Клауссен вернулся домой с Филиппин через несколько лет и получил сидячую работу в фармацевтической компании. Он намеревался вести стабильную, упорядоченную жизнь. Но затем, как потом ему казалось, по капризу судьбы, в 2003 году он попал в аварию на мотоцикле и был госпитализирован, ему имплантировали титановые стержни в руку. К счастью, страховки на его родине универсальные. Она покрывала не только хирургию, но и потерянное по нетрудоспособности жалованье: полностью за первый год, 80 процентов за второй, шестьдесят за третий. Клауссен подсчитал, что может вернуться на Филиппины. И так за казенный счет он отправился наслаждаться жизнью в Балой.
К концу 2006 года близился срок последней государственной выплаты. Но теперь Клауссен, чье тридцатилетие тоже было не за горами, решил не отчаливать домой. Он влюбился в филиппинку, на которой впоследствии женился, и ему понадобилась работа здесь. Один старый знакомый, тоже живший на Филиппинах, а прежде служивший во французском Иностранном легионе, Крис Де Мейер рассказал Клауссену, что работает охранником на богатого человека в Маниле. Его босс — что-то вроде сетевого магната, Де Мейер знал его лишь под именем Джоан. «Спроси у него, не нужен ли ему еще кто», — сказал своему приятелю Клауссен.
Через несколько месяцев Клауссена пригласил на встречу Дейв Смит. Он проехал на машине три часа до Манилы, и они встретились в принадлежавшем Джоану пабе «У Сида», где обслуживали иностранцев — в нескольких шагах от квартала красных фонарей. Смит задал Клауссену кое-какие вопросы о его военном и рабочем опыте. Он казался заинтригован тем, что Клауссену довелось однажды заниматься квартирами.
— О’кей, завтра пойдем к Джоану, — сказал Смит.
На следующее утро Клауссен прибыл к Башням-Близнецам Сальседо-парка в Макати, то есть в респектабельный деловой квартал. На лифте он поднялся в пентхаус, где трое охранников у дверей обыскали его, проверяя, не вооружен ли он. Клауссен думал, что за черт, что же это за парень? Внутри Смит представил его Джоану, тяжеловатому мужчине с обесцвеченными волосами, неряшливо одетому. В комнате Клауссен увидел стол с четырьмя стульями, софу, плазменный телевизор. Остальные помещения почти не были меблированы и казались необитаемыми. «Я понял, что этот парень готов смотать удочки в любую минуту, — рассказывал Клауссен, — поэтому-то и живет в такой обстановке. Он просто готов собрать вещи и уйти».
Джоан сел, произнес несколько слов приветствия и тут же перешел к делу. Они коротко поговорили об армейском опыте Клауссена и о его познаниях в устройстве жилых помещений. «Ну хорошо, — сказал Джоан. — Завтра вылетаешь в Порт Морсби в Папуа — Новой Гвинее. Идет?»
Клауссен и слыхом не слыхивал о Порте Морсби. Но Господь щедро наделил его природным даром оптимизма и самонадеянности. И, помимо прочего, ему нужна была вакансия, а внезапность предложения, сделанного Джоаном, отдавала духом приключений. Почему бы и нет? Он согласился.
Ночью, пакуя вещи, он заодно отыскал в Интернете все, что мог, обнаружив, что Папуа — Новая Гвинея числилась среди опаснейших стран в мире. Одной из его обязанностей там, по словам Смита, должна была быть покупка домов на берегу океана в маленьком городе Маданг, на северо-восточном побережье. Клауссен вылетел в Порт Морсби, заплатил за место в самолете до Маданга и нашел там место в сомнительном отеле соответственно сумме, которую Смит выдал ему, 80 долларов в день. Затем он отправился на поиски дома на берегу, подходящего под требования Джоана: «Я должен был писать ему отчеты, называть цены, посылать снимки строений. Передать контактные данные местного агента по недвижимости, а об остальном бы позаботился его юрист. Так оно и было, главным образом, ничего сложного, простая, но не дурацкая работа. Поскольку я занимался ремонтом, он надеялся, что я все как следует проверю и что строение окажется в хорошем состоянии. Что было в общем-то разумно».
