– Хорошо.
Трой открыл дверь, не отводя пистолета от цистерн. Мейнс вошел в комнату медленно, тем самым давая парню понять, что никто их не потревожит.
– Зачем ты это делаешь? – настороженно спросил глава «ПН». – Чего ты хочешь этим добиться?
– Я хочу, чтобы ты сейчас объявил об эвакуации, иначе погибших будет очень много, сам понимаешь. – В голосе Троя звучала угроза, но не та, что могла рассыпаться через секунды после озвучивания. Нет, Мейнс видел, что Трой настроен решительно.
Он достал телефон, набрал номер одного из своих верных сотрудников и сказал:
– Сейчас же эвакуируйте весь персонал.
– Но… – протянул неуверенный голос из телефона.
– Сейчас же!
Глава «ПН» бросил трубку.
– Я выполнил твое условие, Трой.
– Спасибо, папочка.
Мейнс пораженно уставился на сына, и Троя позабавил его вид. Мужчина уже не выглядел самоуверенным хитрецом.
– Ты думал, я не догадаюсь? – спросил Маклин.
– Но как? – Мейнс медленно и, казалось, незаметно делал шаги навстречу Трою, но тот сразу увидел это и пригрозил отцу пистолетом:
– Стой на месте! Я не остановлюсь просто потому, что в наших жилах течет одна кровь.
И Мейнс замер в ту же секунду.
– После того как вскрыл плечо Логана, я отправился в комнату слежки, чтобы понаблюдать, что же будет дальше. Ну мало ли, может, я услышу то, чего при мне вы никогда не сказали бы.
– Трой, послушай…
– Молчать! – закричал Маклин, едва контролируя дрожь в руке, чтобы не выстрелить. – Я все слышал, всю правду. Ну вы и лжецы, ты и мамаша. Так сложно было рассказать все с самого начала?
– Поверь, Трой, – Мейнс говорил с хрипотой, – мы хотели тебе все объяснить, правда.
– Сколько там лечилась Абигейл? – Трой намеренно называл свою мать по имени, дабы напомнить себе, что она для него ничего не значит. – Год? Два? Три? Да хоть пять или десять! Почему вы потом скрывали правду от меня?
– Мы хотели…
– Сделать как лучше? – Трой саркастически засмеялся. – О, самая заезженная фраза из всех, что я слышал.
– Трой, послушай… пожалуйста. – Мейнс с поднятыми руками сделал шаг вперед. – Мы хотели тебе все рассказать, правда, но не знали, как это сделать.
– И вы не знали этого семнадцать лет? О-о-о! – Трой наигранно кривлялся и размахивал руками. – Бьюсь об заклад, вы тянули бы еще семнадцать лет и еще, и так до самой смерти. Вы не хотели сделать как лучше. Вы просто перечеркнули лучшие годы моей жизни. Ты хоть знаешь, сколько раз я задумывался: «А почему у меня так? Почему Крэму достается все, а мне – ничего? Ведь мы одной крови, мы – братья. Может, со мной что-то не так? Я уродлив? Омерзителен? Нежеланен? Почему?!» – Трой сделал передышку. – Эти вопросы мучили меня столько лет, а ответ был перед носом, как всегда.
– Прости нас, сын! – Холодный пот стекал по лбу Мейнса. У него поднималось давление, он еще никогда не испытывал такого волнения. Он представлял, что с Троем все будет иначе, гораздо проще, и даже в самом кошмарном сне он не мог представить раскрытие правды именно таким образом. – Абигейл очень тебя любит, как и я. Ну же, Трой. Есть ли смысл лелеять старые обиды?
Парень оживился от слов Мейнса и, чувствуя себя оскорбленным, спросил:
– Старые? Да ты, папашка, совсем ничего не понимаешь! Ой, да что же я говорю: ты мне не отец, и Абигейл мне не мать. Вы не заслуживаете права зваться моими родителями. Вы для меня никто.
Мейнс не нашелся, что ответить. Он так и стоял с поднятыми руками, показывая, что беспомощен перед Троем. Но теперь мужчина был беспомощен не только в плане силы, но и морально. Вести душевные разговоры – явно не его конек, и многих вещей, связанных с семьей и ее ценностями, он не понимал. Потому что у самого семьи не было.
– А теперь исчезни, – сказал Маклин, отворачиваясь.
– Трой, одумайся!..
– Я сказал: вали!
Он прожег отца полным ненависти взглядом и навел на него оружие. Но даже это не остановило Мейнса. Он подбежал к сыну, пока тот растерянно смотрел на отца, не зная, что делать. Уверенность покинула Троя. Мейнс выбил из его рук пистолет, пытался сжать его в объятьях, но парень отбивался. Он правда этого не желал, он искренне не хотел все исправлять, идти на попятную, ибо если он уже что-то решил, то доведет дело до конца.
– Пусти, сволочь! – Трой понимал, что он беспомощен, а хватка Мейнса становилась все крепче, сильнее.
Маклин уже не мог контролировать свои эмоции, на глаза наворачивались слезы, и больше всего на свете ему хотелось прекратить эту схватку, перестать видеть и слышать своего отца.
Внезапно мужчина замер. Тело его затряслось. Он широко раскрытыми глазами смотрел на сына. Хватка ослабла, теперь Трой мог отбежать от него, но не делал этого. Рассудок вернулся к нему. Он посмотрел на свою окровавленную руку, окровавленный нож, вошедший в плоть Мейнса по рукоять, заглянул в стеклянные глаза отца, которые, кажется, блестели от слез. Трой хотел что-то сказать, пока отец его еще слышал. Хотел, но не мог: ни одно слово не вырывалось на волю, а горло кромсали невидимые ножи. В голове был кавардак. Одна фраза сменялась другой: гневная – сострадательной и наоборот. Трой не мог остановиться, и от смеси чувств и головокружения он произнес последние слова, которые Мейнс услышал перед смертью:
– Ненавижу тебя. Прости.
И вытащил нож.
Мейнс повалился на пол в тот же миг, кряхтя и приглушенно постанывая от боли. Спустя несколько мгновений он затих, глядя неживыми, но полными слез глазами на сына. И лишь тогда Трой выпустил из рук нож.
* * *
Впереди показались здания, чьи огни выглядели заревом на фоне темнеющего неба. Еще немного – и они в городе. На улицах было непривычно много людей, будто все договорились разом выйти именно сейчас, когда мимо них проезжали машины, из которых вооруженные головорезы могли, промахнувшись, оборвать чью-то жизнь.
Люди их не остановили. Выстрелы участились, пули попадали в кузов машины беглецов. Люди с криками разбегались в стороны, жалея, что не остались дома этим вечером.
«Если они попадут в колеса…» – со страхом подумал Ангела.
Машина завернула за угол. Эрару была знакома эта местность. Здесь он когда-то гулял, размышляя, здесь же встретил своего отца. И тут одна из пуль попала в колесо, затем в другое. Машина проехала еще пару метров и остановилась.
– Бежим туда! – велела Мелани, указав на недостроенное здание, проектированием которого занимался Джинджер.
Они выбежали из машины и, не оглядываясь, что есть мочи бросились к зданию. Недострой был отделан стеклом и снаружи выглядел роскошно, но внутри не успели даже оштукатурить стены, здесь валялись куски балок, железяки и стояли две бетономешалки.
