Пальцами растираю свое лицо, беспокойство это или третье чувство, ничего приятного не предвещает. Укладываю себя на диван, обнимаю маленькую подушку и ставлю телевизор на беззвучный режим. Я просто немного полежу, потом пойду проверю, как Элли…
Просыпаюсь от сексуального голода, это не просто банальная похоть. Соблазнительный призыв тела жены, которая оседлала мои бедра и покусывает шею. Исследую руками ее обнаженные бедра, глажу внешнюю и внутреннюю сторону, получаю взамен благодарный стон. Обхватываю лицо любимой и притягиваю для поцелуя, наше дыхание смешивается. Сладкие губы, с которых я пью ее нежность, засасываю в себя ее стоны, умоляю о большем. Язык нагло проникает во влажный рот и сплетается в танце огня и похоти. Обезоруживающая сила обнаженного тела надо мной, сексуальная гимнастка с ее прекрасным телом. Она словно исполняет сложные акробатические трюки в моих руках. Смелые движения ее бедер, трущихся об мой рвущийся к ней член, доводят до исступления. Ловлю равновесие и резко снимаю с себя, раскладываю Эллисон перед собой, раскрываю полностью ее ноги. Становлюсь перед идеальным шпагатом на колени, ловлю дикий взгляд кошачьих глаз и дарю последнюю улыбку перед ее космосом. Язык касается клитора, облизываю его и сжимаю зубами, прикасаюсь носом и снова облизываю. Движения медленные, искушенные, хочу довести ее до сумасшествия, подарить удовольствие всеми возможными способами. Обеими руками она хватает меня за волосы, запутывается в них. Проверяю пальцем, насколько она влажная, выгибаю его под определенным углом и изнутри давлю на точку «G». Тело резко вздрагивает, и я начинаю массирующие движения внутри нее, дополняю ласковым облизыванием, она раскрывает передо мной половые губы и щипает за плечи. Вонзаюсь в ее нежную плоть немного быстрее и чувствую, как стеночки вибрируют и увлажняются еще сильнее, бедра приподнимаются, и из нее вырывается громкий вскрик-всхлип. Глажу разгоряченное тело девушки, чтобы она немного успокоилась. Эллисон открывает свои глаза и улыбается мне.
– Какое отличное пробуждение, – надрывным голосом говорит она. – Что ты хочешь для себя?
Снимаю перед ней шорты и трусы, слегка сдавливаю свой твердый член, провожу по нему несколько раз, зажав в кулак. Она меняется в лице до серьезности, поворачивается передо мной спиной и становится на колени. Мне нравится, как она скромно ставит колени вместе и сжимает свои губы. Я ведь знаю, что в данный момент клитор увеличился, и она испытывает удовольствие без моей помощи. Провожу пальцами по влажной плоти, грубо подтягиваю ее за талию к краю и резким движением руки заставляю прогнуться в спине, отчего она сползает еще ниже, прижавшись головой к сидению. Заставляю себя успокоиться, чтобы не кончить еще до того, как довел ее до оргазма, повторяю бесконечно, что ей может быть больно. Поэтому медленно вхожу в нее, напряженная плоть подрагивает от моего вторжения. Делаю сдержанный толчок, затем второй. Цепляюсь за спинку дивана и начинаю раскачивать темп. Когда Элли толкается мне в ответ, я резко поднимаю ее за талию, поворачиваю голову на бок, принимаю ее вызов действовать сильнее. Как только она маняще вытаскивает свой язык, позволяет его прикусить и всосать в себе, я уже не думаю ни о чем. Проникаю в нее самым развязным способом, пальцами давлю на маленькую бусинку клитора и пощипываю его. Разряд молнии проходит один за другим по моему позвоночнику, едва сдерживаемый мной оргазм в ожидании ее. Дергаю Элли за волосы и прикусываю губы, стенки интенсивно сжимаются, и я слышу девичьи стоны, затем кончаю вслед за ней. Она засасывает меня всего в себя, без остатка выжимает до последней капли, вызывает судороги мышц. В глазах темнеет, когда я падаю рядом с ней на диван, обнимаю за талию так крепко, как могу. Влажная грудь соприкасается с ее лицом, и я глажу ее растрепанные волосы.
