Я закрыла глаза и сжала руки в кулаки, пытаясь выбросить из головы его лицо. Но картина стала только хуже. Я совершенно ясно помнила, как его тело усеяли сверкающие искры, как по лицу они устремились в открытый в истошном крике рот и сплошь покрыли его всего, поэтому на мгновение на том месте, где только что стоял он, стал виден светящийся силуэт. Затем скопление искр обвалилось, стекло на землю в виде искристой лужи, которая быстро исчезла в ближайшем люке ливневой канализации.
В то время я просто почувствовала облегчение оттого, что он исчез, и лишь позднее начала строить догадки о том, какие возможности это открывает; я поняла, что это я сумела его остановить, и решила, что могу проделать это снова, чтобы спасти Кэллума. И весь последний месяц или около того я чувствовала себя особенно счастливой, поскольку была уверена, что теперь могу сделать это без помощи Кэтрин. Меня отнюдь не огорчал тот факт, что она сбежала; по правде говоря, я была только рада тому, что она, вероятно, больше не вернется. Перед тем как уехать, Кэтрин насмехалась надо мной, и теперь я была уверена – она знала, что любая моя попытка вернуть ее брата в мир живых закончится его смертью.
Я опять вернулась к исходной точке: парень, которого я любила, застрял в другом измерении, где он вынужден жестоко страдать каждый день, у меня нет плана, как вернуть его в мир живых собственными силами, и вдобавок ко всему прочему моя совесть нечиста. Все это было так несправедливо. Я закрыла лицо руками, стараясь занимать как можно меньше места и безуспешно пытаясь ни о чем не думать. Но то, что открылось мне за сегодняшний день, не желало уходить из моего сознания, мысли об этом все прокручивались и прокручивались в моем мозгу, пока от отчаяния мне не захотелось закричать.
Я испытала немалое облегчение, когда электричка наконец остановилась на моей станции и я смогла пешком двинуться домой; я уже поняла, что, сидя на одном месте, я не могу избавиться от своих навязчивых мыслей. Едва отойдя от толпы пассажиров, я позвала Кэллума, и не прошло и нескольких минут, как он оказался рядом.
– Привет, – сказала я так бодро, как только могла. – Тебе удалось отыскать ее?
– Нет, ее нигде не было видно. Но теперь, когда я знаю, как она выглядит и что ее часто можно увидеть в соборе, мне не понадобится много времени, чтобы проследить за ней. – Он так же быстро, как и я, шел бок о бок со мной по узкой улочке в жилом квартале города. Я достала из кармана и открыла маленькое складное зеркальце, чтобы не только слышать, но и видеть его.
– Это так странно. Она словно выслеживает меня.
– Я знаю, – Кэллум явно был выбит из колеи. – Твоя теория насчет того, что она-де хочет сделать тебе выговор из-за того, что ты входила в запретную зону, кажется мне неубедительной, а если она хочет вернуть тебя к Богу, то у нее слишком странный подход к этому делу. Какого же черта она может от тебя хотеть?
– Когда я познакомилась с ней, она полагала, что я собиралась броситься с Золотой галереи вниз. Может быть, она до сих пор считает, что я хочу совершить самоубийство?
– Может быть, и так, но это кажется мне маловероятным.
– С меня хватит. Я намерена выяснить раз и навсегда, при чем тут она и как именно умер Лукас. – Я помахала газетой. – Мне надо выйти в Интернет и поискать ответы на мои вопросы.
Я увидела, как его брови в зеркальце нахмурились, а губы сжались.
– Да, ты права, – сказал он наконец. – Давай сделаем так: ты пойдешь и поищешь в Интернете подробности, касающиеся Лукаса, а я попробую что-нибудь выяснить об этой таинственной преподобной Уотерс. – Он посмотрел на мои часы. – Позже я вернусь, чтобы узнать, как твои успехи, если смогу насобирать достаточно нектара.
Я тут же почувствовала себя виноватой.
– Отложи ее розыски до завтра. Сегодня был довольно тяжелый день; не значит ли это, что тебе надо насобирать больше нектара, чем обычно?
Он пожал плечами.
– Может быть, и надо. Я сделаю все, что мне нужно, но потом непременно вернусь к тебе, постаравшись выяснить как можно больше о преподобной Уотерс.
Я шла по улице так быстро, как только могла – мне не терпелось поскорее попасть домой, чтобы попытаться разыскать в Интернете ответы на мои вопросы. Из ближайшего палисадника донесся запах жарящегося на барбекю мяса, и, проходя мимо, я заглянула туда через открытые ворота. В палисаднике стояла группа подростков, они смеялись какой-то шутке, и на секунду меня объяли тоска и страстное желание быть такой же, как все, вести нормальную жизнь. От мысли о том, как хорошо было пойти вместе с Кэллумом на какую-нибудь вечеринку, у меня защемило сердце. Еще совсем недавно я была так уверена, что могу помочь ему, что возвращение его в мир живых – это только вопрос времени, но теперь… теперь я понимала, что тешила себя несбыточной надеждой. И ясно осознавала, что Кэтрин говорила правду: единственный способ достичь моей цели – это привлечь к делу ее, а она никогда, никогда не согласится нам помочь.
Как мне хотелось, чтобы рядом сейчас была Грейс и я могла поговорить с ней обо всем этом, но она отдыхала вместе со своей семьей во Франции и не приедет еще несколько дней. Поэтому пока что Кэллуму и мне надо как-то решать наши проблемы самим.
Добравшись до нашего дома, я увидела, что папиной машины нигде не видно. Будем надеяться, что это означает, что обоих моих родителей сейчас нет и я смогу без помех подняться к себе и включить ноутбук. Я вставила в замок ключ и, стараясь не производить шума, вошла в дом. Мне сразу же стало очевидно, что на этот раз мне не повезло. Было слышно, что стиральная машина работает и мама за что-то отчитывает Джоша. Я с тоской посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж, и подумала, не удастся ли мне просто тихонько подняться по ней, не давая никому знать, что я вернулась домой. Я как раз решила, что попробую так и сделать, когда дверь кухни распахнулась и в прихожую вошла мама, держа под мышкой корзину с выстиранным бельем.
– Привет Алекс, наконец-то ты вернулась. Тебя не было несколько часов, и я уже начинала гадать, когда же ты наконец приедешь домой. Вот что, возьми-ка все эти вещи, разнеси их по комнатам, сложи в шкафы, а потом возвращайся с пустой корзиной ко мне. – Не успела она это сказать, как вложила переполненную корзину мне в руки. У нее явно был один из тех дней, когда она пыталась как можно быстрее выполнить всю домашнюю работу, поэтому я была рада, что большую часть этого дня провела вне дома.
– Привет, мам, я тоже рада тебя видеть, – вполголоса пробормотала я и начала подниматься на второй этаж, пошатываясь под тяжестью корзины и пытаясь не растерять по дороге все сложенные на ее верху носки.
Я постаралась проделать всю работу так быстро, как только могла, и разнесла одежду всех членов нашей семьи по их спальням. Затем, тихонько пробравшись к себе, я открыла свой ноутбук и включила его, намереваясь погуглить только самую важную информацию, прежде чем идти обратно вниз. Но, как и всегда, не прошло и нескольких минут, как я забыла обо всем. Большая часть сообщений о Лукасе появилась в сети уже после того, как я уехала в Испанию, но все равно было непонятно, как я смогла пропустить все то, что выходило на этот счет раньше.
