– Приятель, мне торговать нечем.
– Продай свое тело, приятель. – Он что-то подлил из бутылки без этикетки и подмигнул мне: – Что-то ты, наверное, делаешь все-таки правильно, раз ладишь с Томи.
– Ну, во-первых, Томи со мной не разговаривает, – фыркнул я в ответ, – а во-вторых, она ясно дала понять, что я даже не первый ее выбор.
– Ну вот, убил меня наповал. А я тогда какой выбор в ее списке?
Он разлил наши коктейли и уселся напротив меня. Свечи почти празднично освещали цветные бутылки за стойкой.
Я сделал глоток, коктейль был превосходным.
– Что в нем?
– Дешевый виски с текилой, немного табаско и остатки томатного сока, потому что никто не хотел пить это дерьмо.
Представив, как Надя смеется надо мной, я усмехнулся:
– Слушай… гм… говорят, в отеле есть королевский люкс?
Натан странно посмотрел на меня:
– В нашем – нет. Эх, приятель, будь здесь королевский люкс, мы бы уже все тянули жребий.
– Кто бы сомневался.
– Вообще-то, я в отеле всего полгода, так что многого еще не знаю. Но о таком люксе никогда не слышал.
Наблюдая за ним поверх бокала, я не почувствовал лжи.
– Нат, что тебе запомнилось из того дня? – Я старательно делал вид, будто просто поддерживаю разговор, и вдруг обнаружил, что не в силах отвести взгляд от зеркала над стойкой бара. В нем отражался погруженный в темноту вестибюль за моим креслом. – Понимаешь, я многое забыл. У меня огромные пробелы, словно я отключался.
– Угу, понимаю тебя.
– Вот ты что помнишь?
Он провел стаканом по губам, как делают профессиональные дегустаторы виски:
– Не много. Я проспал свою смену. Спустился вниз, а тут такое… ну, в общем, дурдом, сам знаешь. Затем у меня вообще всякая связь с тем, что делал, потерялась. Все стало каким-то размытым.
– Я даже временно ослеп. Зрение полностью пропало.
– Серьезно? – Он нахмурился. – Уф, даже полегчало. А у меня были галлюцинации.
– Что за галлюцинации? Ты про ядерные удары?
– Не, про них сразу было понятно, настоящие. Я… – Он допил остатки своего коктейля. – На секунду мне показалось, я видел отца.
Его слова сразу остановили мои расспросы, и по спине побежали мурашки. Свечи на барной стойке внезапно перестали походить на рождественские гирлянды.
Натан покачал головой:
– Вроде как увидел его в толпе у стойки регистрации. Но ведь прошло уже десять лет. Скорей всего, это был чей-то чужой отец.
– Наверное.
– Что там такое? – Натан сел прямо, вглядываясь в темноту у меня за спиной.
И тут послышались шаги.
Я развернулся в кресле, крепко сжимая стакан; удивительно, как не раздавил его.
– Ты ведь тоже слышишь, да? – шепотом произнес Натан.
– Да.
– Кто там? – крикнул он.
Из вестибюля появился Саша, одетый только в боксерские шорты. Явно находясь в состоянии сна, он шел в направлении огней, не реагируя на голос Натана.
Нат с облегчением выдохнул, поднимаясь:
– Боже, это ты. Вот чертов местный призрак. Давай-ка развернем тебя.
Надеясь успокоить измученные нервы, я допил коктейль и объявил, что и мне пора немного поспать. Может, я параноик, но я не мог отделаться от мысли, что вот уже второй раз Саша шел во сне за мной. Я внимательно следил за его лицом – вялый рот, полузакрытые глаза, прикрытые длинными ресницами, – но в нем не было никакого выражения, никаких признаков сознания. И никаких признаков, что он притворяется.
Натан подошел и нежно взял его под руку:
– Да ладно тебе, приятель. Ночь уже на исходе. Давай-ка пойдем в твою комнату, и ты не будешь пугать людей до усрачки. И все будет просто шикарно.
Он вел себя так, словно не сказал мне ничего важного.
Возможно, и не сказал. В тот день мы все были бесполезны и ненадежны от потрясения.
Но у меня появилось плохое предчувствие.
– Стойте! – вдруг крикнул я им вслед.
– Тс… его нельзя пугать, – прошипел Натан.
– Подожди, одну минуту.
Я подбежал к ним, взял со стойки одну из свечек и заглянул в пустое лицо Саши.
Он не глядел на меня.
Натан закатил глаза:
– Что ты делаешь?
Я пару раз щелкнул пальцами перед глазами Саши, а потом еще пару раз подносил свечу так, что она освещала каждую черточку его лица, стараясь отыскать хоть малейшее доказательство, что он притворяется.
Но реакции не последовало, и я отступил:
– Ничего. Извини, ничего страшного.
Натан бросил на меня встревоженный взгляд, который заставил меня усомниться в себе, и увел Сашу через служебный выход, а я задул свечи, чувствуя себя сбитым с толку во второй раз за вечер.
Не знаю, может, это депрессия, но у меня нет ощущения, что расследование продвигается. Расспросы людей помогают не так сильно, как ожидалось, поскольку память каждого настолько разрушена, что ни у кого нет целостного представления о том дне. Помимо случайных воспоминаний и снов, которые забываются сразу по пробуждении, я не доверяю даже собственной памяти.
День шестьдесят шестой
О происшествии мы узнали от Дилана. Естественно, женщина, которой оно касалось, первым делом пришла к нему, а он собрал всех в баре. Вся группа в одном помещении было редким зрелищем и к тому же напоминанием, как мало нас осталось и насколько мы уязвимы.
Я чувствовал себя разбитым. Мне так и не удалось заставить себя поспать.
Дилан стоял у барной стойки, пока все размещались – кто уселся на полу, кто прислонился к стене. Несколько человек принесли из ресторана дополнительные стулья. Выглядевшая расстроенной, Миа стояла рядом с Диланом.
Я встал около Тани:
– Не знаешь, по какому поводу?
– Нет.
– Может, еда?
– Возможно.
Пришла Томи и встала по другую сторону от меня, но ничего не сказала.
Когда все собрались, Дилан обратился к нам, немного повысив голос:
– Сегодня утром кое-что произошло. Мистер Николас Ван Шайк попытался изнасиловать женщину. К счастью, ей удалось отбиться. Сейчас он заперт в комнате наверху, пока мы не решим, что с ним делать. Я подумал, что лучше рассказать всё и сразу, чтобы избежать распространения слухов. Инстинкт подсказывает мне, что решения следует принимать коллективно, а не оставлять кому-то одному или двоим. Так вот… Давайте обсудим.