– У меня судорога в ногах. – Эллисон смеется, а я приподнимаюсь и разминаю икры и мышцы. – Не делай так. – Она смеется, когда я отвлекаю ее от неприятных ощущений поцелуями ее пальцев на ногах, провожу по ним языком, отчего она выгибается и хохочет.
– Я так редко вижу тебя смеющейся, что мне просто необходимо это. – Она сползает с дивана на пол, когда я обхватываю ее вторую ногу и проделываю то же, что и с первой.
Эллисон все еще смеется, когда раздается звонок моего смартфона. Быстро смотрю на время: уже поздний ужин. Щекочу девушку, за что получаю по уху маленькой диванной подушкой. Тянусь к телефону, отвечаю на звонок, когда она поднимается и голая проходит мимо меня в душ.
– Доусон Дью, это мама. Ты можешь сейчас говорить? – Иногда она очень странная.
– Мам, я по голосу понял, кто это, так официально еще ни одна женщина со мной не разговаривала. Слушаю тебя, агент Бонд, – шучу над ней, отчего она фыркает.
– Балбес, не смейся над своей старенькой мамой, – выпрашивает комплимент. Это включается материнская ревность, уж я с ней знаком. – Совсем не звоните нам.
– Ну да, вы же еще не получили последние сводки новостей, чтобы срочно обсудить. – Смеюсь я. – У нас все отлично, надеюсь, надолго.
– Ну вот и приезжайте к нам. – Она отмахивается от другого женского голоса. – Мы ждем вас.
– Скажи маме, что лучше она к нам, я не хочу еще трястись всю дорогу, – шепчет Элли.
Протягиваю смартфон Эллисон, пусть сама разбирается с мамами, я все еще голый и в своей сперме, не будем забывать об этом. Она не очень рада, что ситуация перетекла в ее руки, но молча принимает эстафету, пусть успокаивает мам. Последнее, что я слышу, – «мы вас ждем». Значит, спокойно провести время наедине, испробовать еще несколько поз не выйдет, мы ожидаем гостей.
Через час вся наша большая семья уже была в сборе, мы решили заказать немного еды в ресторане. Потому что времени катастрофически не хватало. За круглым столом огромной лоджии мы практически сразу нашли отвлеченную тему, которая напрямую нас не касалась. Элли оделась, как мне кажется, несколько празднично, ее легкое платье с воланами, едва прикрывающее колени, взлетало при каждом движении. Она словно расцвела, постоянно улыбалась и игриво подмигивала. Я не пропускал ее, независимо, была ли она рядом или находилась вдалеке. Ловил ее флиртующие взгляды и отвечал такими же намеками. И пусть с нами были родители, мы просто не могли насладиться шансом прикоснуться друг к другу. Когда Эллисон прошла босыми ногами по темному паркету, я подумал над тем, что обожаю ее пальчики. Возможно, в душе я немного извращенец, страдающий фут фетишем.
– Какие у вас планы на будущее? – Моя мама, все-таки, не выдержала и сорвалась в галоп, как «породистая» леди, она грациозно опустилась на диван рядом с папой.
– У нас вся жизнь впереди, поэтому не думаю, что сейчас надо что-то решать, – спокойно отвечает Элли, разламывая пшеничный хлеб в соломенной корзине.
Мамы перекидываются заговорщическим взглядом и продолжают изображать невинность.
– Будь я на вашем месте, давно решила бы все, задокументировав отношения. Так были бы гарантии, – вступает мама Элли, отец сжимает ее руку, на что она слегка толкает его в бедро.
– Какой документ даст вам гарантию на то, что один из вас не умрет, прежде чем высохнут чернила? – Я хмурюсь, непонимающе, в каком направлении несутся мысли у моей жены.
