– Вы издеваетесь? После того, как я отсюда вышла, отец виделся со мной лишь один раз. Ему на меня плевать.
– Четверг… Я присутствовал лично. За вами приехал отец, привез одежду. Он провел с вами неделю, пока вы не подсыпали ему в ужин снотворное и не сбежали в Портленд.
– Нет.
Конечности немеют, словно больше мне не принадлежат. Доктор ошибается или меня обманывает. Может, к нему приходил Сет, заплатил за молчание…
– Вы были на тяжелых лекарствах и по-прежнему страдали бредовыми идеями.
Хочется рассмеяться. Они считают, я настолько безумна, что могу перепутать отца с Сетом?
Резко встаю, стул за спиной с металлическим грохотом падает на пол. Доктор Штейнбридж наблюдает за мной со своего места, спокойно положив руки на стол. В глазах, оттененных толстыми гусеницами бровей, виднеется грусть. Я чувствую, что испаряюсь, меня медленно засасывает в небытие.
– Закройте глаза, Четверг. Вспомните, как все было на самом деле.
Мне не нужно, не нужно закрывать глаза – правда и так круговертью проносится в голове.
Я вижу, как на самом деле проходили те дни в моей квартире: как отец наклонялся надо мной и давал таблетки, как читал триллеры с моих полок, как смотрел со мной на диване «Друзей».
– Нет, – повторяю я. Глаза наполняются слезами.
Сет за мной не приехал – он сказал, что между нами все кончено, и вернулся к жене. Сет бросил меня во второй раз. Меня было недостаточно. Меня было недостаточно. Я заслужила одиночество. Начинаю выть, как сирена, пронзительно и громко. Царапаю собственное лицо, руки, все подряд. Я хочу срывать собственную кожу, пока не останется ничего, кроме мышц и крови, пока я не стану скорее предметом, чем человеком. Когда меня скручивают, я чувствую тепло на кончиках пальцев; моя кровь оставляет пятна на их костюмах.
В мой первый год работы медсестрой, за две недели до Рождества в отделение экстренной помощи привезли мужчину с переломом черепа. Его звали Робби Клемминс, и я поклялась, что никогда не забуду его имени – слишком страшный был случай. Кровельщик решил поработать волонтером в доме для престарелых, повесить на здание новогодние украшения, и упал с двухэтажного здания, ударившись головой об асфальт. Когда его нашли, он находился в сознании, лежал на спине и разговаривал спокойным, обычным голосом. Пересказывал доклад о том, как правильно снимать шкурки с белок, сделанный им в пятом классе. Когда его привезли в больницу, он плакал и бормотал что-то о своей жене, хотя женат не был. Я помню, как меня чуть не стошнило при виде вмятины в его голове, а череп на рентгеновском снимке напоминал разбитое яйцо. Осколки черепа попали в мозговую ткань, и операция по их удалению длилась восемь часов. Мы спасли его жизнь, но не смогли спасти человека, которым он был до падения. Помню, я удивилась, насколько мы хрупкие – души, покрытые нежным мясом и хрупкими костями. Одно неверное движение, и можно стать совсем другим человеком.
В общем и целом, мой мозг в порядке; я не падала с крыши, хотя в некотором смысле выпала из реальности. Но доктор Штейнбридж поставил несколько диагнозов, мне сложно их повторить. Говоря простым языком, у меня нездоровый мозг. Я часто сижу в палате и представляю его воспаленным и гноящимся. Иногда мне хочется расколоть себе череп и достать мозг, и я представляю многочисленные способы это сделать. Хочу выздороветь, но иногда не могу даже вспомнить, что со мной не так. Однажды днем ко мне в палату заходит доктор Штейнбридж. Судя по серьезному виду, у него есть новости.
– Реджина Келе просит о встрече с вами, – сообщает он. – Если вы не хотите ее видеть, то не нужно.
Меня это трогает. Мой случай его заинтересовал, и между нами установились менее формальные отношения, чем вначале.
– Не имею ничего против, чтобы с ней поговорить.
Это правда – я целый год ждала возможности встретиться с первой женой Сета лицом к лицу и получить ответы на свои вопросы.
– Хорошо, тогда я одобрю ее визит. Думаю, это может вам очень помочь, Четверг. Оставить все позади и двигаться дальше.
Через две недели ко мне заходит медсестра и сообщает, что Реджина пришла. С замиранием сердца иду в комнату отдыха. На мне спортивные штаны и майка, волосы собраны в небрежный пучок. Перед выходом из комнаты смотрю на себя в зеркало – вид расслабленный, даже симпатичный.
На Реджине элегантная блузка и брюки, волосы собраны в хвост. Подхожу к ней, улыбаясь по дороге знакомым медсестрам.
– Привет, Четверг, – говорит она.
Осматривает меня с ног до головы. На ее лице видно удивление. Она ожидала увидеть страшилище. Но я – не страшилище. Я каждый день занимаюсь йогой, ем овощи и фрукты и даже хорошо сплю. Мое тело здорово, даже если разум не в порядке. Сажусь напротив нее и улыбаюсь – улыбаюсь спокойно, ведь меня больше не тревожат дурные мысли.
– Привет.
С тех пор, как я вернулась в «Куин Кантри», я думала о Реджине почти каждый день. Без злобы и ненависти, скорее с любопытством. Я принимаю слишком много лекарств, чтобы злиться.
Она смотрит на меня, раздувая ноздри, и каждая из нас осторожно ждет, пока заговорит другая.
– Как ты?
Лед пробит! Уклоняюсь от ответа.
– Зачем ты пришла?
– Сама не знаю, – признается она. – Наверное, просто захотела тебя проведать.
– Чтобы почувствовать себя лучше или хуже?
Бледная кожа вспыхивает, на щеках и подбородке проступают багровые пятна. Игра Реджины дорого обошлась. Она хотела наказать меня, но Сет и Ханна будут платить за это всю оставшуюся жизнь.
– Наверное, и то и другое. Я не думала, что все настолько далеко зайдет…
– Тогда почему?
– Ты разрушила мою жизнь. И я хотела, чтобы ты заплатила.
Я начинаю вязнуть в трясине раскаяния и вины. Я не знала, что разрушаю ее жизнь… Или знала? Созданная мною реальность разрушила жизни всем, но Реджина не была такой невинной, как Ханна. Она использовала против меня мою же слабость – накрутила меня.
– Ну, ты же получила желаемое, разве нет?
– Да, – наконец говорит она. – Думаю, да.
Мне так хотелось найти виновного в смерти моего ребенка, что я ни разу не усомнилась в ее истории. А Реджина так хотела наказать меня, что не подумала о последствиях.
– Я знала, что у тебя проблемы с психическим здоровьем, но не представляла, что ты придумала себе такую историю – про полигамию.
Пристыженно отвожу глаза. Стыд – надежная проверка реальности. Доктор Штейнбридж сказал, что именно стыд заставил меня создать альтернативную реальность. Я была достаточно хороша, чтобы Сет хотел меня, и стала его любовницей в обоих браках. Но оказалась недостаточно хорошей для того, чтобы он меня полюбил.
Доктор учит меня справляться со стыдом. «Принимай решения, с которыми сможешь жить», – говорит он.
