В тот день
– Сегодня умерла мама. А может быть, вчера – не знаю.
Калле перестал цитировать, когда в класс вошла Аннабель.
– Ты опоздала, – сказал он.
Аннабель кивнула.
– Вчера ты тоже опоздала, а на предыдущем уроке тебя вообще не было.
– Я болела.
– Поговорим потом. Я только что начал читать вслух роман, – сказал Калле, и обратился к классу:
– Кто-нибудь может сказать Аннабель, какую книгу я вам сейчас читаю?
Никто не проронил ни звука. Калле вздохнул. Просто невероятно, что никто не запомнил. Ведь он сказал это всего несколько минут назад.
– «Посторонний», – сказала Аннабель. – «Посторонний» Альбера Камю.
Калле кивнул – все верно. Известное вступление и известная книга. Знать ее – часть общей эрудиции. Поэтому особенно печально, добавил он, что никто другой не запомнил названия.
Аннабель села на место. Калле откашлялся и начал с начала: «Сегодня умерла мама. А может быть, вчера – не знаю. Я получил из богадельни телеграмму: „Мать скончалась. Похороны завтра“».
Аннабель подумала о своей маме. Если бы та умерла, вполне возможно, что сама она перепутала бы дату. Ощущение времени у нее всегда хромало. Но расстроилась бы она? Чувство вины охватило ее, когда она поняла, что не может сказать этого наверняка. Возможно, она даже испытала бы облегчение. «Может быть, я психопатка? – подумала она. – Или такая же равнодушная, как этот Мерсо». Она попыталась утешить себя тем, что это совсем не так уж и странно – учитывая, как мама испортила ей жизнь. В последнее время все стало еще хуже, чем обычно, поскольку она не желала точно говорить, куда идет. Встречаясь с Ним, она менее всего хотела, чтобы появилась мама и стала вести себя как последняя истеричка.
Монотонный голос Калле, объяснявший, как они должны будут письменно проанализировать произведение, звучал фоном. Аннабель смотрела в окно, вспоминая первое свидание с Ним. Это было весной, в пабе как раз устроили танцы. Она перебрала и спустилась к озеру, чтобы немного протрезветь. В этот момент он подошел к ней и предложил подвезти ее домой.
Сперва она подумала, что он делает это просто по доброте, и ей не удастся его соблазнить. Поэтому она удивилась, что он не убрал ее руку, которую она положила ему на колено. Она попросила его где-нибудь остановиться – он так и сделал.
Урок закончился, но Аннабель не заметила этого, пока Ребекка не пощелкала пальцами у ее лица. Когда они вышли в коридор, позвонила мама.
Первое желание, возникшее у Аннабель, – не отвечать, но потом она подумала, что лучше ответить, иначе та будет продолжать обрывать телефон. Случалось даже, что мама, не дождавшись ответа, являлась в школу и устраивала сцену.
– Да, – ответила Аннабель в трубку.
– Мне пришло сообщение, что ты прогуляла урок литературы.
Аннабель вздохнула. Значит, Калле успел поставить ей пропуск.
– Я немного опоздала.
– Почему?
– Потому что… просто немного задержалась. Не могу говорить, у меня урок.
Она вздохнула и отключилась, не попрощавшись.
Ребекка подошла к ней.
– Мамуля? – спросила она, склонив голову набок. – Опять мамуля звонила?
– Смешно.
– Просто не понимаю, как у нее сил хватает. Как не лень целый день названивать?
– Не знаю, – проговорила Аннабель. – Сама знаешь, она…
Девушка замолчала, задумавшись, как лучше выразиться. Что, собственно, с мамой? Нервная? Сумасшедшая?
– Тебя не отпустят сегодня вечером.
– Наплевать. Не могу сидеть дома.
– Теперь-то скажешь? – спросила Ребекка, открывая свой шкафчик, и выругалась, когда из него вывалился учебник.
– Скажу – что?
– Кто он. Теперь, когда все равно все кончилось.
– Давай до вечера, – сказала Аннабель. – Вечером все расскажу, обещаю.
– Хорошо. Но я тоже должна тебе кое-что рассказать. Обещай не сердиться.
Аннабель кивнула и подумала, что наверняка рассердится, – так всегда бывает, когда обещаешь не сердиться.
– Речь идет о Вильяме, – сказала Ребекке. – О Вильяме Старке, – уточнила она, видя, что Аннабель молча уставилась на нее.
– Я знаю, кто это такой.
– Догадываюсь, но тогда почему ты ничего не говоришь?
– Продолжай, – сказала Аннабель.
– Мы с ним… он позвонил, такой расстроенный, когда ты… мы с ним встретились и… подожди, не уходи! Черт подери, Белла, нельзя же так просто развернуться и уйти!
21
Бард на сцене сделал перерыв и подошел к барной стойке. За столом, где сидели Сванте и Вильям, было шумно.
– Ты знаешь этих парней, да? – спросила Сюзанна, кивнув в сторону их стола.
– Ну да, – ответила Чарли. – А почему ты спрашиваешь?
– Сразу видно, что ты давно здесь не была, – улыбнулась Сюзанна. – Ты ведь не думаешь, что можно допросить компанию парней по поводу пропавшей девушки – и никто об этом не узнает? Неужели ты забыла, как быстро распространяются сплетни?
Чарли покачала головой. Она не забыла, как быстро слухи и новости облетали поселок.
– Что ты о них знаешь? – спросила она. – Что за люди?
– О таком зяте ни одна теща мечтать не станет, – усмехнулась Сюзанна, – посмотри на них! – продолжала она, когда Сванте встал, упершись ладонями в грудь Вильяма.
Эрик мгновенно подскочил к ним. Несколько долгих мгновений он и Сванте стояли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Потом Эрик покачал головой и вернулся за барную стойку.
– Ему здесь не место, – сказала Сюзанна. – Не понимаю, почему Эрик не выставит его. Наверное, не решается.
– Почему?
– Отец Сванте владеет фанерной фабрикой.
– Понимаю, – сказала Чарли.
– Эрик не то чтобы большого ума человек, но он в состоянии сообразить: никто за него не вступится, если ему придет в голову выставить Сванте. Все боятся потерять работу на фабрике.
Чарли снова посмотрела в сторону стола, за которым сидел Сванте. «Приятели Аннабель», – подумала она. Не слишком ли хладнокровно сидеть и выпивать в пабе, когда их подружка пропала без вести? Или это именно то что нужно после целого дня, проведенного за прочесыванием леса?
У Сюзанны зазвонил телефон. Извинившись, она ответила.
– Да-да, уже иду, да, но я встретила старую подругу и… да, я помню, что обещала, только один бокал, нет, дойду сама, – она подняла глаза к небу. – Да, но ты ведь понимаешь, что не можешь оставить детей одних!
