Кировское и Владиславовку артиллерия и системы залпового огня укропов разнесли в пух и прах, не осталось ни одного целого дома или хозпостройки. Рассыпалось в каменное крошево все сделанное из кирпича, камня и бетона, сгорело все, что было из дерева.
Мы понесли серьезные потери в людях и технике. Погибли Батон, Леха, Харя, Сникерс и еще шестьдесят два бойца. Ранены были каждый третий из тех, кто остался в строю.
Медработники не справлялись с потоком раненых, некоторые умирали, так и не дождавшись помощи. Я от госпитализации отказался, послав докторов куда подальше, – кость на макушке черепа цела – и слава богу. Лопнувшую кожу стянули скрепками, поверх наложили повязку, остальные ссадины, синяки и гематомы обработали да выгнали – вернее, я сам сбежал. Ребра выдержали и не сломались от попаданий в бронежилет. Так что жить и воевать можно дальше.
Переполох в рядах бандерлогов мы навели знатный, за нас взялись всерьез, перебросив на восток Крыма дополнительные силы.
Севастополь и Симферополь получили долгожданную передышку – это был единственный положительный момент во всем этом. В остальном же все было очень грустно и печально. Много раненых и гражданских, которых попросту не было куда эвакуировать. Продовольствия и медикаментов катастрофически не хватало. Одежды и теплых вещей не хватало. Пресной воды не хватало.
Ничего не хватало!!!
Помощи ждать было неоткуда!!! Россия оказалась в кольце огня. «Анаконда» сжала свои объятия, намереваясь раздавить Россию в своих смертельных стальных кольцах.
Краснодарский край еще держался, но турки стремительно двигались вдоль побережья Черного моря, намереваясь выйти к Азовскому морю. Армения, Азербайджан и Грузия поддержали Турцию, войдя своими немногочисленными воинствами в состав ее вооруженных сил.
На Северный Кавказ через территорию Азербайджана была переброшена орда выходцев с Ближнего Востока. По данным разведки численность боевиков и экстремистов доходила до ста тысяч штыков. Щедро оплачиваемые саудитами бармалеи и черти оставили свои позиции в Сирии, Ливии, Афганистане и Ираке и полноводной рекой текли к границам Российской Федерации, чтобы успеть поучаствовать в дележе добычи.
Стая шакалов рвала раненого Медведя…
– Псих, шоколад будешь? – участливо спросил Леха-Ленур.
– Нет, – отмахнулся я, вглядываясь в бушующую за окном стихию. – Не хочу. Лучше расскажи, как там твои парни?
– Нормально. Обживаются на месте, тренируются. Рвутся в бой, – короткими, рублеными фразами ответил Ленур.
Я посмотрел на него, как будто увидел впервые. Старик! Глубокие морщины, усталое лицо, поникшие плечи. Ему сейчас тяжело, многочисленная родня, эвакуированная под Керчь, мерзнет и голодает в сырых казематах крепости «Керчь», и ему очень хочется быть с ними, чтобы помочь жене, детям, внукам, но нельзя, он должен быть здесь.
– А с семьей как?
– Плохо. Внуки болеют, лекарств не хватает, я кое-что передал им, но это так, крохи, на всех поделишь, и ничего не остается. А не делиться нельзя, все в одном положении, – устало объяснил Леха-Ленур.
– Ничего. Если мой план выгорит, то добудем медикаменты, продовольствие и самое главное – передышку. А там, глядишь, на Большую землю вывезут.
– Хорошо бы! Ну, что, пошли, там вроде все собрались. Якут, Кожанов, Шкет, все прибыли.
– Пойдем, – согласился я, допивая остатки горячего чая.
Штаб у нас располагался в большом, просторном подвале. Раньше здесь было какое-то производство, но после трагедии 17-го года оборудование вывезли, и помещение по назначению никто не использовал.
В подвале было многолюдно, народу набилось, как огурцов в трехлитровую банку у рачительной хозяйки.
Руководитель ЧВК «Вектор» – Велехов Павел Сергеевич, два его зама – Серега Бутенко и Антон Верницкий, Русик Озеров, Якут, Шкет, Рустем Ахметов, атаман Пирогин, майор МЧС Сергей Клинов, Семен Кожанов, его невидимая тень Чебуратор, ну и мы с Лехой-Ленуром только что зашли в штаб.
К моему великому облегчению, Велехов взял на себя командование всем Западным фронтом. Я тут же спрыгнул в тень, но меня оттуда постоянно дергали, желая выдвинуть на передний план. Вот и сейчас мы с Ленуром осторожно прокрались вдоль стены, рассчитывая занять места во втором ряду, но Велехов нас заметил и тут же громко произнес:
– Капитан Крылов, а чего там прячетесь? Пожалуйте к столу.
– Слушаюсь! – как можно более несчастным голосом отозвался. – Просто голова разболелась, думал в тишине немного посидеть, – попытался я отмазаться.
– Стас, не делай мне мозги, – Велехов добавил в голос стали. – Я знаю твой предел прочности, так что не надо мне тут втирать про голову. Ты с танком бодаться можешь! Иди сюда!
Я послушно продвинулся вперед и занял свое место возле большого стола, на котором была разложена «склейка» из нескольких карт.
Слово взял Семен, он начал подробно излагать суть предстоящей операции. Я слушал и всячески боролся с желанием зевнуть. Приходилось сжимать челюсти, чтобы не раззявить пасть. После Семена доложился Шкет, потом отчитались наши комбаты Бутенко, Ахметов, Пирогин и Клинов.
Меня никто не спрашивал, да и, честно говоря, никакой пользы от меня на этом совещании не было. Я три дня провалялся на койке, борясь с последствиями контузии, и только сегодня вышел «в люди». Своего отряда у меня не было, так что я даже об уровне подготовки подчиненных не мог доложить. Фактически Якут со своей группой до сих пор был в моем подчинении, но поскольку после ранения я никак не мог руководить разведгруппой, то ими командовал непосредственно Велехов.
Вот и сейчас Якут докладывал о проделанной работе, обращаясь к Павлу Сергеевичу, даже несмотря в мою сторону. Я не обижался, мы люди взрослые, и эмоциям тут не место – все сугубо прагматично и заточено на результат.
Я даже был рад, что на какое-то время обо мне забыли, появилась возможность немного отдохнуть. Хорошо было бы, чтобы обо мне не вспоминали как можно дольше, глядишь, с медичкой Наташей что-нибудь да выйдет. Она мне делает регулярные перевязки головы, но дальше коротких разговоров дело не продвинулось.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться, – обратился я к Велехову, вспомнив стопроцентный «отмаз».
– Разрешаю!
– Разрешите покинуть совещание, мне нужно к медикам на процедуры!
– Мочу сдавать? – пошутил Велехов. Собравшиеся в штабе дежурно похихикали.
– Нет. Перевязку сделать и прокапаться.
– Повязка чистая, не кровоточит. Подождешь, – тут же похерил мой «отмаз» Велехов. – Что думаешь по предложенному плану?
– Полностью поддерживаю! – без всякого промедления выкрикнул я.
– Стас, не трынди. Есть критика, или ты проспал и ничего не слышал?
– Никак нет. Я не спал. Критика есть, – отрапортовал я.
