Я насильно заставляю себя пить воду, проталкиваю ее в желудок.
– Я так и думала, что ты не станешь. Но ты должна была, разве не этому тебя учили? – Она со всей силы бьет по тушке курицы, и один кусок вместе со шкурой падает на пол со шлепком. – Да что же такое.
– Ты плохо выглядишь, – наконец произношу я. – Тебе надо показаться врачу.
Она сипло усмехается, обходит стол с другой стороны, берет тесто и перекладывает его на грязную часть доски. Скалкой начинает раскатывать тонкий блин.
– С каких пор ты стала такой заботливой? – Она прикрывает глаза, будто у нее болит голова, я в это время оглядываюсь на прихожую. – Пока ты таскалась, я успела о многом подумать. Старейшина предлагает тебя крестить. Хотела тебя найти, да начались проблемы в церкви. Ты что-то знаешь об этом?
– Нет, – слишком быстро произношу я. – Я имею в виду, что пыталась жить, нашла работу, и мне было некогда наблюдать за происходящим.
Она подозрительно смотрит на меня, продолжает раскатывать медленно тесто.
– Крещение будет в четверг, это последняя твоя возможность приобщиться к церкви. Тебе надо очиститься, стать покорной и верить, как все мы. Не знаю, что ты успела сделать за это время, но мы тебе поможем. – Ее мобильный старой модели звонит, она нажимает руками, вымазанными мукой и жиром курицы, на кнопку.
Я встаю, шепотом спрашиваю ее, могу ли пройти в уборную, мама кивает и продолжает разговаривать. Выхожу в коридор, не доходя до туалета, останавливаюсь около деревянного оскола. Прислушиваюсь к ее разговору, она ходит по кухне и наверняка сейчас привычно пялится в окно. Нажимаю пальцами на дерево, и оно поддается, быстро достаю блокнот и прячу его под свою футболку, зажимаю резинкой брюк и поправляю верхнюю кофту, которую специально надела. Но все слишком очевидно, я не смогу вернуться к ней с блокнотом, выпирающим из моего живота. Мое тело вспотело, от страха пытаюсь унять дрожь в руках и смотрю на двери. Сейчас я могу сбежать, мама прекращает разговаривать и наступает странная тишина.
– Виннифред, иди сюда. – Мое сердце отбивает дикий ритм, ускоряется, стоит мне услышать ее голос. – У меня есть новость.
Вытаскиваю блокнот и быстро прячу его под резиновый коврик на пороге, если придется бежать, я успею его схватить. Сейчас она сразу заметит то, что я прячу. Выпрямляюсь, щелкаю светом в туалете и делаю вид, что закрываю двери. Снова захожу на кухню и сажусь на свой стул.
– Звонил один из старейшин, они очень рады твоему возвращению. – Скалка замирает в ее руке, и она останавливается на месте. – Совсем забыла. – Она движется к коридору, и мое тело коченеет, я превращаюсь в живого трупа, пока ее тихие шаги по скрипучему полу замедляются. Боясь обернуться или даже встать, я испытываю дикий страх, как только она вбирает в легкие шумно воздух.
– Где она? – орет моя мать. – Куда ты ее дела, сволочь?
Соскакиваю с места и становлюсь напротив стола, закрывающего меня от нее. Мама появляется на пороге кухни, ее глаза наливаются кровью, а худое лицо заостряется, как у ведьмы. Быстро передвигается в моем направлении и старается обойти стол, я двигаюсь от нее, пытаясь увильнуть от удара.
– Я убью тебя, Виннифред. Клянусь, ты сгоришь в аду за свои проступки, – громко кричит она и замахивается через стол скалкой, я уклоняюсь от удара и делаю рывок к двери.
– Я пришла просто поговорить. Ничего не трогала, – рявкаю ей в ответ, она перекрывает мне движение, со всей дури захлопнув дверь.
