Она, конечно, правильно рассуждала, разумно, по делу, но Марата, как прорвало, остановиться не мог.
– Да о чём я с ней буду разговаривать? Как? Ну пацан бы ещё – куда бы ни шло. А она-то – девочка.
– Ну, обычно отцы дочек гораздо сильнее любят.
Обычно. Вот именно, обычно.
– Но я-то… Ведь если честно – да какой я ей отец? Даже не разглядел толком. Мы же даже не знакомы. Чужие.
Он, наверное, ещё долго мог бы так восклицать, но Валентина Михайловна перебила, произнесла – совсем другим голосом, не таким как раньше, холодно-разумным, затвердевшим:
– Ну если вам действительно сильно в тягость, тогда и забирать её к себе, конечно, не стоит. Ничего хорошего не получится.
Марат не ожидал, ни слов таких, ни интонаций, слегка опешил.
– А как же тогда? В детский дом? – предположил неуверенно.
Валентина Михайловна пожала плечами.
– А есть ещё варианты?
13
Слишком выбила его из колеи эта история – Марат сам себе не узнавал. И жуткая болезнь без надежды, а Галке, как и ему, всего ведь тридцать. Мало же, чересчур мало для того, чтобы уже всё. И почему именно она? Хотя и для кого-то другого из ровесников Марат подобного предположить не мог, но для Галки – и подавно. И дочь. Его дочь. И тут – Галка. И тут – предположить не мог. А мысли навязчивые, никак не отступают.
Только на следующий день немного в себя пришёл, работа помогла. Не успел прийти, как захватило, закружило, и не выбило ещё сильнее, а наоборот – опять вернуло на нужные рельсы, на давно проложенный путь.
С утра в компании главбуха пришлось ехать в налоговую. Кто-то из подрядчиков по заказу лажанулся, а проверкой осчастливили всех хоть как-нибудь причастных, и на допросы тягали всех. И нет бы назначили точное время приёма – как же? Сиди, жди своей очереди.
Перед отъездом, выходя из кабинета Марат бросил секретарю:
– Если ничего суперсрочного, то всем говори, пусть ждут до завтра. – И уже почти дошёл до двери, но друг остановился, развернулся, вернулся к столу. – И ещё, – произнёс, неосознанно понизив голос, – узнай мне, пожалуйста, про опекунство. Или усыновление. Ну, правила, законы, документы. Найдёшь, на телефон перешлёшь. И на почту. – Твёрдо заглянул в заблестевшие любопытством женские глаза, предупредил, многозначительно дёрнув бровями: – Особо только всем не трезвонь. – Добавил почти по-приятельски: – Угу? – И очаровательно улыбнулся.
Секретарь показательно кивнула и, хотя работала с ним уже давно, в который раз не удержалась, ответила на его улыбку.
Ничего особенного, никаких тайных смыслов. Работа – это работа, Марат не стал бы усложнять её бессмысленными отношеньками. Они только для тех, у кого с головой не в порядке или куча комплексов и потому проблематично заполучить женщину или девушку, не связанную зависимостью «начальник-подчинённая», а у него с этим – всё отлично.
В налоговой проторчали до обеда. Сначала, конечно, ждали, впустую убивая время. Марат пытался изучать присланные секретарём документы, но быстро понял, что с трудом въезжает в прочитанное, плюнул и отложил до более подходящего момента. Затем он отвечал на вопросы начальника инспекции под строгим наблюдением главбуха, был предельно внимателен и серьёзен. Потому что налоговая – не место для улыбок, даже его фирменная тут не работала. А после обеда отправился на «VIP-объект».
Большая шишка из областной администрации перестраивал под свои понты и суперсовременные удобства какую-то старинную усадьбу. Уже по ходу дела выявились проблемы, потребовавшие дополнительных работ и затрат, а похвастаться новым-старым домом заказчик непременно хотел к важной для него дате. И ни днём позже. Потому что всем уже сообщил и не в его правилах было отказываться от данного другим слова.
Марат самолично провёл хозяина по усадьбе, рассказал про новый объём работ, представил дополненную смету и заверил, что в срок, несмотря ни на что, они всё равно уложатся. Договорённость закрепили дружеским ужином в ресторане, платить за который пришлось, естественно, Марату. Зато он заручился обещанием на подряд по строительству семейных коттеджей на территории нового пансионата. И ещё одним, которое сейчас оказалось ну прямо как никогда к месту – ему посулили непременное знакомство с дочерью, умницей и красавицей, с расчётом на далёкую жизненную перспективу.
Он вежливо поулыбался и покивал в ответ, а потом постарался поскорее забыть. Такое всегда забывалось легко. Но даже после настолько суматошного дня он почти не чувствовал себя уставшим. Потому что это было знакомо, привычно, понятно и, не взирая на все сложности и заморочки, вполне комфортно. Для него. Тут Марат ощущал себя как рыба в воде. Он даже не стал врать опять позвонившей Кристине, что занят или что умотался как собака.
– Хочешь – приезжай.
– А ты – хочешь? – многозначительно промурлыкала Кристина.
– Спрашиваешь? Очень даже хочу. – Ну не очень и не даже, но подобные фразы вылетали сами и неплохо работали. – Крис, слушай, откроешь своим ключом. Я буду в минибассейне. Помнишь, где такой?
Кристина тихонько фыркнула прямо в трубку.
То ли она добиралась слишком долго, то ли он действительно устал, то ли слишком расслабился под действием горячей воды и гидромассажа, но к появлению Кристины Марат едва не заснул. Сквозь сладкую дрёму услышал едва уловимый шелест и невесомые осторожные шаги, но как-то реагировать да и просто окончательно приходить в себя было лень. Он только запрокинул голову.
Кристина подошла, остановилась за спиной, присела, нависла над ним, легко коснулась губами его губ. Упавшие пряди волос, шелковистые, пахнущие чем-то сладковато-знойным, мягко защекотали лицо. Марат блаженно зажмурился и снова открывать глаза не торопился.
– Ты что, спишь? – прошептала Кристина, поглаживая пальцами его лоб и щёки.
– Нет. Не совсем. Но если ты прямо сейчас меня не взбодришь, точно засну.
Она села на край, хотела опустить ногу в воду, но, едва окунув пальцы, отдёрнула.
– Не слишком горячо?
– Не волнуйся, не сваришься.
Марат смотрел, как она медленно и осторожно забирается в бассейн, переводит сбившееся дыхание, забавно морщится.
– А если всё-таки сварюсь?
– Но я же не сварился. Ничего, привыкнешь. Зато потом станет очень даже хорошо.
Получалось только болтать и довольно улыбаться, а вот шевелиться и предпринимать что-то ещё по-прежнему было лень, несмотря на многообещающую двусмысленность произносимых фраз.
Кристина устроилась рядом, прижалась щекой к его руке, вытянутой вдоль края бассейна, положила ладонь на бедро. Марат опять зажмурился, надеясь, что она поймёт, как не хочется ему ничего делать самому, но он очень даже не прочь, если она возьмёт всё на себя. Она же догадливая девочка.
