Борзов встал из-за стола и судорожно начал ходить по кабинету. От его добродушия не осталось и следа.
– В общем, так: или ты мне сейчас обстоятельно докладываешь о ходе проведённой операции, или… – подполковник подошёл к Егору и, слегка взяв его за грудки, зло произнёс: – Или будем разговаривать в другом месте.
Капитан Кузьмин выдержал его колючий взгляд, затем аккуратно убрал его сжатые кулаки со своей груди.
– Не понимаю, товарищ подполковник, чем я вызвал у вас такую ярость, попросив увидеться с полковником Ерофеевым. Разве он отстранён от дела и является врагом народа?
– Эх ты! Простота казанская. Впрочем, ты попал в самую точку.
И Борзов, резко отойдя от Егора, начал искать на столе какую-то бумагу. Не найдя её, он швырнул на стол кипу документов и вновь подскочил к Егору.
– Знаешь что, дружок, а ведь ты достоин своего учителя в кавычках.
Борзов вновь хотел ухватить его привычным движением за грудки, но воздержался.
– И если бы не ваше удачное спасение, организованное и корректируемое мною, то и ты бы сполна ответил за все ваши совместные с Ерофеевым просчёты и провалы.
– После этого заявления я отказываюсь отвечать на все ваши дальнейшие вопросы и требую встречи с моим непосредственным руководителем полковником Ерофеевым.
– С каким Ерофеевым?! – в истерике прокричал Борзов. – Его уже нет давно.
Воцарилось длительное молчание.
– Где полковник Ерофеев!? – медленно и зло проговорил Егор, готовый в любой момент сорваться.
– Там, где ему и положено быть.
– В НКВД, в застенках? – тихо произнёс Егор. – Не ты ли постарался, негодяй?
Егор уже не контролировал себя и медленно наступал на растерявшегося и побледневшего Борзова.
– Это ты, тварь, упёк его туда, этого достойнейшего человека, в угоду своих честолюбивых и гнусных амбиций. Это тебя надо затолкать туда по праву в силу твоего непрофессионализма вместе с таким же, как и ты, уродом и придурком Плющевым. Это вы угробили две группы. Сволочи! Я лично доложу командующему о твоём предательстве и о том, что ты передал секретные пароли Абверу.
– Капитан Кузьмин, немедленно прекратите! – заорал Борзов. Но было уже поздно.
Не в меру разошедшийся Егор левой рукой схватил Борзова за шиворот, а правой со всего маху врезал ему по челюсти.
И если бы не сбежавшаяся на крики охрана, Егор ещё долго бы мутузил липового начальника разведдиверсионной службы штаба фронта.
В разодранном кителе, с перекошенным и окровавленным лицом, Борзов вызвал по телефону энкавэдэшную охрану вместе с начальником.
– Немедленно оформить этого дезертира в штрафбат.
На обоих не было лица. С красными физиономиями, тяжело дыша, Егор и Борзов с лютой ненавистью смотрели друг на друга.
– Куда его, товарищ подполковник? – недоумённо произнёс начальник энкавэдэшной охраны.
– На курорт! – в ярости заорал Борзов, закрывая ладонью вспухшую челюсть и в кровь разбитую губу. – Я же сказал, в штрафбат!
– Я понял, товарищ подполковник, но в качестве кого?
– У-у-у! – застонал Борзов. – Ну какой же ты осёл, капитан. Ну не полковником же, а рядовым, рядовым оформляй. Как вы меня достали своей простотой и тупостью.
И когда увели связанного Егора, добавил:
– Наберут же идиотов в армию и непременно в НКВД. Ну ничего, Егор Иванович, я тебя сделаю покладистым, а пока вспомни молодость и пролей свою кровушку за Родину-мать.
И, схватившись за разбитый нос, уже простонал:
– Мать твою.
Глава 17
Лётчик Андрей Потапов, как всегда хмурый и злой в силу своего замкнутого характера, шёл по длинному и извилистому коридору штаба. Он безуспешно разыскивал свой авиационный отдел среди многочисленных лабиринтов огромного незатейливого здания, чтобы доложить своему начальству о своих действиях в тылу противника. Повернув за очередной угол коридора, Потапов наткнулся на группу людей, сопровождавших конвоем одного человека. И, конечно же, в арестованном он узнал Егора, такого теперь родного. Отскочив в сторону, Потапов прокричал:
– Егор! Егор Иванович! Куда это тебя?
Когда группа сопровождения молча прошла мимо, тихо добавил:
– За что?
Не раздумывая и забыв про свой авиационный отдел, Потапов стремглав понёсся к разведчикам, которые ожидали возвращения Егора в приёмной комнате штаба фронта. К счастью, приёмная оказалась в двух шагах от того места, где Потапов встретил конвоируемого Егора.
Реакция разведчиков была молниеносной, все сломя голову устремились выручать своего командира.
Догнав конвойную группу, четверо разведчиков преградили ей путь.
– Капитан! – сурово произнёс лейтенант Матвей Кривоносов, обратившись к начальнику конвойной группы. – Во избежание недоразумений прошу вас и ваших людей оставаться на месте до выяснения некоторых обстоятельств. В противном случае мы вынуждены будем вас разоружить.
– Матвей! Немедленно прекрати и быстро уведи людей отсюда. Я приказываю, лейтенант, – закричал Егор на Кривоносова. – Я сам о себе позабочусь.
– Извини, командир, но на данный момент ты арестован и не имеешь права нам приказывать.
Егор сжал зубы и хотел ответить Матвею в том же духе, но в разговор вмешался капитан энкавэдэшников, выхватив пистолет.
– Что вы себе позволяете, лейтенант!? Немедленно уйдите с дороги! Иначе…
– Никаких иначе, капитан, – не дав договорить, произнёс лейтенант Кривоносов. – Поверьте, я не шучу. И если не хотите, чтобы по вашей вине пролилась кровь, выполняйте то, что я сказал. А именно, не двигаться с места до тех пор, пока один из наших товарищей не свяжется с начальником штаба фронта, а возможно, и с самим командующим с целью освобождения незаконно арестованного капитана Кузьмина.
И, немного смягчившись, добавил:
– Поверьте, капитан, это какое-то недоразумение.
Молодой капитан группы энкавэдэшников стоял весь на нервах, судорожно сжимая пистолет и лихорадочно соображая, что ему предпринять в столь непредвиденных обстоятельствах, за которые его явно по головке не погладят, если он пустит их на самотёк. И, не придумав ничего путного, он резко перешёл к радикальным действиям.
Выстрелив в Кривоносова, он, сорвав голос, закричал:
– Ребята, разоружай их!
Все схватились за оружие, однако перестрелки не случилось. В накалённой обстановке все впились друг в друга яростными взглядами.
Сразу после выстрела Егор носком правой ноги выбил пистолет из рук капитана. А Матвей Кривоносов, застонав, схватился за плечо.
– Что ж ты творишь, капитан? – сжав всю волю в кулак, произнёс Кривоносов. – Всё равно мы отсюда без командира не уйдём, хоть всех перестреляйте.