– Ну и куда ты теперь побежишь, дура? Значит, ты решила помочь тому копу? Идиотка, они все будут против тебя. Тебе мало того, что все отвернулись? Хочешь разрушить свою жизнь и мою? – Она подпирает двери стулом, я же оглядываюсь на маленькое окно, с трудом вспоминая, что оно открывается только наполовину из-за сломанного механизма.
– Я не трогала ничего, отпусти меня, – снова говорю я, старясь выглядеть спокойней, мама делает рывок, я следом, но моя просторная кофта цепляется за уголок стула, позволяя ей схватить меня за волосы. Первый удар по ключице деревянной скалкой вызывает во мне адскую боль, я слышу хруст. Ноги подгибаются, выдергиваю ткань кофты из металла и рвусь в сторону двери. Цепкие, тощие руки не отпускают мои волосы, больно впивается в кожу головы когтями. Я никогда не давала сдачи, не отбивалась от ее болезненных ударов. Сейчас хватаюсь руками за ее руку, тщетно пытаясь отцепить ее от себя. Она снова бьет меня несколько раз по спине, и я кричу во все горло от боли. Пригибаюсь, но глухой удар по голове меня практически оглушает, хватаюсь за голову и отползаю в сторону, прижавшись к угловому шкафу, повернувшись лицом к моей матери.
– Ты зло, Виннифред. И я убью тебя. – Она замахивается скалкой над моим лицом, подходит максимально близко, в голове что-то переключается, липкая жидкость на пальцах, стекающая с моего затылка, гул в голове и тошнота. Я знаю, что сейчас она ударит меня по лицу, как делала это не раз шнуром. Но больше она этого не сделает. Я не позволю. Со всей дури пинаю ее в живот ногами, отталкивая от себя. Скалка вылетает из ее руки и громко бьется об пол, тело матери наклоняется назад, она наступает на скользкий кусок мяса, до сих пор валяющийся на полу, и падает, практически насадив себя боком на крючок, который несколько секунд назад служил ей средством для избавления от крови из мертвой тушки птицы. Она кричит от боли, я хватаюсь за свой браслет и нажимаю кнопку, как учил меня Нокс. Я делаю это с остервенением, пока в глазах не темнеет.
Приподнимаюсь с пола, звезды или белые мухи, летающие перед глазами, мешают нормально видеть. Мама пытается встать, но не может, ее рука прижата к боку, рядом с ней появляется алая кровь. Моя голова адски болит, в глазах снова темнеет, и я становлюсь на колени и ползу, как маленький ребенок, к двери, освобождаю ее от стула и открываю.
– Гори в аду, Виннифред Галлахер. Вместе со своим отцом, – орет моя мать не своим голосом, из меня вырывается всхлип, как только я из последних сил пробираюсь в коридор. Входные двери открываются толчком и последнее, что я вижу – это дуло пистолета в руках Нокса, направленное на меня.
Глава 23
Терренс
Непослушание Богу
Мы с Ноксом сидели в зале ожидания, пока нас пропустят в палату Винни. Чейз ходил по больнице в домашних тапочках, шортах и майке. Он даже не успел одеться, когда ему сообщили о случившемся. Я и сам немного не в ладах с собой, даже не помню, где оставил пиджак. Мы переругались с Чейзом, до сих пор не пойму, как он мог отпустить ее. Понятно, что она не ребенок, и наш дом не тюрьма, чтобы удерживать ее насильно. Я ожидал от нее этого шага, но не так скоро. Мне хотелось верить, что она доверится мне, и мы придумаем другой способ забрать эти писульки сумасшедшей тетки.
Нокс встал со стула и пошел к представителям власти, пока я катал в пальцах ключи в ожидании. Винни повезло, она отделалась переломом ключицы, которую ей уже облепили гипсом. Сейчас она находится в отделении рентгенографии, чтобы сделать снимок головы. И я очень надеюсь, что там нет никаких сгустков крови после такого удара.
