Вбиваю в телефон адрес и резко разворачиваюсь. Сегодня утром, выходя из номера, я едва посмотрелась в зеркало. Дожидаясь зеленого сигнала на светофоре, я опускаю солнцезащитный козырек, открываю зеркало и изучаю собственное лицо. Бледное и безжизненное, с опухшими от вчерашнего плача глазами. Копаюсь в сумочке в поисках помады и быстро крашу губы.
«Орсон’с» – скромная забегаловка. Над дверью – крупная вывеска с печатными буквами. В букве «О» дыра размером с мячик для гольфа и паутиной трещин вокруг. Захожу внутрь, где стоит насыщенный запах яиц и кофе, и оглядываюсь в поисках свободного столика.
Местечко переполнено людьми, которых я никак не могу представить друзьями Ханны. Ирокезы, розовые волосы, татуировки. У одной женщины семь сережек только на лице.
Нахожу столик у окна, откуда видно дверь, и кладу сумку на пустое сиденье напротив. Я слишком часто бывала в кофейнях, где отчаявшиеся люди пытаются стащить стулья. Ханна заходит минут через десять, в красном платье и блестящих черных туфлях. Волосы собраны на затылке, но некоторые пряди падают на лицо, словно их растрепало ветром.
Она с измученным видом присаживается к столику и заправляет пряди за уши.
– Прости, опоздала. Когда получила сообщение, только выходила из душа.
Она снимает солнцезащитные очки, кладет на стол, и складывает пальцы на переносице.
– Болит голова? – спрашиваю я.
Она кивает:
– Нехватка кофеина. Я пытаюсь от него отказаться, но сегодня, думаю, выпью чашечку.
– Я могу принести нам кофе, если ты скажешь, чего еще хочешь, – предлагаю я, поднимаясь с места. У меня возникает внезапный порыв ее защищать. Она кивает, оглядываясь вокруг:
– Да, иначе мы рискуем потерять столик.
Она говорит мне заказ, я иду к кассе и становлюсь в очередь. И в этот момент меня прошибает пот. Что я творю? Это что, месть Сету? Нет, – убеждаю я себя, продвигаясь ближе к кассе. – Это поиск друзей по интересам. Мне необходимо понять себя, а единственный способ – познакомиться с женщиной, сделавшей аналогичный выбор. Вряд ли мне удастся найти себе группу по полигамии, наподобие кружка для молодых матерей.
Делаю заказ и несу к столику табличку с номером. Ханна грызет ногти и рассматривает кофейное пятно.
Бросаю взгляд на ее руку, где вчера видела синяки. Они превратились из сиреневых в светло-синие.
Она ловит мой взгляд и прикрывает их рукой с идеальным маникюром.
– Несчастный случай, – объясняет она.
– Похоже на следы от пальцев, – небрежно замечаю я. Она выглядит ошарашенной. Вглядываюсь ей в глаза – безупречно-синие, словно нарисованные, с мастерски накрашенными ресницами. Все слишком идеально. Когда все настолько идеально, что-то не так.
Дожидаясь заказа, мы обсуждаем еще одно изменение в доме, которое она мечтает произвести, но процесс тормозится из-за мужа. Я мечусь между симпатией и ненавистью, продолжая улыбаться и кивать. Какая неблагодарность – жить в таком красивом месте и быть вечно недовольной! Конечно, она уже измотала Сета своими требованиями. Думаю, скоро он мне все расскажет, спросит, что я думаю о ее идее. Сет всегда обсуждает со мной подобные вещи, даже как будто спрашивает разрешения. Разумеется, я посоветую ему удовлетворить ее желание. Это представит меня в выгодном свете. Внезапно Ханна меняет тему, начинает расспрашивать меня о моей квартире и о том, как я ее обставила. Ее интерес смущает меня, сбивает с толку. Чувствую облегчение, когда нам приносят еду и напитки. Смотрю на свой омлет и размышляю, что, будучи одна, я бы заказала нечто куда менее полезное. А сейчас мне отчаянно хочется рассказать ей что-нибудь личное.
– Вчера вечером я узнала, что муж мне изменяет.
У Ханны из рук выпадает вилка. Со звоном опускается на тарелку и соскальзывает на пол. Мы обе озадаченно смотрим на нее.
– Что? – спрашивает она. Реакция настолько замедленная, что становится почти смешно.
Я пожимаю плечами:
– Не знаю, что делать дальше. Прошлым вечером мы поругались, и я ушла.
Ханна опускает голову и наклоняется, чтобы поднять вилку. Вместо того, чтобы попросить новую, она достает из сумки антибактериальную салфетку и начисто вытирает прибор.
– Мне очень жаль, – говорит она. – Господи, а я тут болтаю про… Мне правда жаль.
Она кладет вилку на место и смотрит на меня.
– Серьезно, это ужасно. Не представляю, как бы я справилась. Как ты вообще держишься?
– Не знаю, – честно признаюсь, слегка пожимая плечами. – Я люблю его.
Ханна кивает, словно этого ответа достаточно.
Она разглядывает меня, забыв о своей тарелке с яичными белками. Она почти не прикоснулась к еде. Мне хочется сказать ей, чтобы она поела, ведь в ней растет ребенок.
– А я беременна, – произносит она.
Изображаю удивление. Особенно стараться не приходится, я действительно изумлена, что она рассказала это мне, абсолютно чужому человеку.
Опускаю взгляд на ее живот, плоский и упругий.
– Срок еще небольшой, – объясняет она. – Я никому не рассказывала.
– А… мужу? – уточняю я. Хотя хочется спросить: – Нашему мужу?
– Да, – вздыхает она, – он знает.
– И как… Он счастлив?
Разумеется, ответ мне прекрасно известен – Сет на чертовом седьмом небе, но я хочу услышать об этом из уст Ханны. Как она видит восторг моего мужа?
– Он счастлив.
– Ты чего-то недоговариваешь, – резюмирую я и бросаю на нее выразительный взгляд. Мама терпеть не может эту мою черту, считает меня слишком прямолинейной. Но Ханну мое заявление, похоже, не смущает. Она вытирает рот салфеткой и вздыхает.
– Да, так и есть. Мне нравится твоя прямота.
Я прикусываю щеку, чтобы сдержать улыбку.
– Так в чем дело? Нужно ведь с кем-то это обсудить, верно?
Пытаюсь изобразить равнодушие, но пальцы в туфлях сжимаются и нога беспокойно покачивается под столом. Я чувствую себя наркоманкой. Мне нужно еще, нужно услышать все подробности, нужно понять.
Она смотрит на меня сквозь острые черные ресницы и поджимает губы.
– Он прячет мои противозачаточные.
Прижимаю ладонь ко рту, подавившись глотком кофе. Да она шутит! Сет прячет противозачаточные? Сет из тех мужчин, кто получает желаемое без дешевых трюков. Хотя возможно – только со мной.
– Откуда ты знаешь, что он их прячет? – уточняю я, опуская чашку на стол. Ханна ерзает на стуле, беспокойно блуждая взглядом, словно ожидая, что Сет сейчас появится из ниоткуда.
– Он шутил на эту тему, и, разумеется, таблетки пропали.
– Бывает, что женщины протыкают дырки в презервативах, чтобы удержать мужчину беременностью, – покачиваю головой я. – Но зачем ему удерживать тебя беременностью?
