– Если мародеры придут раньше, чем я вернусь, тебе придется сражаться, – говорю я, выпрямляясь настолько, чтобы мужчины не заметили меня за руинами.
– Куда ты идешь? – спрашивает он испуганно.
– Отсюда можно сбежать только через один ход, и я хочу проверить, не завален ли он. После я вернусь. – Я успокаивающе опускаю ладонь на его руку. Меня удивляет то, насколько его кожа на ощупь похожа на человеческую. Кассиэль кивает и поджимает губы.
Если бы я была умной, то сбежала отсюда. Потому что я должна была бы радоваться смерти ангела, но я бегу вперед, чтобы проверить, цел ли еще вход в катакомбы. Только на мгновение я останавливаюсь, чтобы помочь женщине высвободить ее сына из-под завала камней: у мальчика застряла рука. Ребенок не издает ни звука. Как только мы убираем камень в сторону, женщина хватает своего сына и убегает прочь.
Узкий вход в катакомбы скрывается за парой колонн, которые вопреки здравому смыслу все еще стоят на месте. Для непосвященных этот секретный ход едва заметен. Издалека он выглядит как обычная молитвенная ниша, но, если подойти поближе к выступу, можно заметить узкую лестницу. Я с облегчением выдыхаю. Теперь мне нужно перетащить Кассиэля сюда. Я бегу обратно. Мародеры все еще заняты своей первой жертвой. Несколько из них ссорятся по поводу добычи. Еще один мужчина, лицо которого полностью покрыто татуировками, вытаскивает свой нож, но я не хочу знать, что он собирается с ним делать.
Я затаив дыхание падаю рядом с Кассиэлем, его глаза лихорадочно сияют.
– Все хорошо, – выдавливаю я. – Нам повезло, вход в катакомбы все еще цел. Как думаешь, ты сможешь встать?
– У меня еще есть ноги? – спрашивает он.
– Ты что, юморист? – Мой взгляд скользит по его длинным мускулистым бедрам. Придется ему попрощаться со своими шикарными брюками – в огромных дырах ткани виднеется светлая кожа. Его правая нога застряла под обломками колонны. Я тихо убираю осколки в сторону. Кассиэль стонет, но все-таки встает на колени. Одно его крыло странно свисает вниз. Я не знаю, как с ним поступить. Мне казалось, что у ангелов есть сверхъестественные способности, и они могут лечить себя сами, но, судя по всему, я ошибалась.
– Можешь положить руку мне на плечо, – говорю я, держа его ладонь, которая сразу же опускается на мое плечо. – Тут совсем не далеко.
Его тело оказывается неестественно горячим.
– Нам нельзя допустить того, чтобы мародеры нас заметили.
Мы, осторожно садимся за упавшей мраморной колонной. Кассиэль явно понял, что мужчины сделали с другим ангелом, и я чувствую, как его тело дрожит.
– Господи, – шепчет он, и его рука на моем плече напрягается. К счастью, он решил не вмешиваться. Если бы ангел сделал это, нас ждала бы верная смерть.
– Они перерезали ему горло, – говорю я, чтобы он и не думал совершить глупость, и встряхиваю его, потому что он смотрит на происходящее, словно парализованный.
– Идем, – говорю я. – Нам нужно пригнуться.
Мы двигаемся дальше, согнувшись в три погибели. Кассиэль хромает. Его нога повреждена сильнее, чем мне показалось сначала, из раны на груди, не останавливаясь, хлещет кровь. Теперь видно, насколько далеко друг от друга края его раны. Он очень измотан, и с каждым шагом все сильнее опирается на меня.
– Еще немного, – говорю я, задыхаясь, и радуюсь, что мы наконец добрались до ниши. Никто нас не заметил.
Бледный Кассиэль прислоняется к стене, пытаясь восстановить дыхание.
– Нам нужно идти дальше, – говорю я мягко, указывая в темноту. Первые ступеньки можно разглядеть, но дальше уже ничего не видно. Округлив глаза, Кассиэль отшатывается назад и чуть не падает на пару камней. Пытаясь удержать равновесие, он наступает на стекло, и оно хрустит под его ногами.