Когда Клауссен возвратился на Филиппины, Джоан нанял его с месячным жалованьем 4000 долларов, а это позволяло шикарно жить в Маниле. Время от времени Смит звонил, передавал задание, или Джоан сам требовал Клауссена к себе в Сальседо-парк, и его посылали в новые поездки. В первые несколько месяцев задания следовали той же модели, что и в Папуа — Новой Гвинее: перелет, поиск недвижимости с выходом к гавани, отчет и возвращение домой. Клауссен нашел дом на поле для гольфа в Пхукете, в Таиланде. То же самое в Дананге во Вьетнаме. Подобно Мак-Коннеллу Клауссен скоро сообразил, что Джоан — больше, чем просто успешный интернет-торговец. Ему никогда открыто не говорили, зачем организации Джоана понадобилось столько домов на океанском берегу. Но заметить было нетрудно, что вся недвижимость покупается на имя подставных компаний или людей, которых Клауссен никогда не видел и саму реальность которых ставил под вопрос. Для виду дома предназначались для сотрудников предприятия, которые могли бы останавливаться в них, когда Джоан посылал этих сотрудников с деловыми целями в ту или иную страну. Иногда они попросту жили в приобретенных домах, ожидая, когда в них возникнет нужда. «Я знал одного филиппинца, который занимал в одиночку дом с бассейном в Момбасе около двух или трех лет и почти ничего не делал, — рассказал Клауссен. — Получал зарплату за пребывание там. «Пойди выясни, съезди в порт, спроси цену доставки такой-то ерунды». Но Клауссен догадался, что помещения служили и другой цели, они были безопасными пристанищами, куда сам Джоан мог бежать: «Если у вас есть по всему миру эти дома, можно просто высадить кого-то с лодки за пятьсот метров от берега. Его не засечет радар, никто не придет искать его туда. Кто бы стал разыскивать его в Папуа — Новой Гвинее?».
К концу 2008 года Локлан Макконнел уже по должности выполнял задания в Африке. Леру начал там проводить рассосредоточенные по всему континенту закупки золота и лесозаготовки. Он стремился к постоянной смене кадров в обеспечивающих безопасность отрядах под надзором Дейва Смита. Леру находил, где купить необработанное золото, перевезти его через границы и выгодно продать, скрывая при этом собственный капитал, и поэтому отправлял сотрудников заниматься этим на черных рынках в Аккре в Гане и в Браззавиле в Республике Конго. В других случаях он засылал своих людей глубоко в джунгли для закупок на месте добычи, в маленьких местных шахтах. Макконнел работал рука об руку с постоянно меняющимся составом бывших военных, скитавшихся от места к месту, где они могли получить работу. Смит нанимал их и направлял в регионы, недоступные законам. Они привозили сумки денег и выезжали с грудами золота, рано или поздно оказывавшегося в Гонконге.
Истории о том, как подобные наемники попадали в сеть Леру, очень похожи одна на другую. Это бывшие солдаты, бороздившие поля международной «индустрии риска» и набивавшие карманы в разгар афганской и иракской войн. Когда вооруженные конфликты стихли, они внезапно обнаружили, что их военная подготовка избыточна на рынке труда, а между тем наступил мировой финансовый кризис. Тогда пересекались их пути и Дейва Смита, или они слышали от людей своего круга, что некий состоятельный человек платит приличные деньги за работу в «теневом секторе», и они ухватывались за возможность применить навыки в иной сфере, чем зоны военных противостояний. Бывший американский моряк из Манилы, служивший после отставки в Ираке, как и Смит, вспоминал: «Дейв позвонил мне и сказал, что есть вакансия. Сказал, что есть парень из Южной Африки, с адовой кучей бабла, который хочет делать всякую безумную хрень. У него огромный бизнес и он добывает золото в шахтах. Ему было нужно, как сказал Дейв, вывезти часть своего золота из Зимбабве на Филиппины и в Гонконг, чтобы загнать богатым покупателям. О’кей, я в деле». Американец встретился с Дейвом и Леру в отеле «Мандарин Ориэнтел» в Макати на следующее утро. «Он задал несколько вопросов, мое прошлое, нравится ли мне путешествовать и все такое. На следующий день Дейв сказал, что я в игре, мол, ты получишь авансом столько-то и будешь на связи в ближайшие двое суток, потому что через сорок восемь часов тебе надо будет уже быть в самолете».
