– Марианна, лучше во время секса вообще молчи, а то я «плевалку», боюсь, не удержу.
Вслух сказала? Твою…
– Маааааааать! – закричала я, когда меня накрыло волной небывалого наслаждения.
Я лежала, закрыв глаза. Это был лучший секс в моей тихой мирной жизни. Кто бы мог подумать… Хихикнула, потом в голос захохотала, переворачиваясь на бок.
– Марианн, спи уже, вымотала, – простонал Игнат.
А меня так разобрало, что смех уже граничил с истерикой. Просто одно дело – переспать с боссом, а другое догнать до этого мозгами.
Тело получило дозу ласки, а голова переваривает произошедшее. М-да, эмоции бурлили во мне. Отчасти потому, что после моего первого оргазма мне больше говорить не позволили, опасаясь, что перестанет «делать дело», а начнёт ржать. И вообще, мне посоветовали не говорить во время сладострастной экзекуции, а наслаждаться моментом. Я конечно же заметила, что не являюсь бревном и люблю участвовать в процессе, а не молча лежать, раздвинув ноги.
Шевцов побухтел насчёт моего ненормального чувства юмора и лёг спать. А у меня эмоции! У меня энергия! У меня вдохновение!
Хоть до подъема ещё часов пять, закрывать глаза мне не хотелось.
Зато вот покушать бы не отказалась. Яишенки с колбаской, посыпанной укропчиком и сыром. Запить всё это пол-литровой кружкой кофе с молоком. А если ещё и шоколадочка будет…
Да, я маленькая и прожорливая девочка. Ага, меня нужно эксплуатировать, не забывая покормить.
Села в постели, свесила ноги с кровати и оглядела комнату. В темноте было не видно, что и где. Но я помнила, что у подножия постели валялся костюм Шевцова. Пойдёт.
– Куда ты собралась? Учти, нагишом больше не поскачу.
Моей талии коснулась адски тёплая рука мужчины.
– Есть хочу, – шепнула я. – Спи.
Услышала шорох: Игнат сел.
– Женщина! Пятый час! Ложись уже.
С одной стороны, он, конечно, прав. Но блин, а если сон ни в одном глазу? Лежать не хочу, спать тем более.
– Душа требует яиц с колбаской, – настаивала я. – У тебя, кстати, есть? А то мало ли уже губу раскатала.
– У меня-то есть, – игриво провёл рукой по бедру.
– Шевцов! – шикнула я. – Я же серьёзно! Твои-то при тебе, и вряд ли позволишь их погрузить на раскаленную сковороду.
Прикусила язык. Вот что я несу? Когда во мне пошлячка проснулась? Вероятно, и не засыпала…
– Яйца есть, колбаса тоже, и сыр имеется. А ещё уставший мужик, который жаждет снять усталость.
Меня потянули сзади, и я оказалась в объятиях шефа, руки которого уже бродили по груди. Мужчина прикусил мочку уха.
– Неугомонная женщина, Вольная. И как я столько терпел?
Хмыкнула. М-да, терпел! Со всеми расфуфыренными девицами. Так, тётя ревность, убирайся восвояси.
– Игнат, я больше не хочу, – вспыхнула я, когда правая рука мужчины спустилась к низу живота.
– Надо, товарищ главный бухгалтер, надо. Вот на что бы ты пошла, если вдруг заявилась бы к нам налоговая?
– Сказала бы, что один напыщенный генеральный директор не даёт нормально сделать отчёты и использует свое положение для соблазнения бедной меня.
– Скорее укрощения, – хохотнул Игнат. – Закрывай глаза, а я тебе поведаю сказку.
– Надеюсь, не ту, в которой дед наложил в коляску, – брякнула я.
– И поставил в уголок, чтоб никто не уволок, – подхватил Шевцов. – Нет, расскажу я тебе про нашу с тобой совместную жизнь. Ты как раз расслабленная, спорить не будешь. Слушай и запоминай.
Его волшебные руки творили чудеса, а голос, который нёс какую-то ересь, усыплял.
Собственно, проснулась я в обнимку с Игнатом, закинув на него ноги. Часы показывали восемь утра. Пора вставать. Увы, внутренняя кукушка никогда не даст поспать дольше обычного.
Естественные нужды дали о себе знать, и я, спрыгнув с постели, прихватила синюю майку и красный плащ от маскарадного костюма и помчалась в ванную.
Справив нужду, открыла душевую кабинку. Включила воду и подставила лицо тёплым струям. Сладкое пробуждение. В объятиях, а не с котом на лице. Тёплое и даже уже родное. Не знаю, отчего так…
Помывшись мужским шампунем, гелем для душа, насухо вытерлась. Натянула майку, которая доходила мне до середины бедра и ни черта не скрывала. У меня есть плащ. Жаль, что не чёрный… А то могла бы прикинуться Дональдом Даком.
Показала язык отражению, в котором была счастливая я с блестящими глазками и засосом на шее.
Плащ обернула вокруг бёдер и завязала узлом. Получилась юбка до колен с нехилым таким разрезом. Но хоть самое важное прикрывает. Так, теперь почистить зубы, расчесать волосы и приготовить завтрак, пока во мне проснулось желание порадовать босса.
Примерно пятнадцать минут спустя я стояла на кухне и пританцовывала, включив тихо радиоприёмник. На сковороде обжаривался лук с сырокопченой колбасой, пока я взбивала венчиком яйца с молоком. Кухня у Шевцова оказалась добротной. Особенно на всякие техногологические штуки. Были и блендер, и кофемолка, и соковыжималка, и тостер… Кстати, где у нас тут хлебница? Сделать тосты с творожным сыром. И положить вчерашние креветки. Всё, мой желудок сейчас сам себя слопает.
По радио заиграла песня Потапа и Насти Каменских. Я не удержалась и в припев начала подпевать:
– «Это он, это… Он! Это парень на мил- лион»!
Пела я корявенько. Думала, что попой виляю гораздо лучше издаваемых мною звуков.
Залила пережарку омлетом и закрыла сковороду крышкой. Уменьшила газ и повернулась. Уткнулась лицом в голую грудь мужчины, которая пахла гелем для душа.
Опустила взгляд и поняла, что Шевцов долго простоял, наблюдая за моими… танцами.
– Игнат, – выдохнула я, – пощади, а? Если получится как в «Интернах», я на работу не пойду.
Шеф непонимающе на меня уставился. Его руки легли на мои бёдра, а сам он не постеснялся об меня потереться, чем вызвал жаркую волну возбуждения.
– Там, – начала я объяснять, – где главный врач больницы, Кисегач при игрищах с любовником нечаянно обожгла об плиту пятую точку, а потом пошла на работу…
– Видимо, забавный фильм, – улыбнулся босс, – но я не садист и, пожалуй…
Ахнула, когда он сдёрнул с плащ.
– Там мы будем есть? – занудствовала я, поняв, что мужчина не прочь проверить стол на прочность. – И завтрак сгорит, и опоздаем, и вообще, прекрати меня совращать!
Закинул голову и расхохотался.
– И это я тебя совращаю? Не я тут стою, напеваю и пританцовываю в таком… хм… интересном наряде.
Его взгляд остановился на груди, и руки с бедер переместились на едва прикрытые майкой полушария.