– Ты что творишь? – шиплю я, хватая его за руку. – Ты что, хочешь, чтобы нас заметили?
– Я не могу туда спуститься. – Он поджимает губы, пока те не становятся белыми, как его лицо. – Нужно найти другой путь.
– Другого пути нет.
Он что, с ума сошел?
– Или мы идем туда, или никуда не идем.
Кассиэль закрывает глаза. На его лбу и верхней губе блестят капли пота. Мне почти жаль его. До этих пор мне всегда казалось, что ангелы превосходят людей во всем. Я думала, они не знают, что такое страх. Судя по всему, я ошибалась. Он выглядит так, словно у него вот-вот начнется паническая атака. Я опускаю руку на его предплечье, как я всегда делаю со Стар, когда она впадает в подобное состояние. Это случается нередко.
– Эй, – шепчу я, подходя ближе. Эта близость должна меня пугать, но он не похож на других ангелов, с которыми мне приходилось иметь дело. Кассиэль какой-то… человечный. Если так вообще можно сказать.
– Ты должен дышать ровно, закрой глаза, и скоро все пройдет.
Кассиэль кивает и осторожно втягивает воздух. У него красивые симметричные губы, которые еле заметно дрожат, когда он выдыхает. Я ловлю себя на мысли о том, что мне хочется положить руку ему на щеку. Это безумие. Он ангел, даже если кажется обычным человеком, боящимся темноты. Его голубые глаза изучают меня, и я радуюсь тому, что ангелы не умеют читать мысли. Через пару минут он расслабляется, а я все больше начинаю нервничать. Нам нужно бежать отсюда, и как можно быстрее.
– Все из-за темноты, да? – спрашиваю я его.
Он только кивает в ответ. Я могла бы и сразу догадаться. Но сейчас ему придется туда идти, если он хочет выжить. Неподалеку раздается чье-то пьяное рычание.
– В небесных дворах всегда светло как днем, – объясняет ангел, задыхаясь. – Темнота не для нас.
У ангелов тоже есть слабые места.
– Я принесу факел, – говорю я. – Этого будет достаточно?
Кассиэль снова кивает, теперь уже с извиняющимся выражением лица.
– Мы можем попробовать.
Я осматриваюсь, пытаясь найти кусок дерева между осколков. Вижу его и вытаскиваю палку из-под камней. Одним движением я отрываю левый рукав своей разорванной блузы и оборачиваю им верхнюю часть деревяшки. Кассиэль молча наблюдает за моими действиями. Я пробираюсь к небольшому огоньку, оставшемуся от пожара: такие еще теплятся тут и там. Я опускаю в него свой импровизированный факел. Проходит еще некоторое время, прежде чем ткань загорается, и я надеюсь, что дерево достаточно сухое, чтобы воспламениться. Когда я оглядываюсь, я замечаю на себе жадный взгляд мародера.
– Кто это тут у нас? – шипит он, обнажая ряд своих черных гнилых зубов.
– Никто. – У меня не остается времени на размышления, ведь он может позвать своих друзей. Я наношу удар факелом, и он отшатывается назад. К счастью, мусора вокруг нас достаточно, и у него не получится схватить меня просто так. Правда, если я повернусь и уйду к Кассиэлю, я только обращу на ангела внимание мародера. Мужчина ухмыляется и перескакивает через камни. Я повторяю свои движения факелом. Почему я вообще оставила свое единственное оружие Кассиэлю? Первое правило, которому меня научила мать, – всегда держи свое оружие при себе. В это мгновение что-то проносится мимо меня. Глаза мужчины округляются, а потом он хватается за грудь, из которой торчит лезвие моего ножа. Кровь стекает по его грязным пальцам, и он широко распахивает глаза, не веря случившемуся, и смотрит на Кассиэля, который больше не прячется за стеной. Затем мародер замертво падает на спину.
