперь-то самое время. Это же гораздо интереснее, чем просто изначально ничего не разрушать. Дима покидает автомобиль следом за мной. Ставит его на сигнализацию и мы вместе идём к родителям Вики.
Маму Данкиной подруги я знаю не так, чтобы очень хорошо. Несколько раз виделись на родительских собраниях, но плотно не общались. Наверное, зря.
Она открывает дверь почти сразу, будто только нас и ждёт. Улыбается, приглашает зайти, и мы, коротко переглянувшись, всё же оказываемся сначала в прихожей, а после – за столом в кухне, где Ангелина угощает нас чаем. Шарапов видит моё нетерпение, да я его и не пытаюсь скрыть, но даёт понять, что пока не время вываливать на Ангелину то, с чем мы сюда приехали.
– Скажите, а наша Дана у вас часто бывает? – осторожно интересуется он, когда я понимаю, что дольше не выдержу. Что не смогу оставаться внешне безучастной, когда знаю, что мой ребёнок сейчас находится чёрт знает где.
– Иногда, да. Но чаще они гуляют. А что?
– Просто тут такое дело… Вы не замечали ничего странного в отношениях девочек?
Господи, ну за что мне всё это? Шарапову впору выдать орден «Слон в посудной лавке». Опять хотел сделать, как лучше, а получилось как всегда?
На лице Ангелины появляется растерянность, и я прекрасно её понимаю. Под определением «странные отношения девочек» может крыться всё, что угодно.
– Ангелина, наша дочь сегодня ушла на игру. Называется «пропасть на сутки» или что-то около того, – быстро, пока мама Вики не успела придумать себе чего-нибудь ужасного, произношу я, подаваясь к ней через стол. – Эта игра направлена на то, чтобы привлечь к себе внимание. Подростки, как вы понимаете, очень часто играют в подобное. Мне сейчас очень страшно. И моему мужу тоже. И если вы знаете об этом хоть что-то – может, слышали краем уха, может, вам что-то показалось необычным – всё, что угодно… это может нам помочь.
Растерянность на лице Ангелины сменяется беспокойством, она смотрит на меня и после паузы произносит твёрдым тоном:
– Нет. Ни о какой игре Вика мне не говорила… Вообще она довольно открытая девочка и многим со мной делится. Может быть, Дана просто не рассказывала ей об этом?
– Может быть…
Я чувствую, как у меня из-под ног уходит земля. Я столько надежд возлагала на разговор с Ангелиной, и вот теперь оказывается, что всё напрасно.
– Знаете, я думаю, нам нужно поговорить обо всём с Викой. Об исчезновении Даны ведь никто пока не знает? – неожиданно спрашивает Ангелина, и я вздрагиваю.
– Нет. Ну, по крайней мере, в школе мы никому и ничего не говорили, если вы об этом.
– Да, об этом. И я считаю, что правильно будет всё же поставить всех в известность. Не Вика, так кто-то другой может что-то об этом знать.
Она поднимается из-за стола, начинает убирать посуду – чашки чая, к которым мы не притронулись, тарелку с домашним пирогом.
– Ведь сейчас на кону стоит очень многое. Так что если вы не против, давайте съездим в школу.
Я снова переглядываюсь с Шараповым. План Ангелины кажется очень благоразумным. Какая разница, что там подумают о нас учителя и директор, если речь сейчас идёт о безопасности нашей девочки?
– Да. Отличная мысль, – кивает Дима, поднимаясь на ноги следом за Ангелиной. И прибавляет: – Я буду ждать вас внизу. Как раз созвонюсь с Лизой.
К школе мы приезжаем через несколько минут. За весь путь не обмениваемся и парой слов. Меня начинает ощутимо потряхивать. От Лизы никаких новостей, и я чувствую себя загнанной в тесную ловушку. И очень надеюсь, что хотя бы в школе найдётся тот, кто сможет пролить свет на случившееся.
– Ты как? – тихо интересуется Дима, когда мы с ним остаёмся ждать Ангелину, которая отправилась с дежурными за Викой.
В холле безлюдно, только охранник посматривает нас с суровым интересом.
– Буду нормально, когда Дана найдётся.
– Она найдётся. Я уверен.
Вижу, что Дима врёт. Ни черта он не уверен. Просто хочет поддержать, и наверное, в любой другой ситуации мне стало бы от этого хоть чуточку легче.
– И я уверена.
Ложь за ложь, потому что мы с ним до сих пор семья, хоть и не вместе. И потому что у нас общие дети, один из которых сейчас в опасности.
Впрочем, мысли о том, что нам нужно чаще становиться друг другу опорой, исчезают, когда появляется испуганная Ангелина. Я нутром понимаю, что именно она сейчас скажет, потому машинально киваю, стоит только услышать:
– И Вика тоже пропала… вернее, она сегодня просто не пришла на уроки. И я не знаю, где она. Телефон выключен.
***
Это был апокалипсис. Даже не местного масштаба, а хуже. Абсолютная пустота, когда чувствовал себя настолько растерянным, что даже мысли не было о том, что и как делать дальше. Это и бесило. Хотелось рвать и метать. Вот только помогло бы это хоть отчасти? Дима был уверен – нет.
– Держи.
Он протянул Наде стаканчик с кофе. Они битых несколько часов просидели в отделе полиции. Сначала ждали, когда их примут, потом – отвечали на бесконечные вопросы, которые порой были настолько идиотскими, что хотелось просто встать и уйти. Но и Дима, и Надя оставались. Просто потому, что надеялись помочь этим хоть чем-то.
– Я не хочу, – покачала головой Надя в ответ.
– Нет, выпей. Я насыпал побольше сахара. Надо поддерживать уровень глюкозы. Ты же давно ничего не ела.
Б*я, что вообще за чушь он несёт? Какой, к херам, уровень глюкозы? Тем удивительнее было то, что Надя кивнула, забрала стаканчик и сделала внушительный глоток.
